— Понятно. Вы думаете, кто-то из них причастен к смерти
Елизаветы Матвеевны?
— Пока не знаю. Вполне вероятно, что она сама принесла яд из
дома, чтобы отравить грызунов, которые могли появиться рядом с мусоропроводом.
В любом случае мне нужно будет побеседовать с каждым из четырех человек, о
которых я сказал. И тогда, возможно, у меня появится более определенное мнение.
— Хорошо, — согласился Халупович, — завтра утром мы все
организуем. Только насчет нашей соседки я немного сомневаюсь. Нужно поговорить
с ее зятем, но он куда-то улетел. Без его согласия лезть в чужую квартиру не
совсем удобно. Вы меня понимаете?
— Конечно. И тем не менее, было бы неплохо, если бы вы
смогли организовать эту встречу.
— Посмотрим, — кивнул Эдуард Леонидович, — но это
единственная встреча, которую я не могу гарантировать. Хотя попытаюсь
что-нибудь придумать. Сейчас уже поздно с кем-либо встречаться. Миша отвезет
вас домой.
— Спасибо. И, если можно, договоритесь о том, чтобы к
двенадцати мы встретились с Оксаной. А уж потом с остальными.
— Почему к двенадцати? — не понял Эдуард Леонидович. — Можно
и пораньше.
— Я поздно просыпаюсь, — пояснил Дронго, — и не хочу менять
своих привычек. Тем более, что мне нужно обдумать все услышанное. Поэтому
назначайте встречу на двенадцать. Так будет лучше. А машина за мной пусть
заедет минут за тридцать-сорок до встречи.
— Понятно. Я договорюсь с Оксаной.
— И еще один совет. Завтра утром вы не должны пить воду ни
из одной из имеющихся бутылок. Только из той, которую купите сами. Лично сами и
желательно в большом супермаркете.
— Я не хожу в супермаркет, — усмехнулся Халупович, — но могу
послать за водой кого-нибудь из моих сотрудников.
— В таком случае я прекращаю расследование немедленно, —
жестко заявил Дронго. — Кажется, я вам ясно объяснил: только ту воду, которую
вы купите сами.
Трошкин и Миша одновременно нахмурились и обиженно засопели.
Эдуард Леонидович оглянулся на них, потом посмотрел на Дронго и чуть дрогнувшим
голосом произнес:
— Я понял. Только воду, которую я сам куплю. Я все так и
сделаю.
— До свидания.
Дронго пожал ему руку и вышел из квартиры.
В эту ночь он заснул в пятом часу утра. И чем больше он
размышлял о случившемся, тем скорее хотел встретиться с оставшимися
свидетелями. Уже светало, когда он отправился спать. А ровно в одиннадцать он
привычно проснулся, уже зная, что через полчаса за ним заедет Миша на своем
прекрасном «Шевроле-кавалере».
Глава седьмая
Усевшись в салоне автомобиля, Дронго обратил внимание на
хмурое лицо водителя. Вместо обычного приветствия тот лишь буркнул в ответ.
Миша был в кожаной утепленной куртке. Оба водителя носили похожие куртки,
только у Миши она была светлее, чем у Егора.
— Что-то случилось? — понял Дронго.
— Эдуарда Леонидовича опять вызвали в прокуратуру, —
неохотно пояснил Миша, — он уехал на другой машине и попросил, чтобы я отвез
вас в отель, куда приедет его знакомая. В «Рэдисон». Он снял там номер, чтобы
вы могли спокойно с ней побеседовать.
— Она туда приедет? — уточнил Дронго.
— Да, ее привезет Савелий Трошкин. Он встречал ее в
аэропорту, он ее заберет и привезет в отель. Эдуард Леонидович просил его
извинить. Я уже взял ключи от номера. Как только вы закончите ваш разговор, я
отвезу вас к нам в офис, где вы можете увидеть Нину, его секретаршу.
— Девочка тоже у вас?
— Конечно. Она уже освоилась. Во всяком случае, ей у нас
даже лучше, чем дома. И кормить будут хорошо, и присмотрят.
— Не думаю, что ваши сотрудники смогут заменить ей бабушку.
— Конечно же, нет. Мы от нее все скрываем. Говорим, что
бабушка в больнице с сердечным приступом. Она, естественно, переживает, но
Эдуард Леонидович строго-настрого приказал не тревожить девочку.
— Правильно сделал, — вздохнул Дронго. — Вчера вы говорили
про вашу соседку. Как вы думаете, можно будет с ней побеседовать?
— Кажется, Эдуард Леонидович уже договорился, — сообщил
Миша, — он утром кому-то звонил. Но точно я не знаю.
К половине двенадцатого они уже были в отеле «Рэдисон
Славянская», где был заказан номер на имя Миши. Тот поднялся на этаж вместе с
Дронго, открыл дверь для гостя и спустился вниз. В двухкомнатном номере на
столике стояла минеральная вода и лежали фрукты. Дронго усмехнулся, взглянув на
две бутылки минеральной. Это была вода «Эвиан». Халупович не менял своих
вкусов. Дронго, который тоже любил эту воду, подумал, что теперь каждый раз
будет вспоминать любвеобильного бизнесмена, когда захочет выпить именно
«Эвиан».
Он подошел к столу, открыл бутылку, налил себе воды в
стакан. На секунду задумался, затем усмехнулся и выпил воду до дна. Приятная
свежая негазированная вода. Он сел на стул в ожидании женщины, которую должен
был привезти Трошкин.
Ждать пришлось недолго. Трошкин, очевидно, был
дисциплинированным сотрудником, и именно за это качество его и ценили. Ровно в
три минуты первого он оказался перед дверью номера, где его ждал Дронго. Он
мягко постучал, и Дронго открыл дверь, оценив тактичность Трошкина, который мог
взять второй ключ у Миши, сидевшего внизу, в холле.
Трошкин вежливо поздоровался, пропуская вперед женщину. На
ней было темно-серое элегантное пальто, на ногах черные полусапожки. Она
спокойно вошла в комнату, словно привыкла к подобным ситуациям, сняла меховую
шапочку. У нее были внимательные, изучающие, карие глаза. Темные волосы были
пострижены в каре. Дронго понравился ее взгляд. Спокойный, уверенный, твердый.
Поздоровавшись, она прошла к столу и повернулась к Трошкику.
— Где Эдуард Леонидович?
— Он должен приехать, — оправдываясь, пояснил Трошкин, — мы
подождем его здесь.
— Почему обязательно в отеле? — поинтересовалась она. — И
почему я должна его ждать в присутствии его друга?
Она, очевидно, имела в виду Дронго, на которого ни разу даже
не посмотрела. Тот улыбнулся, но ничего не сказал.
— Эдуард Леонидович попросил нас приехать сюда и подождать
его здесь, — умоляюще произнес Трошкин. — Он сказал, что будет к двенадцати.
Честное слово, я говорю правду.
— Сударыня, — вмешался Дронго, — может быть, вы разденетесь?
Позвольте мне за вами поухаживать?
Она наконец взглянула на него. Оценила его костюм, галстук,
обувь. Увидела умные глаза. И вдруг, улыбнувшись, сказала:
— Я думала, что так уже не обращаются к женщинам. Во всяком
случае, в Москве, — она сняла пальто и Дронго взял его, чтобы повесить в шкаф.
Затем гостья, сев за стол, строго взглянула на стоявшего в пальто Трошкина:
