– Зачем?
– Прошвырнуться.
– Меня бы взяли.
– Поехал бы? – На этот раз она удивилась совершенно искренне, почти как раньше.
– А почему нет?
– Ты знал его? – она кивнула в сторону трупа.
– Вроде не встречались.
– Я, кажется, видела его на набережной. Он все время один ходил. С каким-то странным выражением лица, будто кого-то ждал или искал... Странный тип.
– Разберутся.
– Послушай, – Жанна отвела меня в сторонку, мы вышли на асфальт. – Послушай, Женя... Только откровенно... Это ты его?
– Не понял? – дернулся я, чувствуя, что не надо бы так, спокойнее нужно, равнодушнее. Интерес должен присутствовать только как любопытство, не больше.
– Завалил ты? – спросила она спокойно, хотя словцо произнесла... Как бы это... Профессиональное.
– Ты что?
– Когда мы с тобой общались в одну прекрасную ночь... Помнишь? У тебя из шкафа что-то выпало. Хорошо так громыхнуло.
– Жорино произведение?
– Там был еще пистолет с глушителем.
– А, да... Что-то такое припоминается, – я уставился в светлеющее небо с совершенно дурацким выражением лица, будто мне действительно припомнилось что-то странное. – Но другие впечатления той ночи мне запомнились гораздо лучше, – сказал я, поворотив глаза от неба к Жанне. – И подавили все другие воспоминания.
– Откуда он у тебя? – Она смотрела на меня исподлобья, твердо, не мигая. Может быть, только теперь я понял, что передо мной не просто веселая курортная девочка, передо мной более серьезное существо. И внутри у нее не только солнце, как мне показалось в самом начале на пляже.
– Понимаешь, – я провел рукой по воздуху, охватывая жестом весь Карадаг. – Эта штуковина была в номере, когда меня туда только поселили. Как-то стало холодно... Как и тебе, помнишь? И я выдернул из стопки одеяло. Он и вывалился. Я поудивлялся и опять засунул его на место. Вещь все-таки ценная, опять же может пригодиться.
– Где он сейчас?
– В море забросил.
– Когда?
– Когда все это случилось... Думаю, как бы не влипнуть. И быстренько напрямик, через забор... Здесь метров тридцать... И забросил. Взял за глушитель, размахнулся и... – Когда врешь, нужно в рассказ насовывать побольше подробностей. Они могут быть глупыми, наивными, дурацкими, главное, чтобы они были и чтобы их было много. – И забросил. Он плюхнулся и утонул. Металл в воде тонет.
– Куда ты его забросил? – с непонятной настойчивостью допытывалась Жанна.
– А вон туда, – махнул я рукой в сторону моря.
– Ну, смотри, – она взглянула на меня с искренней обеспокоенностью. – А то как бы действительно не влипнуть.
– Авось.
– А я как увидела... Сразу вспомнила твою штуковину... – Жанна продолжала испытующе смотреть мне в глаза.
– Нет-нет, я не видел этого человека. И одет он как-то не по-коктебельски... Слишком серьезно одет.
– Дождь был вечером, в шортах прохладно... Нормально одет. – Она снова шагнула к толпе, окружавшей труп, и я поплелся следом.
Некоторое время мы молчали, вслушиваясь в бестолковые суждения. Кто жалел бедолагу, кто выискивал в нем какие-то криминальные признаки, вспомнили его жену, детей, но, как бы там ни было, разговор шел нервный. Труп среди пляжной публики – это настолько несовместимое, настолько чуждое зрелище, что даже пьяная визжащая компания была шокирована – как все, оказывается, близко, как все, оказывается, рядом.
– Профессионал стрелял, – обронила чуть слышно Жанна, но я разобрал ее слова.
– Почему ты так думаешь?
– Контрольный выстрел в голову. Остальные ранения не были смертельными. Живот, плечи...
– Он тоже с пистолетом, – сказал я негромко, для Жанны.
– С чего ты взял? – резко обернулась она.
– А вон ствол торчит из-под полы пиджака, – я указал на еле видный срез глушителя. Если бы я не знал, что у него есть пистолет, то никогда бы не увидел этот маленький черный кругляшок. Но поскольку я кое-что знал, то не столько смотрел на Мясистого, сколько выискивал – где же пистолет, неужели уперли ночные влюбленные? И когда наконец увидел – облегченно перевел дух. Значит, следствие направится в нужную для меня сторону, в нужном направлении. Значит, это не убийство отдыхающего, а крутые разборки каких-то злобных, кровожадных банд. То на татар грешат, то на чеченцев, афганцев...
Пусть разбираются.
Знающие люди выстроят версию грамотную и убедительную.
Дальнейшее было для меня полной неожиданностью – Жанна, не колеблясь, шагнула вперед, склонилась над трупом и откинула полу пиджака. Пистолет был в руке у Мясистого. Он умер, так и не выпустив оружия из рук. Ну что ж, наверно, мужественный был человек. Интересно вот только, сколько заплатили несчастному за его отвагу?
А ведь все могло быть иначе – все шло к тому, что толпа вот так же стояла бы вокруг меня и я вот так же, отвратительно изогнувшись мертвым своим телом, потешал бы пьяную компанию. И Жанна, глядишь, всплакнула бы, увидев любимые глаза мертвыми... Шучу.
– Не трогайте, девушка! – вдруг тонко взвизгнула женщина. – Не надо ни к чему прикасаться! Придет милиция – может, какие-то следы обнаружатся!
– Да, девушка, отойдите! – подхватил мужик свежую мысль. – А то потом затаскают!
– Не отвертитесь!
Жанна неохотно отошла, остановилась, не оборачиваясь, но и не прикасаясь ко мне. Я качнулся вперед, положил руки ей на плечи, она прижалась лопатками к моей груди.
– А откуда ты знаешь про контрольный выстрел? – спросил я, наклонившись к самому ушку, даже слегка коснувшись его губами.
– Детективы надо читать, – полуобернувшись, она все еще не спускала взгляда с Мясистого, будто ожидая от него чего-то, будто мог он еще простонать, завалиться на бок, попытаться встать.
Нет, не встанет, я уже знал точно.
Сам об этом позаботился.
– Пойдем отсюда, – сказал я. – А то и в самом деле затаскают. Сказал ведь вон тот мужик.
– Убегаешь с места преступления? – с улыбкой обернулась ко мне Жанна. – Может, и в самом деле мордочка в пуху, а? Признавайся! Только чистосердечные показания могут смягчить вину!
– От допроса мне все равно никуда не уйти, – сказал я.
– Почему?
– Живу рядом, – я кивнул на девятнадцатый корпус. – Тут уж хочешь не хочешь, а на вопросы отвечай. Как ты выражаешься, чистосердечно и с желанием помочь следствию.
– Я так не говорила.
– Пошли вина выпьем, – предложил я. – У меня есть мускатное. В достаточном количестве и в меру охлажденное.
