— Расскажите, что случилось.
— Господи, сколько раз можно? Ладно… Он пошел в сортир. Через… не знаю, минут через пятнадцать я забеспокоился, подумал, может, он провалился…
— Он не провалился, его замочили.
Данфи, вспомнив последнюю свою встречу с Брантом, потер живот. Портер спросил:
— И потом?
— И потом! Черт побери, потом я пошел посмотреть, как там он, — и оказалось, что его кто-то утопил… убил этого бедного ублюдка на вокзале Ватерлоо. Нет, это просто невозможно представить.
Портеру его интуиция внезапно подсказала идею, и он спросил:
— Кстати, мистер Данфи, вы ведь не выбежали оттуда сразу, верно?
— Что?
— Бармен говорит, что вы пробыли в туалете по меньшей мере пять минут. Он даже подумал, не занялись ли вы там какими-то глупостями.
Данфи рассвирепел, взглянул на бармена, который вытирал стаканы, затем признался:
— Я… искал деньги.
— Деньги?
— Да, чертовы деньги. Те, что мы заплатили этому типу за эксклюзив.
— Вы их нашли?
Данфи выпил коньяк, жестом попросил бармена налить еще, но тот сказал:
— Не выйдет, приятель, — не видишь, мы закрываемся?
Раскрасневшийся от коньяка Данфи повернулся к Портеру и сказал:
— Конверт исчез. Я даже бумажника этого бедолаги не нашел. Черт, я ведь даже не знаю, как его зовут.
— Этого бедолагу звали Рэднор Боуэн.
Внезапно Данфи вскричал:
— Ячейка! Черт, пойдите и проверьте — вы не поверите, что там!
Портера охватило дурное предчувствие, и он сказал:
— Почему бы вам нам не рассказать?
Данфи вспомнил лицо Рэднора, блеск в его глазах и повторил его слова:
— На это можно взглянуть.
— Уже нет. Там пусто.
— Что?
— Да, он убил Рэднора, затем спокойно, как будто ничего не случилось, очистил ячейку, в то время как вы, мистер Данфи… чем вы занимались? Сидели здесь и ковыряли в носу.
Данфи, покачав головой, проговорил:
— Черт, этот парень молодец. У него яйца величиной с кокосовый орех.
Портеру ужасно хотелось ударить журналиста так, чтобы тот слетел со стула, но он ограничился тем, что заметил:
— Вам стоит умерить свое восхищение, ведь весьма вероятно, что вы следующий.
Брант повернулся к бармену, сказал:
— Эй, врежь по мне двойной порцией чего-нибудь ирландского.
— Не выйдет, приятель. Я уже сказал этому уроду: мы закрылись.
Брант выбросил руку вперед, выхватил у него стакан и перегнулся через стойку:
— Слушай сюда, я повторять не буду. Я тебе не приятель, и когда я заказываю выпивку, ты спрашиваешь: «Со льдом, сэр?» Теперь начнем с начала: двойную порцию ирландского.
— Со льдом… сэр?
— Не смеши, кому нужен лед?
Бармен осторожно поставил стакан на стойку, сказал:
— С вас пять фунтов, сэр.
— Ты же сказал, что вы закрылись, — с улыбкой проговорил Брант. И прибавил: — Теперь расскажи мне снова про того парня, с которым ты перекинулся парой слов.
— Я был занят. Здесь всегда много народа, но я умею вычислять халявщиков — тех, кто жмется заплатить за туалет на вокзале и думает, что может проскользнуть сюда и поссать бесплатно. Я их всегда ловлю.
— Ты настоящий герой. Теперь насчет того парня.
— Я заметил, что он вошел в туалет и пробыл там минут десять. Столько времени обычно требуется наркоманам. Ты заходишь, а они тебе уже кивают. Этот тип, когда вышел, очень спешил, но я остановил его, сказал все, что о нем думаю.
— Свою речь можешь опустить, лучше скажи, как он выглядел.
— Крупный, похоже, накачанный, плечи широкие.
— Белый?
— Да, белый.
— Ты его узнаешь, если увидишь снова?
— Нет.
— Уверен?
Теперь пришла очередь бармена улыбаться. Он отошел от Бранта, сказал:
— Я видел, что он сделал с этим беднягой в туалете. Я совершенно точно его не узнаю.
Потом они отпустили Данфи. Он перед уходом спросил:
— А полиция обеспечит мне охрану?
Брант сказал:
— Мы с тебя глаз не спустим.
Портер посмотрел журналисту вслед, и Брант заметил:
— Не того парня утопили.
Они направились в администрацию вокзала и разыскали человека по имени Хоукинс, который заведовал видеокамерами на вокзале. Портер сказал:
— Нам нужны пленки за последний месяц.
Плечи Хоукинса опустились.
— Я бы с радостью помог, но…
Портер, с трудом сдерживаясь, сказал:
— Мы ведем расследование убийства, нам…
Хоукинс вскинул руки вверх:
— Нет никаких пленок.
— Что?
— Камеры не заряжаются уже шесть недель.
— Вы, видимо, шутите, черт бы вас побрал! Почему не заряжаются?
— Бюджет урезали.
— Поверить невозможно, — выдохнул Портер.
Хоукинс попытался улыбнуться:
— Народ не в курсе. Так что камеры все еще оказывают психологическое воздействие.
Портер уже почти достиг точки кипения.
— Это настоящий позор. Человека утопили в сортире, убийца разгуливает по вокзалу, кругом камеры, и не единой фотографии. Если это сдерживающий фактор, то избави вас Бог от поощрительных мер.
Когда они повернулись, чтобы уйти, Хоукинс сказал:
— Я-то не виноват.
Брант взорвался:
— Нет, виноват. И знаешь что? Мы тебя запомним.
— Да будет вам, вы то же самое делаете.
— Что то же самое?
— Обманываете общественность. Люди думают, что полиция всегда на месте, как эти камеры, но на самом деле это чушь собачья.
Они не стали возражать и направились к выходу. Около бара толпились телеоператоры. Данфи солировал, окруженный репортерами.
Брант заметил:
— Похоже, он уже оправился от шока.
— Ага, — кивнул Портер.
— Бармен сказал, что человек, вышедший из туалета, был крупным, атлетического телосложения. Никто на ум не приходит?
— Барри Вайсс? Можно попробовать.
— Что еще у нас есть?
