- Вот так-то лучше, - пробормотал Апыхтин и направился в прихожую встречать гостью.
Серкова опять щеголяла в джинсах и рубашке, но на этот раз джинсы были светло-голубые, а рубашка - темно-синяя.
- Тоже ничего, - пробормотал Апыхтин, распахивая дверь.
- Вы о чем? - Серкова, казалось, удивилась совершенно искренне и выпятила потрясающие свои губы больше обычного.
- О наряде.
- Вы замечаете, как одеты женщины?
- В первую очередь.
- Надо же, - она была озадачена. - Тогда мне бы следовало принарядиться.
- Нет, не следовало.
- Почему?
- Ни в чем другом выглядеть лучше вы не сможете.
- Даже так? Крутовато. - У Серковой это словечко выскакивало чаще других.
- Заходи, Надя. - Заперев дверь, Апыхтин первым прошел в комнату. - Садись, - он указал на кресло у журнального столика. - Виски? Джин? Водка? Мартини? - Он улыбался, давая понять, что, хотя предложение и прозвучало, не стоит к нему относиться слишком серьезно.
- Я за рулем.
- Ах да! Виноват.
- Сколько я вам… Прости… Сколько я тебе должна?
Апыхтин постоял некоторое время молча, возвышаясь над сидящей в кресле Серковой, прошелся по комнате, выглянул в окно - невзрачный мужичонка захлопнул дверцу «шестерки», махнул рукой оставшемуся в машине и направился во двор.
- Надя, ты в самом деле хочешь вернуть деньги?
- Конечно… Ведь договорились.
- Не надо, Надя.
- Как? Просто так, не надо и все?
- Да. Просто так.
- И как это понимать?
- Есть у меня деньги, не бедствую пока… Прижмет - поможешь.
- Другими словами… Другими словами, - проговорила она озадаченно, - наше знакомство будет продолжаться до тех пор, пока тебя жизнь не прижмет?
- Почему? Оно может продолжаться и дольше.
- Крутовато.
- Видишь ли, Надя… Мне кажется, что, как только ты отдашь деньги, наше знакомство тут же и прекратится.
- Сейчас нас связывают только эти деньги?
- Если ты их отдашь, у меня не будет даже повода позвонить тебе!
- Звони без повода!
- Это уже кое-что, - кивнул Апыхтин.
Серкова с легкой усмешечкой оглядывалась по сторонам, рассматривая скороспелое убранство апыхтинской квартиры, и наконец, словно утомившись этим зрелищем, повернулась к нему со взглядом понимающим и насмешливым.
- Смотрю я на все это и думаю…
- И что же ты думаешь?
- Баба нужна, да?
- Вопрос, конечно, крутоватый. - Апыхтин, кажется, тоже заразился этим словечком.
- Но ты не ответил.
- Нужна ли мне баба? - переспросил Апыхтин и, кажется, сам впервые за много дней задал себе этот вопрос. И не смог ответить быстро, шутливо, неуязвимо. - Нужна ли мне баба… В самом деле… Знаешь, если вопрос ставить вот так… То нет, не нужна. Не нужна, - повторил он уже тверже.
- Зачем же ты клеишься?
- А ты не баба. - Апыхтин тоже опустился в кресло.
- Кто же я? - Серкова не знала, обижаться ли ей, и если обижаться, то как будет уместнее всего.
- Ты? - Апыхтин задумался, оценивающе наклоняя голову то в одну сторону, то в другую. - Ты - красавица.
- Да? - Серкова растерялась. - Никогда не считала себя красивой.
- Напрасно.
- Чем же отличается красавица от бабы?
- Красавица требует к себе… - Апыхтин замолчал, подбирая слово поточнее.
- Ни фига она от тебя не требует, успокойся, - неожиданно резко ответила Серкова. Что-то ее зацепило в последних словах Апыхтина, что-то вызвало раздражение. Но она тут же взяла себя в руки. - Хотя… Прости… Это у меня торговые замашки выплескиваются.
- Все в порядке. - Апыхтин положил ей на колено свою большую руку. Это могло бы выглядеть двусмысленно, но Серкова накрыла его ладонь своей ладошкой, давая понять, что мир восстановлен и перемирие подписано.
- Поехали, Володя, куда-нибудь, а? Посидим, мороженого поедим, людей посмотрим, себя покажем… Поехали?
- Готов, - Апыхтин поднялся.
- Но плачу я, - быстро проговорила Серкова.
- Почему?
- Надо же мне как-то восстановить свое финансовое самолюбие!
- Разве что так…
Апыхтин прошел во вторую комнату, тщательно прикрыл за собой дверь, неслышно повернул щеколду. Замер на секунду, прислушиваясь, не вздумает ли Серкова заглянуть к нему. Нет, женщина терпеливо ждала его в прихожей. Тогда он вынул из гардероба пистолет, сунул его сзади под ремень, сверху накинул пиджак. Медленно повернул щеколду, чтобы Серкова не догадалась, что он запирался. И вышел, улыбаясь, будто даже взволнованный предстоящим вечером.
Выйдя во двор, он остановился, ослепнув от яркого солнца, которое било прямо в глаза.
- Пошли-пошли, - почему-то заторопила его Серкова. - Не будем терять времени.
Но Апыхтин медлил, к машине шел не торопясь, что-то говорил, слова произносились пустые, необязательные. Серкова его не слушала и продолжала поторапливать, тащить к машине. Апыхтин неохотно подчинялся, даже ускоряя шаг, но остро ощущал - за его спиной что-то происходит. Он хотел оглянуться, посмотреть, что так тревожит Серкову.
- Не оборачивайся! Прошу тебя, не оборачивайся, - повторила Серкова напряженным голосом, когда он уже открывал дверцу машины.
Но прежде чем сесть, Апыхтин все-таки ослушался и посмотрел назад.
Сзади метрах в десяти стоял невзрачный мужик и улыбался, глядя на Серкову. Похоже, он знал ее. Улыбка его была какой-то простецкой, добродушной, даже снисходительность сквозила во взгляде. А между передними зубами даже на расстоянии видна была щелочка.
- Старик! - закричал Апыхтин обрадованно. - Вот мы и встретились! - Он наклонился, взял в машине с полочки у заднего стекла какую-то целлофановую папку и быстрым шагом направился к незнакомцу. - Я вчера тебя подвозил?
- А в чем дело? - Мужик уже не улыбался, он был явно насторожен, сбит с толку.
- Твоя? - И Апыхтин так решительно сунул мужику в руки эту свою тоненькую папочку, что тому ничего не оставалось, как взять ее. Он повертел папочку перед глазами и вернул Апыхтину.
- Впервые вижу.
- Надо же, - удивился Апыхтин. - Выходит, обознался? Вчера одного мужика подвез, а он в машине папку забыл… Если бы кошелек - ладно, я бы сообразил, как с ним поступить. А тут одни бумажки.
- Впервые вижу, - повторил мужик, и Апыхтин просто не мог не заметить бледность, вдруг покрывшую все его лицо.
