— Ты же слышала, что сказал мой заместитель: они проверили
весь пятый этаж. Девочки нигде нет. И никто се там не видел. Если бы кто-нибудь
ее заметил, тогда можно было говорить, что она не знает, как вернуться. Но ее
нет в здании!
— Прямо мистика какая-то, — заметила Оксана. — «Секретные
материалы». Чем занимается институт над вами? Может, там ставят какие-нибудь
закрытые опыты?
— Ну да, с колбасой или паштетом, — огрызнулся Халупович. —
Это Институт пищевой промышленности. Они там углеводы определяли и белки.
Никаких чудес там не бывало.
— Позвони в прокуратуру и вызови следователя, — настоятельно
потребовала Оксана. — Пока мы здесь, тебе нужно принять решение.
Эдуард Леонидович перевел взгляд на молчавшего Дронго.
— Что делать? — спросил он. — Может, вы мне подскажете?
— Нужно понять, куда делась девочка, — мрачно ответил
Дронго, — и кому было выгодно, чтобы она исчезла.
— А если мы ее не найдем?
— Вы хотите, чтобы мы обсудили эту тему все вместе? —
уточнил Дронго.
— Конечно. Мы — все четверо — подозреваемые, — ответил
Халупович.
— И я не думаю, что целесообразно что-то от нас скрывать, —
добавила Оксана.
— Вы полагаете, что я могу быть достаточно откровенным и
изложить вам свои подозрения? — поинтересовался Дронго.
— Безусловно, — кивнул Халупович.
— Пока единственный человек, кому могло быть выгодно
исчезновение девочки, это вы, Эдуард Леонидович, — спокойно заметил Дронго.
— Вы так думаете? — невесело усмехнулся Халупович. —
Получается, что сначала я убил бабушку, а потом подстроил похищение внучки. Но
мотив? Зачем мне устраивать неприятности самому себе?
— Он прав, — кивнула Оксана, обращаясь к Дронго, — должны
быть очень веские причины, чтобы совершить подобное преступление.
— Причины могут быть разные, — туманно заметил Дронго, —
например, она могла знать о характере его отношений с Ниной.
— Что? — изумился Халупович. — Что вы такое говорите?
Он непроизвольно вскинул руку и задел чашку с недопитым
кофе. Чашка упала и разбилась. И все присутствующие вдруг заметили, что на лице
Халуповича отразилось не только удивление, но и тщательно скрываемая тревога.
Глава одиннадцатая
— Что вы себе позволяете?! — несколько нервно воскликнул
Эдуард Леонидович. Он наклонился, чтобы из ящика стола достать сигару. Было
заметно, что он нервничает и пытается скрыть свое состояние за судорожными
движениями.
— Вы сами просили меня начать разговор, — напомнил Дронго. —
Учитывая, что у нас мало времени, я изложу вам только главные моменты, на
которые сразу обратил внимание. Во-первых, у вашей секретарши Нины большая
квартира. Если она успела развестись и получить прекрасную квартиру в центре,
то не сомневаюсь: она доплатила очень большую сумму. Ведь квартира ее матери
находилась в Митине. Допустим, что в этом вопросе ей помог ее муж. Во-вторых,
вы сделали небольшую ошибку. Вчера, рассказывая мне о Нине, вы упомянули
родившегося мальчика, отметив, что ему три года. И непроизвольно соврали,
сказав, что Нина работает у вас два года. Тогда как сама Нина сегодня днем, до
вашего приезда, на вопрос Оксаны Григорьевны, как давно она работает в вашей
фирме, ответила, что около четырех лет.
И наконец, в-третьих, когда вчера я спросил вашего водителя,
могла ли Нина появиться в вашей квартире, предназначенной для свиданий, он
испугался и стал все отрицать. Я не утверждаю, что это ваш ребенок, но ваши
отношения с Ниной кажутся мне не совсем такими, какими вы хотели бы их
представить.
— Я так и думала! — раздался торжествующий голос Оксаны
Григорьевны. — Эта наглая девчонка еще и развлекает тебя в перерывах.
— Как вам не стыдно? — нахмурилась Фариза. — Разве можно
такое говорить?
— Разве я не права? — спросила Оксана, обращаясь к Халуповичу.
Тот мрачно дымил сигарой. Потом сказал, обращаясь к Дронго:
— Мне нужно было сразу все вам рассказать. Вы правы. У нас
были некоторые отношения. Но этой не мой ребенок. Она действительно развелась
идействительно осталась одна с ребенком. И я просто пожалел ее. У Нины никого
нет, кроме матери. Сначала я купил для Нины квартиру на Новой Басманной, но ей
было трудно жить одной, поэтому я помог им переехать ближе, обменяв две их
квартиры на одну. Но она здесь ни при чем. Она чудесная женщина, добрая, мягкая,
исполнительная. Мне просто хотелось ей помочь.
— Ты всегда был добрым человеком, Эдик, — растрогалась Элга,
тяжело вздохнув.
— А заодно и позабавиться с девочкой, — не успокаивалась
мстительная Оксана. — Хорошо устроился, Халупович! Вся твоя жизнь была связана
с бабами. Ну ты и кобель чертов. Даже секретаршу в покое оставить не мог. С
другой тоже встречался?
— Нет, — покачал головой Халупович, осторожно кладя сигару в
пепельницу. — И не нужно в таком тоне, Оксана. Я не ангел, конечно, но и не кобель,
как ты говоришь. У меня на самом деле было не так уж и много женщин.
— Вижу, — показала рукой на своих соседок Оксана, — устроил
себе гарем. Собрал своих подруг и в результате подставил. Эта твоя девочка
наверняка знала, где ты проводишь время. И, конечно, побывала там, чтобы
отравить воду. А я-то, дура, думала, что это тебя хотели отравить, а твоя
домработница лишь по ошибке эту воду выпила. Но теперь понимаю, как все было.
Нина узнала, что у тебя будут свидания с прежними подружками. Она ведь не могла
предположить, что твоим подружкам уже много лет. Она не могла знать, что мы уже
ей не соперницы. А терять такого ухажера ей не хотелось. Вот она и решила
приготовить «гостинец» для одной из нас. Чтобы одна умерла, а подозрение пало
на другую. Все она рассчитала. Вот стерва. А ты нам брехал, что там никого не
было. Наверное, привозил и ее туда.
— Хватит, — остановил ее Халупович. — Это собаки брешут, а я
говорил правду.
— На украинском языке это означает, что вы говорили
неправду, — улыбнулся Дронго. — Не нужно усложнять ситуацию, Оксана
Григорьевна. Мне кажется, вы несколько увлеклись и в своем обвинительном
заключении не отметили несколько важных моментов. Во — первых, Нина знала, кто
именно приезжает и сколько кому лет. Она прекрасно знала, что вы — прежние
пассии Эдуарда Леонидовича, прошу прощения за это слово, если оно вас обижает.
Могу сказать по-другому: «дамы сердца». Поэтому ей изначально было ясно: вы ей
не конкурентки. Во-вторых, Халупович вряд ли стал бы приглашать именно Нину на
свою квартиру, где он проводил встречи с нужными ему людьми. Нина и без того
много, знала, а ее новая квартира находится отсюда совсем недалеко, и Халупович
всегда мог навестить ее у нее дома. И наконец, самое глазное. Вы не обратили
внимание на очевидное несоответствие ваших слов с вашими выводами. Если Нина
так держится за своего шефа, считая его благодетелем, то она никогда и ни при
каких обстоятельствах не станет отравлять воду на его кухне. Ведь ее могли
выпить не только его гостьи, но и он сам. А уж если ей так захотелось бы
отравить кого-то из вас, то она могла бы это сделать, положив яд в вашу
конкретную чашечку с кофе.
