— Есть нарушения?
Поднялась рука, он кивнул, и мужчина среднего возраста сказал:
— Я Том, я алкоголик, наркоман и развратник Я хочу доложить о нарушении, допущенном Эмили.
Эмили резко подняла голову, щеки ее покраснели. Том продолжил:
— Она подкупила повариху, чтобы та принесла ей шоколадку.
Глаза Элана просияли, он сказал:
— Спасибо, Том. Эмили, что ты можешь сказать в свое оправдание? — Эмили не ответила, и он крикнул: — Признавайся, кусок дерьма!
Эмили начала плакать, а он принялся хлопать в ладоши. Сказал:
— Вместе, люди.
Группа начала хлопать. Затем Элан остановился, сказал:
— Эмили, ты поделилась этим… с кем-нибудь?
Она отрицательно покачала головой, и он сказал:
— У тебя что, кошка язык проглотила? Пусть он у кошки и остается. Всем запрещается разговаривать с ней три дня. Понятно?
— Да, Элан. — Все вместе.
Получив ответ, он повернулся к Фоллз, сказал:
— И что у нас здесь? Мисс Фоллз, как я понимаю?
Фоллз не сводила с него глаз и теперь заметила, как у него на губах появляется улыбка. Элан снова повернулся к группе и сказал:
— Люди, вы видите перед собой наркоманку, воровку и шлюху…
Фоллз ударила его по голове сбоку — специальный удар Бранта. Сжатый кулак поверх уха с максимальной силой. Затем она встала, правой рукой схватила его за волосы и сказала:
— Никто, я подчеркиваю, мать твою, никто не смеет называть меня шлюхой.
Левой открытой ладонью она ударила его четыре раза по щекам, оставив на них следы своих пальцев. Сказала:
— За это нарушение я требую, чтобы ты извинился перед Эмили и передо мной, иначе я оторву твою гребаную башку. — Она повернулась к группе, спросила: — Все в ажуре, люди?
Они дружно ответили:
— Все в ажуре, Фоллз.
_
Я не могу оставаться дома. Я решаю пойти в зону сбрасывания, спрыгнуть, выслушать все разговоры, пережить все или сдаться. Я хочу почувствовать страх смерти. Хочу ощутить несколько последних секунд, позволить судьбе дать мне еще шанс.
Вики Хендрикс.
«Небесный блюз»
Фоллз и Нельсон сидели в машине напротив «Папоротникового дома». Саквояж Фоллз стоял на заднем сиденье. Нельсон, пытаясь подавить усмешку, спросил:
— Значит, ты его основательно отделала?
— Ему крепко досталось. По голове.
Нельсон помолчал, сказал:
— Самое подходящее место. Всегда.
Она ждала, что он возмутится, поэтому его реакция оказалась для нее настоящим сюрпризом. Она спросила:
— Они меня вышвыривают?
— И без промедления.
— И что теперь, тюрьма?
Нельсон опустил руку за сидение, достал пакет, протянул ей со словами:
— Это тебе.
— Подарок?
— Ну, наверное.
Развернув пакет, она увидела тяжелую деревянную рамку, темное дерево блестело. В рамке было объявление:
Коронное блюдо вторника:
«Гад-в-дыре».
Нельсон улыбнулся, сказал:
— Скажу честно, хозяин кафе «У Ромеро» не хотел с этим расставаться. Говорил, что рамка стояла в витрине с первого дня открытия заведения.
Фоллз глубоко вздохнула, спросила:
— Что теперь?
— Ну я, пожалуй, подвезу тебя домой, и, может быть, ты пригласишь меня выпить стаканчик.
— Идет.
Он включил передачу и сказал:
— Я тут подумал, что мы можем… попробовать… начать все с начала.
Она долго молчала, наконец сказала:
— Я мало чего знаю про второй шанс. И в первый-то раз было достаточно тяжело.
Он постарался скрыть свое разочарование, заметил:
— Ну я только решил спросить, вот и все.
Она ущипнула его за плечо, сказала:
— Черт, что же ты так легко сдаешься, где твой бойцовый характер?
Позднее той ночью, лежа в постели, Нельсон проговорил:
— Это было божественно.
— Все дело в больнице — взбадривает, — сказала Фоллз.
Встала с кровати, пошла в кухню и взяла две банки пива. Мысль о «дорожке» промелькнула в ее голове, но она подавила ее и вернулась в спальню. Нельсон приподнялся на локте, сказал:
— Мне придется рассказать тебе, что произошло с Блицем.
— Его поймали?
— Не совсем.
Он подробно поведал ей обо всех недавних событиях, она ни разу его не перебила. В конце он сказал:
— Вайсс живет в какой-то роскошной гостинице в Лондоне, которую оплачивает «Таблоид». Со дня на день ждем появления его эксклюзивной истории.
Фоллз поставила банку с пивом на тумбочку, сказала:
— Похоже, ты уверен, что убийца он.
— Не только я. Брант, Портер Нэш, парни из Кенсингтона — они все клянутся, что это он.
Они немного помолчали, потом он сказал:
— Много ходит разговоров о том, что, возможно, надо закончить эту работу самим, пристрелить эту мразь.
Она покачала головой:
— Нет, нет.
Он пожал плечами, сказал:
— Наверное, ты права. Далеко не идеальное решение для полицейских — самим вершить правосудие.
Она прижала ладони к его щекам, посмотрела прямо в глаза:
— Ты меня неправильно понял. Я не против, я только не согласна, что его нужно пристрелить… это должен быть молоток.
_
Макдональд ждал Робертса. Констебль беспрестанно думал о словах инспектора, который сказал: «Я знаю, кто убил нашего студента».
Макдональд прокручивал в голове эту фразу десятки раз. Если бы Робертс подозревал, что виноват он, Макдональд, то он уже сидел бы в камере. Значит, кто-то другой, в силу обстоятельств, попал под раздачу. Робертс обвинил в убийстве другого человека. Макдональд спросил себя: «Позволю ли я какому-то бедняге отдуваться за меня?»
Он уже боялся ответа. Прежде чем он окончательно себя издергал, явился Робертс и сказал:
— В мой офис.
Когда они вошли, Робертс указал на дверь, приказал:
— Закрой.
Стол его был завален бумагами. Он отодвинул их в сторону и сказал:
— Плохие новости.
