Оксана перевела взгляд на Дронго, потом на Халуповича:
— Ее убили или она сама упала?
— Убили, — ответил Дронго, — ее убили. Кто-то нанес ей удар
и столкнул вниз.
— А где девочка?
— Ее нигде нет.
Оксана спустилась еще на несколько ступенек. Обратилась к
Халуповичу:
— Может, у вас есть личный враг? Который ненавидит все, что
с вами связано?
— Откуда у меня такой враг, — пожал плечами Эдуард
Леонидович. Он взглянул на погибшую и, не выдержав, закричал: — Трошкин,
забери, наконец, платки и принеси какую-нибудь простыню или скатерть, чтобы
закрыть погибшую.
Трошкин, которого подхлестнул этот крик, схватив платки,
побежал в столовую. Оксана покачала головой. У всех сдавали нервы.
— Она тоже была твоей любовницей? — поинтересовалась Оксана.
Даже Дронго поморщился. Эта женщина была не просто жесткой,
она была жестокой.
— Тебе нравится мое состояние? — скривил губы Халупович.
— Ты сам загнал себя в эту ловушку, — безжалостно продолжала
она, — поэтому не думай, что вызовешь у меня жалость. Ты уже распорядился,
чтобы позвонили в милицию?
— Да.
— Можно заодно позвонить и в прокуратуру. Такие дела обычно
расследуют сотрудники прокуратуры.
— Обязательно. Тебе не терпится увидеть здесь своих коллег?
— Они все равно приедут.
— Что они могут сделать? — вздохнул Халупович. Он подошел к
одному из сотрудников охраны, стоявшему около тела, и неожиданно попросил у
него сигарету.
— У меня наши, российские, Эдуард Леонидович, — виновато
ответил сотрудник.
— Какая разница, — протянул руку Халупович. — Думаешь, я
всегда курил только сигары?
Он нервно закурил.
— Скорее всего, убийца еще не покинул здание, значит, он
здесь, — резонно заметила Оксана Григорьевна, — твоя секретарша сказала мне,
что погибла ее напарница. Упала с лестницы. И я сразу поняла, что это не
случайность. Выходит, у тебя есть недоброжелатель. Он был у тебя дома и пытался
тебя отравить. Потом похитил и, возможно, убил девочку, чтобы подозрение пало
на тебя. А теперь убил твою секретаршу. Может, он хотел убить ее, чтобы
причинить тебе боль. Может, он считал, что обе твои секретарши — близкие тебе
люди.
— Расскажешь об этом следователям, — нервно предложил
Халупович.
— Мне кажется, вы опять немного торопитесь, — сказал Дронго.
— Дело в том, что убийца еще должен был каким-то образом проникнуть в квартиру.
Затем оказаться в здании и куда-то спрятать труп девочки, если он ее
действительно убил. Причем, непонятно, почему он ждал сегодняшнего дня, когда
мог сделать это вчера вечером. Ведь вчера девочка оставалась до десяти часов
вечера в этом здании, а людей здесь было мало. И наконец, при чем тут Ольга?
Даже если кто-то хочет испортить жизнь Эдуарду Леонидовичу, то и тогда
нелогично убивать его вторую секретаршу. Скорее, убили бы Нину, или Трошкина,
который является его правой рукой или левой ногой, как вам больше нравится.
— И вы знаете, кто это сделал? — обернулась она к Дронго.
— Нет. Но хочу обратить ваше внимание, что в числе подозреваемых
могут быть уже знакомые нам лица.
— В каком смысле?
— Это могла сделать Элга Руммо. Она была в туалете, который
находится в конце коридора, как раз рядом с лестницей. Отсюда спуститься можно
за полминуты. У следователя может вызвать подозрение тот факт, что она пошла в
туалет, находящийся в коридоре, а не воспользовалась комнатой отдыха
Халуповича. Я понимаю, что она не подозревала, что там есть туалет, в отличие
от нас с вами. Но, тем не менее, она вышла. Под подозрение попадает и Фариза
Мамаджанова, которая вышла раньше Элги и могла спуститься на первый этаж по
лестнице, а не воспользоваться лифтом. И, наконец вы, Оксана Григорьевна.
— Все, кроме меня, — усмехнулась женщина.
Улыбка у нее была хищная и приятная одновременно. Около губ
появлялись жесткие складки. Дронго заметил, что у нее были красивые зубы.
Мелкие, ровные.
— Почему такое исключение?
— Вы знаете, что я пошла в комнату отдыха, чтобы привести
себя в порядок. Поэтому вряд ли я могу попасть в категорию подозреваемых.
— При желании можно предположить, что вы устроили все так,
чтобы иметь алиби. Прошли в комнату отдыха, уже зная, что там есть дверь в
коридор. Поэтому вы вышли, прошли к лестнице, убили Ольгу и вернулись обратно.
Для этого нужно не так уж много времени. Надо только проследить, чтобы дверь,
ведущая из комнаты отдыха в коридор, не закрылась. Но и здесь можно что-нибудь
придумать.
— У вас богатая фантазия, — нервно сказала она. — Я бы на
вашем месте начала писать книги. Могут получиться неплохие детективы. Но могу
вас разочаровать. Я не убивала эту молодую женщину. Я не была с ней знакома до
сегодняшнего дня и у меня не может быть никаких видимых причин желать ее
смерти.
— Хватит, — Халупович докурил сигарету и выбросил окурок
вниз; — Скоро вы начнете обвинять друг друга. Что я должен говорить? Как мне
быть?
— Позвони своему следователю, — настойчиво предложила Оксана
Григорьевна, — попроси, чтобы она приехала. Других вариантов быть не может.
— Похоже, — вздохнул Халупович, — мне нужно было сразу тебя
послушаться.
Снизу раздался громкий голос Шальнева:
— Милиция приехала. Они сейчас поднимутся наверх. И наш
кинолог с собакой тоже здесь.
— Ну вот и все, — невесело произнес Халупович, — теперь меня
арестуют и я буду главным подозреваемым. Кажется, наше расследование
закончилось, не успев начаться, — сказал он, обращаясь к Дронго.
— Не думаю, — возразил Дронго. — Все только начинается.
Кстати, я хотел у вас спросить, где Фариза и ее брат?
— Я приказал охране их пропустить, — устало ответил
Халупович, — сказал, чтобы они поднялись ко мне в кабинет.
— Странно, — сказал Дронго, — когда мы с вами выходили из
приемной, они еще не поднимались. Интересно, где они задержались?
— Наверное, ему оформляли пропуск. Он хоть и офицер милиции,
но у нас правила одни для всех. К тому же, после исчезновения девочки я
приказал охране предельно внимательно относиться ко всем входящим и выходящим.
Внизу послышались шаги и голоса. Это поднимались сотрудники
милиции. Халупович посмотрел вниз. Потом снова взглянул на Ольгу.
— Бедная девочка! — прошептал он. — Это все из — за меня.
Из-за меня!
Глава тринадцатая
К месту, где лежала убитая, подошли сразу шесть или семь
человек. На лестничной площадке стало тесно. Один из прибывших начал щелкать
фотоаппаратом. Появившийся наконец Трошкин так и остался стоять со скатертью в
руках. Среди сотрудников милиции было несколько офицеров, и они сразу
приступили к допросам, потребовав освободить для них несколько кабинетов на
втором этаже. Халупович впал в прострацию. Вернувшись в кабинет, он сел на
диван и попросил Нину принести ему крепкий кофе. Он молча курил сигару, не
обращая ни на кого внимания. Нина, успевшая несколько раз размазать тушь с
ресниц по всему лицу, а затем стереть ее, была с опухшими красными глазами и
дрожащими руками все время поправляла очки, словно они могли упасть с ее
красивого носика.
