— А где именно — в разных местах? — уточнил Бозин.
— Я была в комнате отдыха Эдуарда Леонидовича, приводила
себя в порядок, — отвечала за всех Оксана, — Фариза спустилась вниз, у входа ее
ждал брат. А Элга была в приемной.
— Я пошла в туалет, — чуть покраснев, сообщила Элга, — и
вернулась, ничего не увидев и не услышав.
— Чем занимается ваш брат? — спросил Бозин, обращаясь к
Фаризе. — Он живет в Москве?
— Нет, в Екатеринбурге. Он подполковник милиции, работает в
уголовном розыске.
— Ваши знакомые связаны с прокуратурой и милицией, — впервые
за все время улыбнулся Бозин, обращаясь к Халуповичу. Тот не изменил позы.
В кабинет вошли майор Озиев и Шальнев.
— Мы закончили, — сообщил Озиев, — тело можно увозить?
— Всех опросили? — уточнил Бозин.
— Всех, кто там был, — подтвердил майор, — никто ничего не
слышал. Но убийство, видимо, произошло буквально за несколько минут до того,
как нашли убитую. Собака взяла след и привела на кухню. Но там столько запахов.
Охранники говорят, что в то время, когда произошло убийство, из здания никто не
выходил. А потом они никого не выпускали. Сейчас уже семнадцать часов.
Сотрудники института просят разрешения уйти домой. Можно их отпустить.
— Можно, — кивнул Бозин, — на всякий случай спуститесь вниз
и посмотрите на каждого выходящего. Обратите внимание на одежду. Хотя наверняка
все будут в верхней одежде, поэтому мы, скорее всего, ничего не заметим. Но все
равно посмотрите.
— Тело можно увезти?
— Можно. Скажи патологоанатомам, что мне срочно нужен будет
акт. Судя по удару, это был мужчина, но все равно пусть посмотрят и скажут,
могла ли такой удар нанести женщина.
— Или подросток, — добавила Оксана Григорьевна.
Все устремили взгляды на нее. Даже Халупович, чуть привстав
с дивана, не мигая, смотрел на нее.
— Что вы хотите сказать? — уточнил Бозин.
— Если девочка решила спрятаться, она могла найти где-нибудь
укромный утолок, — пояснила Оксана Григорьевна. — И если Ольга ее обнаружила,
то девочка могла ее ударить. У меня был подобный случай в Киеве, когда двое подростков
убили молодую женщину.
— И куда же потом испарилась девочка? — спросил Дронго. —
Кстати, как Ольга оказалась на той лестнице. Вы ее куда-то посылали, Эдуард
Леонидович?
— Нет, — сказал Халупович, — никуда.
Озиев и Шальнев направились к двери.
— Позови Нину, — попросил Шальнева Эдуард Леонидович.
Когда Нина вошла в кабинет, он спросил ее:
— Почему Оля оказалась на лестнице? Кто ее туда послал?
— Не знаю, Эдуард Леонидович, — печально ответила Нина, —
она была в приемной. Когда вы пришли, она все время сидела с нами. А до этого
вместе с Трошкиным искала девочку.
— И никуда не выходила? — уточнил Дронго.
— Нет, — ответила Нина. Потом, подумав, тихо добавила. — Она
записку один раз относила, которую Трошкину Эдуард Леонидович написал, чтобы их
машину выпустили.
— А почему вы сами не спустились? — спросил Дронго.
Она молча посмотрела на Халуповича. Потом вздохнула:
— Савелий Николаевич с Егором куда-то уезжали, и Оля решила
сама спуститься.
— Все ясно, — сказал Халупович, явно закрывая эту тему. —
Все же непонятно, почему Оля оказалась там.
— Я тоже ничего не понимаю. Она была с нами, потом вышла на
минуту, я подумала, что она в туалет пошла. А она… не вернулась, — голос Лины
дрогнул.
— Значит, вместе из приемной вы не выходите, — понял Бозин.
— Только по очереди?
— Да, — ответила Нина. — Когда выходила Ольга — оставалась
я, если выходила я — оставалась Ольга. Мы всегда подменяли друг друга. Формально
Ольга считалась секретаршей Савелия Николаевича, а я — секретаршей Эдуарда
Леонидовича. Но когда нужно… мы всегда помогали друг другу.
Она сдерживалась изо всех сил, чтобы не расплакаться.
Очевидно, Бозин понял ее состояние и кивнул, разрешая ей уйти.
Когда Нина вышла, Бозин обернулся к Халуповичу:
— Вы сказали, что вам все ясно? Что именно вам ясно?
— Ольге нравился мой молодой водитель, — пояснил Халупович.
— По-моему, они даже встречались, хотя утверждать это не могу.
— Только поэтому? — вмешался Дронго. — Кто у вас обычно
разносил почту или записки? И почему вы не позвонили в гараж сами?
— У нас такая система безопасности, — пояснил Халупович, —
нужно письменное разрешение. Кроме того, это не совсем правильно с точки зрения
административной этики, чтобы руководитель компании звонил в гараж охранникам.
Тогда я должен бросить все дела и регулировать въезд и выезд автомобилей. А в
обязанности Ольги входило и разносить почту. Но когда Трошкин поехал за
женщинами, Оля сидела в приемной, я сам видел.
— И потом она вышла, — сказал Дронго.
— Вышла, — подтвердил Эдуард Леонидович, — и непонятно, что
она там делала. Послать ее за документами или в другой отдел мог только я. Или
Трошкин, в исключительных случаях. Но Нина должна была знать, куда идет ее
напарница.
— Значит, ее никто туда не посылал? — уточнил Бозин.
— Никто, — ответил Халупович, — вы же слышали, что сказала
Нина. Наверное, она вышла в коридор и встретила на лестнице кого-то из
знакомых. А когда спускалась, ее ударили и столкнули вниз.
— Тогда получается, что убийца — сотрудник вашей фирмы, —
сделал вывод Бозин.
— Похоже, — помрачнел Халупович, — возможно, что так.
— Если убийца — сотрудник фирмы, то он мог спрятать и
девочку, — заметил Бозин. — Вам не кажется, что нужно еще раз проверить все
комнаты ваших сотрудников. Даже те, которые уже проверялись.
— Я прикажу Шальневу еще раз осмотреть все комнаты, —
согласился Халупович.
Достав из кармана аппарат мобильной связи, он набрал номер
Шальнева. И когда тот ответил, быстро сказал:
— Собери еще раз своих людей и проверь все кабинеты. Даже
те, которые уже проверяли. Все шкафы, чердаки, подвалы. Собаку задействуй, если
нужно. Но девочку найди. Живой…
Он взглянул на женщин и помрачнел.
— Живой, — попросил он, — только живой.
Глава четырнадцатая
Часы показывали десять минут шестого. Элга, достав аппарат
мобильной связи, набрала таллиннский номер. Очевидно, она говорила с кем-то из
родственников по-эстонски, объясняя, что завтра ей, возможно, придется сдать
билет и задержаться в Москве. Фариза посмотрела на часы, вздохнула, но звонить
никому не стала. Очевидно, она уже предупредила брата, что задержится здесь.
Оксана Григорьевна по своему аппарату тоже громко по-русски сообщила, что
задерживается и приедет попозже.
