Практически близнецы… Сказать по правде, ее
очень мало интересует, похож ли Олег на своего брата и наоборот. Но не спросишь
же вот так, прямо, о том, что в действительности интересно: «А ты сам-то
женат?» Хотя что особенного в этом вопросе? Почему ее беспокоит, как бы Олег не
услышал в нем чего-нибудь такого? Естественно попытаться узнать как можно
больше о друге своего босса, о своем будущем партнере, однако… Нет, она не
спросит. Достаточно того внезапного и совершенно необъяснимого разочарования,
которое она испытала, узнав, что Олег привез ее на квартиру брата, а не к себе
домой. Ну, все понятно: там жена, дети, теща какая-нибудь (образ семейства
Климовых отчетливо вырисовался перед глазами).
«А чего бы ты хотела? – ожесточенно
спросила она себя, подставляя лицо под упругий прохладный дождик. – Чтобы
он сказал: «Никаких гостиниц! Я решил – ты останешься здесь!» Вот именно: чтобы
он решил за тебя, свалил бы тебя в постель, избавил от этих мучений, душевных и
плотских. Чтобы именно он вынудил тебя сделать это, а не ты сама отважилась,
чем скорей, тем лучше, поставить крест на прошлом. Вот уж воистину: башмаков не
износила, в которых шла, в смысле в которых летела в самолете, прощаясь со
своей великой любовью! А уже мечтаешь оказаться в постели первого встречного!»
Нет, ведь истинная правда: первого встречного.
Другое дело, что попался ей какой-то ходячий секс-символ, но это совсем не
означает, что он призван быть также психо– и физиотерапевтом.
«Я вообще-то зачем сюда приехала?» – с
ожесточением подумала Женя, презирая себя за то, что надевает юбчонку еще более
«нарисованную», чем шортики, а также козырный топик, не достигающий пупка. Без
лифчика, естественно. И практически без трусиков, потому что юбка облегает, как
перчатка.
«Работать, работать я сюда приехала, а не…
Ладно – замнем, как говорится, для ясности!»
Ее ждал кофе.
– Ты, наверное, есть хочешь? – спросил
Олег. – Тут кое-что есть в холодильнике, но лучше сходим в китайский
плавучий ресторанчик: там потрясающая еда и река вокруг. Я туда чуть не каждый
день наведываюсь.
– Жена не обижается?
Не удалось-таки удержаться от вопроса, но
тотчас захотелось откусить себе язык!
– На что? – вскинул брови Олег.
– Ну, что дома не ешь, – неуклюже
объяснила Женя, и он усмехнулся:
– Нет проблем!
Ну, спасибо и на том. Хорошо, хоть прямо не
спросил: «А твоя какая печаль?»
На улице ясность мысли постепенно вернулась к
Жене. Да, определенно с ее головушкой что-то не так, если она пропустила мимо
ушей прозвучавшие недавно слова: «Убийцу мы только что видели».
Обернулась к Олегу:
– Что ты имел в виду?
– Ты о чем? – глянул тот с
улыбкой. – О моем сходстве с братом? Или о китайской кухне, которую я
обожаю? Или…
– Насчет Корнюшина, конечно! – пискнула
Женя, впадая в панику от его проницательности.
– Ах вот оно что! Ну, это очень просто. Когда
был убит Неборсин? 20 июля? Так, а 18-го того же месяца Корнюшин улетел в
Москву. То есть утром 20-го вполне мог оказаться в Нижнем. Думаю, двинул он
через Москву только потому, что рейс на Нижний – раз в неделю, а билеты чуть не
за месяц разбирают: там же по пути две посадки, сама знаешь. Да и на всякий
случай, элементарная осторожность. Я поузнавал: Корнюшин брал отпуск на две
недели за свой счет. Потом дал телеграмму, что задерживается. А прилетел знаешь
когда? – Олег сделал выразительную паузу. – Только вчера. Около
двадцати четырех часов ночи. А это значит – что?
Женя тупо качнула головой.
– Это значит, – терпеливо пояснил
Олег, – что Корнюшин, как псих, улетал из Москвы в девять утра!
– Ну и ради бога! Что же тут психического? А
почему так долго летел – с посадками, что ли?
– Восемь часов – разве долго?
– Как это – восемь? Пятнадцать! С девяти-то
утра до двадцати четырех!
– У вас у всех, кто из России прилетает,
проблемы с математикой. – Олег снисходительно погладил Женю по голове, и
она невольно замерла под этой ласковой ладонью. – Разница во времени.
Девять утра по Москве – это шестнадцать в Хабаровске. Плюс восемь часов
перелета – вот и получается двадцать четыре.
– Ах да, – с понимающим видом кивнула
Женя, пытаясь прорваться сквозь комок в горле.
Это же надо… Она и сама не подозревала, что до
такой степени измучилась от одиночества. Нет уж, держи себя в руках, если не
хочешь сделаться посмешищем. А вот интересно, как бы он воспринял, если бы
залетная гостья вечерком предложила ему… задержаться? Ну что тут особенного,
что? В конце концов, Женя в Хабаровске больше чем на неделю не останется.
Улетит – и они забудут друг о друге. Судя по внешности, Олег не испытывает
недостатка в дамском внимании. А судя по тому, как по-свойски хозяйничает он в
квартире брата, она знакома ему, как своя. Наверняка запросто бывает на
холостяцкой территории не один! Женя вспомнила кровать, на которую Олег бросил
пакет со свежим, только что из прачечной, бельем. Сноровисто так бросил. Потом
в памяти возник огромный разлапистый диван. Заслуженная, много повидавшая на
своем веку мебель!
Ей вдруг стало тошно. И стыдно – так стыдно,
как будто она уже предложила Олегу «задержаться», а тот прямо и грубо сказал:
«Извини, я бы с удовольствием, но меня дома ждут!» Или, еще хуже, согласился,
но потом вдруг вскочил, глянул на часы и с воплем: «Боже мой! Да мне жена
голову оторвет!» – ринулся в бегство…
– Эй! – Большая теплая ладонь стиснула
голое плечо, и Женя так и подскочила. – Ты где?
Да, по части моделирования собственного
беспросветного будущего Женя за последние годы сделалась настоящим мастером!
Мгновенно мобилизовала внутренние резервы гордости, стыдливости и самолюбия –
то есть проделала привычный, будто чистка зубов, аутотренинг.
– Ну, я… – отозвалась с максимальной
глубокомысленностью, – я думала! Что-то не получается с Корнюшиным.
Аделаида Пахотина пропала позавчера, то есть двадцатого августа, ориентировочно
в полночь. Артур говорил с ней в двадцать три тридцать, и в это время она еще
была жива. В девять утра – самолет из Москвы. Сомнительно, чтобы Корнюшин –
предположим, что это он! – успел покончить с Аделаидой и добраться до
Москвы. Поездов в это время нет. Самолетов – тоже. Надо, значит, ловить попутку
или заранее нанимать машину. Это баснословные деньги. Конечно, за пять-шесть
часов можно домчаться до Москвы, но это если и правда мчаться сломя голову.
Теоретически возможно, а практически…
