— Ты хорошо справляешься.
И, как последний дурак, я согласился:
— Лучше, чем я когда-либо мог надеяться.
Не то чтобы это имело значение,
но я пытался придумать способ
отплатить тебе за твою доброту,
и эта расплата всегда сводилась
к истине, что лучше всего тебе
было бы от меня избавиться.
Будь счастлива и скажи моим
сыновьям, что я был пьяницей,
мечтателем, слабаком
и сумасшедшим, все что угодно,
только не говори, что я их не любил.
Фредерик Эксли.
«Записки фаната»
Пришло и миновало Рождество, а я все еще оставался трезвым. С Нового года я отказался от сигарет. Дважды в неделю я навещал мать и клялся, что заберу ее из приюта.
Но не выполнял обещания.
В своих мечтах она уже переместилась в другое место, туда, где она снова была маленькой девочкой, и я понятия не имел, о чем она говорила. Мои отношения с матроной продолжали быть холодными и воинственными. Расследование смерти девушек-студенток окончательно остановилось. Я позвонил Стюарту, сказал, что я ничего не добился. Он попросил:
— Продолжайте искать.
И повесил трубку.
Чеки продолжали прибывать, я продолжал их обналичивать. Ронан Уолл звонил мне все реже и реже, потеряв интерес к игре. Мы с Маргарет все еще держались «своей линии», и жизнь моя шла нормально. Колено зажило, но легкая хромота осталась навсегда.
Я зашел к Чарли Бирну, чтобы поискать книги о Синге, наткнулся на Винни, спросил его, не может ли он помочь. Винни ужасно не любил терпеть поражение, но вынужден был признать, что Синг вне его компетенции. Однако он добавил:
— Здесь есть человек, который тебе нужен.
Я повернулся и увидел солидного мужчину, стоящего у полки с литературной критикой. Винни сказал:
— Мой старый профессор английского и печатаемый автор. — Он быстро добавил: — Не то чтобы он был стар, просто колледж, это ведь так давно было. Он эксперт по Сингу.
Человек вежливо улыбнулся. Вид у него был ученый. Последовал неловкий момент, когда незнакомых людей представляют друг другу, а им нечего сказать. Я пробормотал:
— Я бы хотел найти что-нибудь по Сингу.
Профессор терпеливо улыбнулся, продемонстрировав этой улыбкой, что мы оба знаем, кто из нас идиот. Он сказал:
— Прочтите его отчет о пребывании на острове Эрен.
Я сказал, что обязательно прочту, и еще через одну неловкую минуту откланялся и ушел.
Винни выдал мне следующие книги:
«Как понять Синга. Статьи летней школы Синга, 1991 — 2000», под редакцией Николаса Грина;
«Эренский читатель», под редакцией Брендана и Ruairi O hEithir;
«Эренские причитания» Эндрю Макнейлли;
«Рассказы о паломничестве на Эрен» Тима Робинсона.
Когда он упаковывал мне книги, я сказал:
— Потребуется время, чтобы со всем этим разобраться.
— Но ты узнаешь человека.
— Уверен?
— На все сто.
По прошествии нескольких дней, когда я вошел в гостиницу, миссис Бейли сказала:
— Мистер Тейлор, вам письмо.
Несмотря на мои мольбы, она решительно отказывалась называть меня Джеком. Я взял письмо. Простой белый конверт. Сверху напечатано:
Джек Тейлор
Гостиница «Бейли»
Голуэй
Я сунул письмо в карман и поднялся в свою комнату. К моей двери был прислонен венок. Да, именно такой, какие кладут на крышку гроба. Я взял венок, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Господи, как же мне нужна была сигарета. Опустил руку в карман, чтобы достать пачку, и вспомнил: никаких сигарет. Открыл дверь, вошел, потерянно постоял с минуту, затем подошел к окну, поднял стекло и выбросил венок во двор. Мозг пытался найти объяснение. Розыгрыш? Ошибка? Но легче не становилось. Я сел на постель, тоскуя по тем дням, когда я мог протянуть руку, взять бутылку «Джеймсона» и выпить прямо из горлышка.
Вынимая письмо из кармана, я заметил, как дрожит рука. Разорвал конверт и вытащил карточку с приглашением на мессу. На одной стороне — пурпурные сердца, на другой надпись:
Состоится месса за упокой души Джека Тейлора.
И далее:
С глубокими соболезнованиями,
Дж. М. Синг.
Дыхание перехватило, я даже подумал, что сейчас меня стошнит. Но отпустило, и я присмотрелся к конверту. Письмо было отправлено из Голуэя накануне вечером. Венок он принес сам, но гостиница круглосуточно — проходной двор.
Я снял трубку и позвонил Ридж, рассказал ей все. Она помолчала, переваривая информацию, потом заметила:
— Кто-то с вами играет.
— Bay, надо же, а я сам и не догадался. Хорошо, что сообразил позвонить вам.
— Не смейте разговаривать со мной таким тоном, Джек Тейлор.
Я отступил и попытался исправиться:
— Ну, по крайней мере, вы теперь не станете спорить, что он где-то бродит, что это не дикое совпадение.
Ридж вздохнула:
— Ну и что? Это по сути ничего не меняет. Я хочу сказать — что вы можете сделать?
— Сделать? — переспросил я. — Я могу поберечь свою гребаную спину.
И положил трубку.
Дорожка кокаина, блок сигарет, бутылка «Джеймсона», девятнадцать пинт «Гиннеса» — все это мелькало и плясало перед моими глазами. Я спустился вниз и спросил миссис Бейли, не замечала ли она кого-нибудь странного, проходящего через холл. Она недоверчиво взглянула на меня:
— Странного? Издеваетесь? Да вся страна странная. Утром заходил молодой парнишка, искал работу, так у него в бровях, языке и один Господь ведает, где еще, булавки.
Мне хотелось сбежать, отключиться от всего. Пошел в видеопрокат и набрал много всего. Парень спросил:
— Наверстываете?
— Как будто это возможно.
Вот что я посмотрел за несколько следующих дней:
«Бессонница»
«В когтях дьявола»
«Лантана»
«Донни Дарко»
«Три цвета: Синий»
несколько серий «Симпсонов».
Может быть, я слишком налег на «Симпсонов», но я прерывался на пиццу из «Домино», которую мне доставляли на регулярной основе. Наконец мозг мой получил достаточный заряд, чтобы начать функционировать. Позвонив Маргарет, я пригласил ее прогуляться по набережной. Конец февраля, с моря дует свирепый ветер, разумеется, холодно, но бодрит. Проголодавшись, мы пошли в «Галлеон», где Маргарет заказала цыпленка по-мэрилендски и «кучу чипсов» и спросила меня:
