– На мою ответственность! – сказал он, резко остановившись напротив уныло сидящего Михася. – Понял? На мою ответственность.
– Понял, – кивнул Михась.
– Мы все рискуем. И вы с Аликом, и я.
– И что нам делать, как себя вести?
– Точно так же! Ничего не произошло. Кроме рыбалки. Будет торопить – не возражайте, попросит повременить – опять же соглашаетесь. Бываете у Фатимы – продолжайте бывать. Какое вы там пиво пьете?
– «Светлое невское»...
– Продолжайте заказывать «Светлое невское», никаких перемен.
– Это что же получается, – недоуменно проговорил Михась, – ничего не отменяется?
– Ничего не отменяется! Более того, хотелось бы ускорить. Ты каким голосом с ним говоришь? Унылым?
– Откуда вы знаете?
– Продолжай говорить тем же голосом, напоминай о деньгах, дескать, не все еще заплатил... Он же не все заплатил?
– Не все.
– На время мероприятия хочет уехать?
– Он так сказал...
– Пусть уезжает. Назначайте день... В течение недели, не позже. Вы все уже продумали? Место, время, пути отхода?
– В общем-то, да, – смутился Михась.
– Что же ты мне лапшу на уши вешал? Мы вроде того что условно, сами и не собирались...
– Чтобы деньги получить, усердие надо проявить...
– Тоже верно, – Анпилогов склонил голову набок, опять восхитившись житейской мудростью Михася. – И еще... Никому ни слова. Вот просто совсем никому. Особенно близким друзьям и подругам. Может быть, как раз среди них он и околачивается... Допускаешь?
– Не хотелось бы, конечно, чтобы среди своих завелся... Да и нет среди наших человека с такими деньгами...
– Посредник, наводчик, вербовщик... Допускаешь?
– Что сказать, Иван Иванович... Не исключено.
– Обмениваемся телефонами, в разговоре меня зовут Наташа...
– Хорошее имя, – улыбнулся, наконец, Михась.
– А ты – Паша. Звони в любое время суток. Если у меня будут новости, тоже буду звонить в любое время суток. Заметано?
– Вроде да... А Алик...
– Он уже все знает. Я забежал в соседний кабинет, удалил всех и в двух словах все ему объяснил. Он понял быстрее тебя.
– Это годы, он моложе, – хмыкнул Михась.
– Да? – удивился Анпилогов. – А я как-то и не подумал... Надо же... Действительно... Значит, так, сейчас выходите в коридор, по ступенькам спускаетесь во двор. Там стоит красный «жигуленок» с затемненными стеклами. Садитесь на заднее сиденье и ждете меня. Я подойду через пять минут и отвезу вас к Фатиме.
– Зачем?! – вскинулся Михась. – Зачем светиться?!
– Шутка, – пояснил Анпилогов. – Проверка на сообразительность. Считай, что ты ее выдержал. Заброшу вас в неприметный переулочек, и вы уж сами, как-нибудь, с боку на бок, поплевывая и привыкая друг к другу... Ведь вы уже двое суток не виделись... Вот ваши карманные деньги, которые наши ребята изъяли у вас во время операции... На пиво хватит. Вопросы есть?
– Есть... А ваши тут... Не сдадут нас? Не проколятся? А то ведь нынче разное случается... оборотни.
– Может быть, и сдали бы... – Анпилогов опять показал белые свои, чрезвычайно острые зубы. – Но кому? Скажи мне – кому вас сдавать, с кого им деньги брать?
– Вообще-то да... Тут я не подумал.
– Слушай меня внимательно, Михась... Я скажу тебе одну очень умную вещь... нас трое – ты, я и Алик. Кроме нас, никто ничего не знает, что мы задумали, что будем делать, как себя вести. Только трое.
– Но вы уже советовались с начальством, – напомнил Михась.
– Ну ты даешь, мужик! Тебе палец в рот не клади. Чувствую – мы сработаемся. Отвечаю на вопрос... С начальством я согласовал только ваше освобождение под подписку о невыезде. Другими словами, поручился за вас. И все. Он тоже задал мне этот вопрос – не сдадут ли наши же... И я ему сказал, что буду докладывать о результатах только ему. Обращаю твое внимание, Михась... Только о результатах. Что мы предпринимаем, как, когда, где... все это будем знать только трое. Тогда мы сможем выжить. Я не оговорился, я правильно сказал – только так мы сможем выжить.
В пивной все было без изменений – Фатима на месте, взмах тонкой, смуглой руки, радушная улыбка, вопросительный взлет черных бровей – все, как обычно? Михась не без труда повторил свой жест тяжеловатой ладонью – «Светлое невское» и фисташки.
Угрюмый мужик сидел над рюмкой водки, увидев Михася с Аликом, чуть раздвинул в улыбке тяжелые черты лица – рад, дескать, видеть. Девицы в тесноватых, расползающихся джинсах тоже узнавающе сверкнули блудливыми своими глазами. И хмырь, который когда-то в долг угощал их пивом, тоже бросил взгляд, не остался безучастным, хотя и поскупился на улыбку. Он сидел лицом к залу, локоток на столе, нога на ногу, пиджак распахнут, поза свободная, таящая в себе готовность в любой момент сорваться с места и устремиться наружу, на улицу, в жизнь. Какая-то нетерпеливость была в его позе. Он, кажется, был единственным в полуподвальчике, кто время от времени поглядывал на часы. Не то ждал кого-то, не то куда-то торопился и вот присел на минутку, переброситься словцом с Фатимой, опрокинуть кружку пива и снова устремиться туда, где его ждали, любили и баловали. И действительно, едва выпив залпом остававшееся в кружке пиво, он вскочил, что-то на ходу уже бросил Фатиме, та улыбнулась в ответ, но не столь радушно, как Михасю с Аликом, не столь. Чувствовала она, что человек этот непростой и легкости в общении не позволяет. Быстро взбежав по лестнице, он исчез из виду и никто об этом не пожалел, только девицы проводили его взглядами слегка недоуменными, дескать, куда придурок помчался, если мы еще здесь?
И не успели Михась с Аликом выпить по кружке, как в кармане задребезжал, забился, заколотился мобильник.
– Ну вот, – проговорил Михась, – наконец-то... А то я уж по тебе, дорогой, соскучился. – Слушаю!
– Живой? – спросил знакомый напористый голос.
– Местами.
– Почему не отвечал на звонки?
– Отсутствовал.
– Ну и что? На то и мобильник, чтобы отвечать в отсутствии.
– Обстоятельства не позволяли.
– Женщины? Водка? Забавы?
– Всего понемножку... Как ты понимаешь, с некоторых пор все это мне стало доступным.
– А когда дела?
– На этой неделе.
– Я могу спокойно уезжать?
– Не знаю, как насчет спокойствия, но ехать можешь.
– Почему все-таки не отвечал? В нашем деле это непозволительно. Я думал, ты это понимаешь.
– Да потерял я мобильник! Поехали с ребятами на рыбалку, поселили нас на чердаке, там сено... Мобильник выскользнул из кармана... Поддали... Собрались уезжать – начались поиски... Нашелся... Я же не могу на тебя выйти, связь односторонняя.
