– Что за базар? – лениво поинтересовался Штабель.
Он не очень верил в то, что Толян Рыжий способен откопать
что-нибудь по-настоящему интересное.
– Ну вот, ты говорил, если что услышим про ту картину,
которую из музея сперли…
– Веди! – коротко приказал Штабель, мгновенно
напрягшись.
Сергей Шустов, известный уголовной общественности как
Штабель, в свои тридцать пять лет сумел достичь многого. Он контролировал почти
всю торговлю антиквариатом в городе и добился того, что почти никто из его
коллег-авторитетов не лез в этот высокодоходный бизнес.
«Знаешь, почему меня кличут Штабелем? – любил спросить
он у нового знакомого. – Потому что я врагов в штабеля складываю…
складываю, а потом – бензопилой – вжик, вжик!» – Штабель смеялся резким
скрипучим смехом, но его маленькие глубоко посаженные глазки оставались
холодными и мрачными, заставляя собеседника вздрогнуть, словно на него повеяло
могильным холодом.
Услышав несколько дней назад о краже картины из Эрмитажа,
Штабель удивился: история выглядела как-то глупо. Продать вещь из Эрмитажа
почти невозможно, всякий ее опознает, да и картину-то взяли какую-то
несерьезную… По крайней мере Семен Борисович Эрлих, придворный консультант
Штабеля, сказал, поморщившись, что художник – так себе, и вещь не из дорогих.
Однако все равно это был непорядок:
если в городе происходило что-то заметное, связанное с
произведениями искусства или с антикварными ценностями, Штабель должен был все
знать.
Когда же через день по телевизору выступил человек из
Управления внутренних дел и заявил, что украденная картина стоит миллион
долларов, Штабель всерьез забеспокоился.
– Семен, – обратился он к Эрлиху, буравя того свои
тяжелым взглядом, – я тебя что – зря держу? Ты же сказал – это туфта, а
тут – лимон баксов!
– Сережа, я вас умоляю! – Эрлих усмехнулся одними
губами. – Мы, кажется, знакомы уже немножко давно. Я вас когда-нибудь уже
обманывал? Если я сказал, что картина стоит пятьдесят тысяч – она "может
еще стоить пятьдесят одну, ну еще пятьдесят две, но уже пятьдесят пять – это ни
Боже мой!
Штабель кивнул: Эрлиху можно было верить в таких делах.
Штабель задумался: – кто-то явно крутил интересную аферу, а
он, Штабель, был ни при чем. Это было неправильно. Собрав всех своих приближенных,
он распорядился слушать, смотреть, разнюхивать, не появится ли в городе
какая-то информация об украденной картине.
И вот – звонок Толяна.
Не прошло и получаса, как Рыжий появился в бильярдной на
Петроградской стороне, которую Штабель использовал в качестве оперативного
офиса. С ним пришла худощавая шатенка с темными живыми глазами, серьезный и
беззащитный вид которой выдавал в ней высокооплачиваемую проститутку.
– Женя, – представилась шатенка. Штабель посмотрел
на нее с интересом: умные глаза, редкое по нашим временам имя…
– Ну и что ты, Женя, хочешь мне рассказать?
– Работали мы с подругой неделю назад в бане на
Марата….
Ровно неделю? – уточнил Штабель.
– Ровно неделю, – подтвердила Женя, –
двадцатого.
«То есть за два дня до кражи», – мысленно отметил
Штабель.
– Так вот, был там один нищий профессор из Эрмитажа… ну
не совсем профессор, но вроде того. Так вот, он когда выпил, начал хвалиться,
что может оттуда вынести любую картину. Что сигнализации почти нигде нет, и
украсть что угодно – пара пустяков, особенно для своих… Конечно, чего мужик не
наболтает по пьянке особенно перед девочками, но картину-то действительно
украли, и прямо через два дня после этого разговора! Вот я и подумала…
– Это ты молодец, что подумала, – прервал ее
Штабель, – думать полезно, склероза не будет. А что за мужик-то профессор
этот – старый?
– Да нет, – промурлыкала Женя, слегка замаслив
глазки, – молодой, симпатичный.
– А звали как его, не запомнила?
– Звали Гоша, а гулял тогда Муса – татарин такой
кривоногий, усатый… Только вы ведь понимаете, меня убьют, если Муса узнает, что
я вам все это рассказала…
– Не бойся, – Штабель посмотрел на нее
серьезно, – я тебя прикрою, ты девочка умная. Ты мне пригодишься. Я умных
люблю.
– Я знаю, – Женя скромно потупилась, – я
потому Толику и сказала, что хочу с вами встретиться.
* * *
Вася Аникеев, племянник покойного Антона Филаретовича, при
жизни – известного коллекционера, вошел в антикварный салон на Литейном и,
махнув рукой узнавшему его охраннику, прошел в кабинет директора. Артур
приподнялся из-за стола и протянул гостю пухлую безвольную ладонь. Вася, будучи
наследником большой коллекции, был очень перспективным клиентом.
Конечно, он не успел еще вступить в права наследования,
оформить документы и заплатить налоги на наследство, но все это было только
вопросом времени.
– Чем могу помочь, Василий Иннокентиевич? –
осведомился Артур с точно отмеренной дозой подобострастия в голосе.
Да вот, – Василий открыл кейс и вынул оттуда небольшой
предмет, завернутый в шелковый платок, – понимаете, Артур, с наследством
сплошные проволочки, а мне деньги срочно нужны. Так вот подумал: может быть, вы
возьмете. – Он развернул платок, поставил на стол невзрачную
темно-коричневую чашку и пояснил: – Дядин подарок, японская чашка для чайной
церемонии… шестнадцатый век вроде бы.
Артур плотоядно облизнулся и взял чашку в руки.
– Да, неплохая чашечка, – негромко приговаривал
он, поворачивая чашку разными боками к свету настольной лампы, – и сколько
бы вы за нее хотели?
– Дядя говорил, что она стоит тысяч пятьдесят, –
проговорил Вася, скромно потупившись, – но вам, по старой дружбе, я
уступил бы ее за тридцать…
– Долларов? – Артур взглянул на Васю с
уважительным интересом.
– Ну не крузейро же. – Вася смотрел несколько
обиженно.
Артур еще раз взглянул на чашку и вдруг вспомнил, где он
видел ее раньше. Он тут же протянул ее Василию и сказал сухо и поспешно:
– Простите, у меня сейчас нет таких денег.
– Если вам дорого, я могу еще сбросить цену, –
залепетал Вася, утрачивая почву под ногами, – а за двадцать тысяч вы ее
возьмете?
– Нет, нет, – решительно отмахнулся Артур – У меня
сейчас нет интереса к японской керамике. И – извините меня, Василий, ко мне
сейчас придет очень важный клиент…
«Важный клиент у него, – обиженно думал Вася, шагая по
Литейному, – а я, значит, уже не важный клиент… Ну ладно, Артурчик,
припомнишь ты у меня эту чашку! Я тебя к дядиной коллекции и близко не подпущу!
Но, черт возьми, где же сейчас денег достать?»
Артур, едва дождавшись, когда Василий уйдет из салона, снял
телефонную трубку, набрал номер и, услышав женский голос на другом конце
провода, торопливо сказал:
