— Ты права, — Руслан благодарно улыбнулся. — Лучше пусть она
позвонит, когда мы будем уже в зале. Я пойду позову Катану. Она позвонит при
нем, потом он ее свяжет. А мы спустимся, когда занятия кончатся, и разберемся,
что делать дальше.
— Ты что, с ума сошел? — зашипела Селин. — Опомнись! Катана
не понимает по-французски! Она при нем может наговорить Мишелю что угодно!
Например, попросит его вызвать полицию, а Катана будет только глазами на нее
лупать. Ты что, не знаешь этого придурка? Да еще и изнасилует, стоит нам отвернуться.
Она начнет визжать, все кувырком пойдет!
Алена прижала руку ко рту. Оказывается, нет лучшего рвотного
средства, чем представить, что тебя насилует черный… Интересно, он везде
черный, во всех местах? А впрочем, если это можно узнать только эмпирическим
путем, то уже не столь интересно! И все-таки рот она сейчас зажала не столько
от брезгливости, сколько чтобы сдержать смех. Конечно, нервный…
— Слушайте, — заговорила наша детективщица, чувствуя, как
дрожит голос, и от души надеясь, что Руслан и Селин примут это за дрожь ужаса,
— слушайте, ну будьте же благоразумны! Вы попали в тупиковую ситуацию. — Очень
хотелось сказать, что не просто попали, а завели сами себя в эту ситуацию,
потому что идиоты. И-ди-о-ты! Но Алена не стала обострять отношений, а говорила
почти ласково, как с малыми детьми:
— Еще раз говорю: меня будут искать. Друзья знают, куда я
поехала. Исчезновение мое покажется подозрительным. Вы ведь не станете убивать
всех, кто меня здесь видел? Там же полная зала народу! А если вы отсиживаетесь
здесь, в Шантильи, думаю, у полиции есть к вам вопросы, и при малейшем
подозрении их начнут задавать…
Селин бросила злобный взгляд исподлобья, и Алена поняла, что
попала в точку. Вопросы есть, и задавать их начнут!
— Не морочь голову, — отмахнулся Руслан, для которого
никаких доводов рассудка, конечно, не существовало. — Поступим так. Снимай свои
босоножки и надевай снова эти кандалы, — он презрительно пнул золотые туфельки,
так и лежащие на полу. — Селин, принеси пластырь.
— Что ты хочешь делать? — настороженно спросила Селин.
— Свяжем эту дуру, пусть полежит здесь до ночи. Главное,
чтобы Марго ничего не узнала. Но она должна вернуться только завтра, значит, не
помешает. Ночью как-нибудь вывезем… А сейчас поднимемся в зал. Возвратим сумку
и босоножки Мишелю, пожмем плечами и скажем, что не смогли эту девку найти. Не
знаем, куда делась, и все! Может быть, опять ушла пешком.
— Опомнись! — взвизгнула Селин, у которой, видимо, вовсе
кончилось терпение. Ну что ж, ей было все же легче, чем Алене: она могла дать
волю чувствам. — Опомнись! Как бы она ушла пешком — без сумки, без денег, на
этих каблучищах, на которых по паркету-то еле идешь, а уж по обочине дороги, по
траве, по гравию…
Руслан очень отчетливо скрипнул зубами, Алену даже
передернуло. Он посмотрел на подругу с ненавистью, но против логики не попрешь.
— Ну не ушла, — согласился Руслан. — Скажем, что она уехала
на машине с каким-то незнакомцем, а про сумку и туфли, видимо, забыла.
— Не получается, — покачала головой Селин. — Не стыкуется!
Или мы видели, как она уезжала, и почему-то не отдали ей вещи, или она уехала
без нас, но тогда мы не знаем, с кем и каким образом.
Руслан шепотом выругался.
— Хорошо, — сказал он неожиданно покладисто. — Мы вернемся,
скажем, что у нее, оказывается, нет машины, мы просто не правильно поняли, мы
отдали ей вещи, а она ушла пешком… Переобувшись в свои туфли! — Последнее
уточнение, видимо, предназначалось специально для Селин. — Спросит, почему ушла?
Да нога разболелась до такой степени, что танцевать больше не могла. Вот и
ушла. Иди за пластырем, быстро.
— Ну да, танцевать я не могла, — пробормотала Алена, видя,
что Селин послушно качнулась в сторону двери, — а пройти три километра до
Люзарш с разболевшейся ногой — это мне делать нечего. Где логика?
Селин замерла.
Руслан снова выругался.
— А если я, к примеру, вызвала такси? — осторожно предложила
Алена, которой казалось, что она принимает участие в спектакле театра абсурда.
— Здесь же есть городской телефон.
— Ты что, совсем кретинка? — с ненавистью уставился на нее
Руслан. — Полиция же будет потом искать таксиста! Лучше все-таки сказать, что
ты позвонила — по городскому телефону! — своему приятелю, этому самому Антуану,
и он за тобой приехал.
— Невероятно, — с искренним (кто бы знал, насколько
искренним!) сожалением вздохнула Алена. — Он нипочем не успел бы примчаться из
Парижа. Сюда ведь ехать не меньше часу. А с того момента, как я могла бы
позвонить, прошло всего минут тридцать, не больше.
— А если предположить, что Антуан ожидал вас в Люзарш? —
задумчиво сказала Селин. — Предположим, он вас туда привез, но потом машина у
него сломалась, вы пошли пешком в шато, а потом позвонили ему, машину он к тому
времени уже наладил и поехал за вами… Что скажете?
— Да! — вклинился Руслан. — Что скажешь?
И искательно посмотрел на Алену, словно она была маститым
автором, а они с Селин — начинающими писаками, которые притащили на рецензию
рукопись и смиренно выслушивают замечания мэтра.
Да, ребята, по части сюжетосложения вам и впрямь есть чему
поучиться у Алены Дмитриевой!
— Для дамского романа неплохо, — улыбнулась Алена. — Но есть
небольшая загвоздка. Ведь если Антуан ремонтировал машину в Люзарш, он должен
был обратиться в автосервис… Что-то я сомневаюсь, что там вообще есть нечто
подобное, деревушка-то совсем маленькая. А даже если и есть, он туда не
обращался, поэтому ваша версия останется неподтвержденной, то есть опять
подозрения падут на вас. Более правдоподобен вариант, что я уехала на случайной
попутной машине.
Алена прикусила язычок… Да поздно! Поздно!
Руслан даже не улыбнулся — оскалился хищно. Селин
презрительно взглянула на пленницу, на идиотку, которая сама себе вырыла яму.
— Быстро принеси пластырь, Селин.
— Да я не знаю, где он лежит, — пожала плечами та.
— Посмотри в шкафчике в ванной, там есть, я видел, —
подсказал Руслан и осекся, потому что откуда-то издалека вдруг долетел женский
голос:
— Селин! Селин!
Руслан и Селин переглянулись:
— Марго! Это Марго!
