— Учитывая, что мир отмечает конец второго тысячелетия и
начало нового миллениума, я захотел по — своему отметить эту дату, — признался
Эдуард Леонидович. — Я решил пригласить вас — женщин, которые были когда-то мне
близки… очень близки, чтобы вместе вспомнить о самых приятных днях ушедшего
века. О лучших днях. А получилось так нелепо…
— Что ты имеешь в виду? — встревожилась Элга. — Разве еще
ничего не выяснилось?
— Нет, — грустно покачал головой Халупович, — наоборот, я
еще больше запутался. И поэтому позвал вас, чтобы посоветоваться. Сегодня меня
допрашивали в прокуратуре. Я соврал, что в квартире никого не было. Говорю это
в присутствии мистера Дронго, так как он в курсе всех моих секретов. И теперь я
не знаю, что делать. Говорю абсолютно честно: кроме вас троих, в моем доме
никого не было. Это абсолютно точно. И моя домработница никому не открыла бы
дверь. В этом я тоже уверен. Тогда выходит… Он чуть замялся.
— Выходит, что одна из нас хотела тебя убить, — безжалостно
закончила Оксана Григорьевна.
— Я бы не стал это утверждать столь категорично, — возразил
Халупович, — я позвал вас, чтобы посоветоваться. И познакомить вас друг с
другом. Элге и Фаризе уже завтра нужно уехать. У Элги билет на поезд, а муж
Фаризы приедет в Москву, и она должна улететь вместе с ним.
— Все куда-то торопятся, — насмешливо произнесла Оксана
Григорьевна, — и в результате ты остаешься один на один с преступлением.
— Я не совсем понимаю, — вмешалась Фариза. — Значит, мы не
сможем уехать? Нас всех попросят остаться в Москве? Как это называется?
Подпиской о невыезде?
— Нас не оставят, — возразила Оксана, — никто еще не знает,
что именно мы трое были гостьями в доме Эдуарда Леонидовича. Он скрыл этот факт
от работников прокуратуры и МВД.
— Но они могут об этом узнать, — забеспокоилась Фариза, — и
тогда нам придется рассказать всю правду.
— Какую правду? — не понял Халупович.
— Мы должны будем рассказать, зачем сюда приехали и кто нас
пригласил.
— Тебе очень этого хочется? — спросил он у Фаризы.
— Нет, — честно призналась она, — совсем не хочется. Но если
нужно для следствия… Важно, чтобы они убедились: перед ними честные люди,
которые не имеют никакого отношения к несчастью.
— А кто имеет? — спросила Оксана. — Или вы думаете, что это
действительно несчастный случай? Это же самое настоящее убийство! Вполне
допускаю, что убить хотели не домработницу, а самого Эдуарда Леонидовича, хотя
после исчезновения девочки я несколько поменяла свою позицию. Получается, что
убить хотели именно домработницу. И объективно самое серьезное подозрение
падает на тебя, — обратилась она к хозяину кабинета. Тот не пошевельнулся. Зато
Элга беспокойно спросила:
— Почему на него?
— Эдуард Леонидович знал свою домработницу достаточно долго.
Он обеспечивает себе алиби, уехав из дома. Но оставляет на видном месте
отравленную воду. Потом возвращается и пытается попасть в свою квартиру. В
общем, классическое убийство. Будем думать, что это были домыслы следствия. Но
когда он решает взять внучку убитой к себе и она исчезает из его закрытого,
охраняемого офиса, то я знаю, что сделала бы на месте прокурора, который
осуществляет надзор за этим следствием.
— И что бы ты сделала? — криво усмехнулся Халупович.
— Хочешь знать правду? Дала бы ордер на твой арест.
В наступившем молчании раздались аплодисменты Эдуарда
Леонидовича.
— Браво. Это все, что ты можешь сказать мне в утешение?
Большое спасибо. Кстати, я забыл представить тебя нашим гостям. Забыл сказать,
что ты большой чин в Киевской прокуратуре. Можете любить и жаловать. Фариза
Мамаджанова — геолог, кажется, крупный ученый, а вот Элга — просто любящая мать
и жена.
— Ты напрасно так нервничаешь, — рассудительно сказала
Оксана, — вместо того чтобы сходить с ума, лучше вспомни по минутам, что у тебя
было в тот день. И накануне. Я тебе скажу, что могло произойти. Возможно, в
этот день в твоей квартире никого не было. Но в предыдущий день кто-то тебя
посетил тебя. Убийца мог всыпать яд не обязательно в эту бутылку. Он мог
положить ее в другую. А твоя домработница решила, что отфильтрованная вода не
должна пропадать, и перелила воду именно в эту бутылку. Такое вполне могло
случиться.
— Интересно, — оживился Халупович. — Я об этом как-то не думал.
Мы зациклились на бутылке, которую мой водитель купил в тот день и не подумали
о других возможностях. Она иногда перекладывала оставшуюся еду в маленькие
кастрюли, чтобы поставить их в холодильник. Возможно, она действительно налила
воду из другой бутылки.
— Тогда ты должен вспомнить, кто к тебе приходил за день до
этого, — настаивала Оксана.
Халупович закусил губу и нахмурился. Он явно думал о чем-то
своем. В этот момент Нина внесла поднос с фруктами, шампанским и французским
коньяком. За ней вошла Оля, на ее подносе лежал шоколад, итальянское печенье,
бельгийские вафли, стояли пузатые бокалы для коньяка и высокие бокалы для
шампанского. Расставив все на столе, девушки бесшумно удалились. Бутылки были
уже открыты, и Халупович самолично разлил всем шампанское.
— За нашу встречу, — немного грустно сказал он, — дай Бог,
все окончится благополучно, и мы снова соберемся вместе через тысячу лет.
— Хотя бы через десять, — улыбнулась Элга и первая чокнулась
с Халуповичем. Ее примеру последовали остальные. Женщины переглядывались и
улыбались друг другу. Случившееся в молодости приключение казалось теперь
прекрасным. Но эйфория не могла длиться долго.
Дверь открылась, и вошел Шальнев. Он молча смотрел на
хозяина кабинета. Халупович поставил свой бокал на столик, вопросительно
взглянул на него.
— Ничего, — признался Шальнев: — Мы ничего не нашли.
— Что думаешь делать? — спросил Эдуард Леонидович чуть
дрогнувшим голосом.
— Если разрешите, — вздохнул Шальнев, — у меня есть идея.
— Какая? — устало осведомился Халупович. — Ты думаешь, Таня
растворилась? Или ее похитили инопланетяне?
— Нет. Но у меня есть знакомый кинолог.
— При чем тут кинолог? — не понял Эдуард Леонидович. — Мне
сейчас не до развлечений.
Очевидно, он думал, что кинолог — это специалист по кино.
— Ты не понял, — улыбнулась Оксана, — кинолог — это
специалист по служебным собакам.
— Ты хочешь позвонить в милицию? — удивился Халупович.
— Нет. Это мой давний знакомый, и у него есть очень хорошие
тренированные собаки.
— Ты еще верблюдов позови, — устало заметил хозяин кабинета,
— при чем тут собаки?
