Ридж отрицательно покачала головой:
— Господи, я должна была догадаться, ведь вы — настоящий динозавр.
Вернулась Маргарет с молоком, посмотрела на нас:
— Я что-то пропустила?
Ридж откинулась на спинку кресла и сказала:
— Не слишком много.
Чтобы сменить тему, я достал конфеты и открытку. Маргарет улыбнулась, а Ридж, похоже, удивилась. Она взяла открытку и заметила:
— Видать, вы очень торопились, когда это покупали.
Она подтолкнула открытку ко мне. На открытке было написано: «Папа, с днем рождения тебя».
Мне нечего было сказать. Я не собирался рассказывать им об иммигранте и сахаре. Они бы заметили, что я должен был уйти. Ридж начала открывать коробку с конфетами:
— Спасибо, что подумали о подарке.
Она протянула мне коробку. Я отказался, но Маргарет взяла две конфеты.
Желание сказать «а пошли вы все», пройти к бару и надраться было неуемным. Маргарет налила мне кофе. На мгновение повисла гнетущая тишина. Затем Маргарет обратилась к Ридж
— Когда приедут твои родители?
Я удивился — всегда думал, что у Ридж никого нет. Мне трудно было представить ее в кругу семьи. Вы задаете себе вопрос «Что не так в этой картине?» Было в Ридж, как и во мне, что-то такое, что просто кричало об одиночестве. Она ответила:
— Они могут появиться в любую минуту. Ты можешь подождать?
Маргарет взглянула на часы:
— Я бы с удовольствием, но у меня ранняя смена.
Она встала, наклонилась, поцеловала Ридж в щеку и посмотрела на меня:
— Хотите, я вас подвезу, Джек?
— Вы едете в город?
— Да.
Я взглянул на Ридж. Она покопалась в сумке и передала мне книгу, сказав:
— Поезжайте с Маргарет.
Я не взглянул на книгу, просто сунул ее в карман. Перед Маргарет стояла выпивка, но она ее не тронула. Я спросил:
— Как насчет вашей выпивки?
— Я уже немного выпила. Теперь столько вокруг полицейских, что следует быть осторожной.
Я не стал реагировать и сказал Ридж:
— Я вам позвоню.
— Звоните.
Это была не просьба, это был приказ.
У Маргарет был светло-голубой «эскорт», который выглядел новеньким. Она села за руль, я устроился рядом, пристегнув ремень безопасности. На это ушло некоторое время, так как мешала трость.
— Давайте помогу, — предложила Маргарет.
Когда она перегнулась через меня, я ощутил аромат ее духов. Разумеется, эти духи не имели ничего общего с гордостью Вудуорта. Я почувствовал зачатки желания. Видит Бог, я уже не помнил, когда это случилось в последний раз. Тут Маргарет улыбнулась и включила передачу. Она вела машину хорошо, уверенно и спокойно. Я спросил:
— Вы работаете?
Она удивленно рассмеялась:
— Разумеется, я работаю. Я медсестра.
— Где?
Маргарет бросила на меня короткий взгляд:
— Это допрос?
— Простите, мне просто любопытно.
Она минуту молчала. Мы ехали вдоль верхней части поля для гольфа и приближались к Тейлорз Хилл. Потом подала голос:
— У вас есть десять минут?
— Конечно.
— Мне нравится останавливаться тут, на набережной. Когда такая дикая погода. Вид на залив просто превосходен. Вы не возражаете?
Когда я отрицательно покачал головой, она сообщила:
— Я работаю в «Бон Секурз», раньше госпиталь назывался «Галвия».
Я не сдержался и сказал:
— Лечебница для богатеньких.
Маргарет мое замечание не понравилось, она, безусловно, слышала такое раньше, поэтому возразила:
— Разве они не заслуживают хорошего ухода?
Ее тон задел меня, и я выпалил:
— Конечно, заслуживают, просто они не заслуживают особого отношения.
Она уже парковала машину, причем очень умело. Я подумал, что Маргарет, вероятно, все делает хорошо. Вид на море действительно был великолепным, волны с грохотом разбивались о скалы. Этот вид пробудил в моей душе беспечность. Мне захотелось вернуться назад, ходить по краю, чтобы адреналин бурлил в крови. Я почти на вкус ощущал безумие, но тут сообразил, что Маргарет что-то говорит, и спросил:
— Простите, что?
— Брид говорит, что вы пытаетесь изменить свою жизнь.
— У Брид недержание.
Маргарет это не понравилось, но она продолжила:
— Она думает, что у вас ничего не выйдет и вы снова запьете, как раньше.
Я открыл дверь, с трудом вылез и сказал:
— Спасибо, я лучше пройдусь.
Она попыталась извиниться, но я захлопнул дверь, причем ветер помог добавить этому жесту агрессивности. И я окунулся в дикую непогоду, едва не потерял трость и хотел забросить ее в залив. Я еще не успел застегнуть пальто, как промок насквозь.
Он задумывался,
растет ли проблема зла со временем
и новое зло добавляется к старому
или каждое новое зло приводит мир
ближе к концу всякого зла.
Шон Бюрк.
«Драматург»
Когда я добрался до гостиницы, я был мокрым с головы до ног. Сорвал с себя одежду и встал под душ. В конечном итоге немного согрел свои кости, надел теплую выцветшую рубашку и достал из кармана книгу. Еще один сборник пьес Синга.
«„Удалой молодец, гордость Запада" и другие пьесы».
Я глубоко вздохнул, раскрыл книгу и увидел надпись крупными черными буквами:
ДРАМАТУРГ
Я полистал страницы и заметил, что одно место отмечено красным. Я решил, что нужно запомнить отрывок, по крайней мере попытаться, поскольку что-то подсказывало мне, что это один из элементов загадки.
Вы трое не увидите наступления возраста смерти; вы, кто составлял мне компанию, когда огни на вершинах холмов были загашены, а звезды были только нашими друзьями. Я вернусь мыслями от той ночи — жаль, хотя жалости нет — ко времени, когда из ваших прутиков и накидок для меня устраивали маленькую палатку под березой, дающей кров, на сухом камне; хотя с того дня мои пальцы будут строить палатку для меня, распуская волосы, пропитанные дождем.
Теперь я знал. Две девушки были убиты практически случайно. И под каждой из них была книга Синга со словом «Драматург», написанным внутри. Так что мне делать и кто мне поверит? Открыв книгу на последней странице, я, разумеется, нашел наклейку, на которой было напечатано: «Дейдре, помешавшаяся от горя, безжизненно упала на открытую могилу». По крайней мере, я мог подтвердить подозрения Стюарта, торговца наркотиками. Сказать ему, что он был прав: кто-то убил его сестру. Но мне было абсолютно не от чего оттолкнуться. Даже если бы было, что бы я сделал — погнался за убийцей? Зазвонил телефон, и я снял трубку. Услышал:
