— Во-первых, он сегодня уже нашел вас в этом здании, а
значит, он все еще наблюдает за вами. Во — вторых, он сотрудник милиции. А
соседка Халуповича сказала, что поздно вечером у дома появился неизвестный
сотрудник милиции. Очевидно, он был в форме. Так это был ваш брат?
— Он, — кивнула Фариза, — он здесь в командировке. Но вы
напрасно думаете, что он хотел убить Эдуарда. Скорее, он шутя, говоря об этом.
— Почему? — спросил Халупович. — Он думает, что я могу
начать к тебе приставать? Или попытаюсь изнасиловать? Он что, ненормальный?
— Он вполне нормальный человек, — печально улыбнулась
Фариза, — просто ты ничего не знаешь, Эдуард. Он немного ревнует меня к тебе до
сих пор. Давай лучше отпустим твою секретаршу, чтобы она отдохнула. А потом
поговорим с тобой. Ты многого не знаешь, Эдуард.
— Вы больше ничего не хотите сказать? — спросил Бозин,
обращаясь к Нине.
Та отрицательно покачала головой.
— Тогда можете идти. И приготовьте нам крепкий кофе, —
неожиданно попросил Бозин.
— Хорошо, — она вышла, не решаясь взглянуть на Халуповича.
— Хороший она человек, — одобрительно сказал Бозин и, уже
обращаясь к Фаризе, спросил: — А почему ваш брат так ненавидит Халуповича?
Разве они знакомы?
— Нет, — ответила Фариза, — никогда не встречались.
— Тогда в чем же дело?
— Это давняя история, — начала объяснение Фариза. — Мы
действительно встречались с Эдуардом много лет назад. Так давно, что иногда мне
кажется, будто это случилось в другой жизни.
Халупович молчал, глядя на нее.
— Мы были молоды, — сказала Фариза. — В общем, нужно
представить себе ситуацию. Провинциальный город. Все друг друга знают. Мои
встречи с Эдуардом ни для кого не были секретом. Он мне тогда очень нравился.
Она замолкла, словно подыскивая нужные слова. И затем
продолжала:
— Он довольно быстро уехал, а меня хотели выдать замуж по
нашим обычаям за сына одного нашего знакомого. Я, конечно, не хотела. Он мне не
нравился, да и замуж я не собиралась. Родители настаивали. Отец не особенно, но
мать очень серьезно. А я к тому времени закончила институт и взяла
распределение в другую область, — она повторяла то, что успела рассказать
Дронго. Затем снова замолчала, на этот раз надолго. И наконец, сказала:
— Мне пришлось рассказать матери о встречах с Эдуардом,
чтобы она разрешила мне уехать. Мать такого «позора» не перенесла. У нее
случился инсульт, и она долго болела. Мой брат узнал об этой истории через
много лет. Конечно, он не питает особо нежных чувств к Эдуарду. Я не хотела
сюда приезжать, не хотела заново огорчать и мужа, и брата. Но брат прилетел в
Москву в командировку на месяц, и я тоже решила поехать. Тем более, что муж
тоже полетел в командировку, и мы решили, что он за мной заедет. Когда брат
узнал, что я встретилась с Эдуардом, он начал сильно нервничать. Я ему
объяснила, что между нами ничего не было. Мы лишь немного посидели и выпили
шампанского. Конечно, мне не стоило говорить, что встреча произошла в дом на
Тверской, недалеко от моего отеля. Брат, очевидно, пошел туда, но не застал
Эдуарда. А сегодня, когда меня не оказалось в отеле, он приехал сюда. Мне
стоило больших трудов уговорить его не вести себя так глупо и не оскорблять
меня своим недоверием. Конечно, он не любит Эдуарда после всего, что случилось.
Но ему интересно было с ним познакомиться, увидеть человека, которого я
когда-то любила. Он не способен на убийство, в этом я уверена. И он не стал бы
искать яд, чтобы отравить воду. У него есть пистолет, зачем ему яд?
— Час от часу не легче, — пробормотал Бозин. — Значит, у
вашего брата были основания ненавидеть Халуповича?
— Он его не любит, — подтвердила Фариза, — но на убийство не
способен. Он подполковник милиции.
— И собирается отомстить человеку, который опозорил его сестру
и чуть не убил мать, — закончил за нее Бозин.
— Это только в старых индийских фильмах кипят такие страсти,
— улыбнулась Фариза, — в жизни всегда все по-другому. Я не думала, что кто-то
мог услышать наш разговор.
— Ваш брат все-таки был в доме Халуповича? — спросила
Линовицкая.
— Был, — кивнула Фариза, — но к убийству он отношения не
имеет. Домработница ему даже не открыла дверь. Она сказала, что дома никого
нет, и он ушел. Можете узнать у него самого. А что касается убийства этой
несчастной Ольги, то здесь даже и спрашивать не стоит. Он не входил в здание и
не мог совершить подобного преступления. За него я могу поручиться. Он не может
действовать подло. Это не в его правилах.
— И, тем не менее, он нашел дом Халуповича, — задумчиво
сказал Бозин. — Нам нужно будет с ним встретиться.
— Сколько мы здесь будем сидеть? Всю ночь? — спросила Элга.
— Уже поздно.
— Среди подозреваемых остались несколько человек, — сказал
Дронго, — если мне дадут еще полчаса, я постараюсь назвать виновника
сегодняшних трагических событий.
— Полчаса? — насмешливо спросила Оксана. — А почему не всю
ночь? Из-за ваших теоретических изысканий мы должны будем провести в этом
кабинете ночь?
— Мы подождем, — сказала Линовицкая, взглянув на Дронго. —
Но у меня к вам еще вопрос.
— Какой? — взглянул он в глаза следователю.
— Когда вам задали этот вопрос — сколько будет дважды два, —
как вы на него ответили? Или вообще не отвечали?
— Я сказал, что дважды два — не всегда четыре. Например,
если сложить скорость двадцать тысяч километров в секунду и прибавить столько
же. У вас есть еще вопросы?
— Нет, — улыбнулась Линовицкая, — спасибо. Мы подождем вас
столько, сколько будет нужно. Если ваша жена не будет вас ругать за позднее
возвращение.
— А ваш муж? — спросил Дронго, не ответив на ее скрытый
вопрос.
— Я живу одна, — возразила она, глядя ему в глаза.
— Тогда у меня есть полчаса, — сказал Дронго, поднимаясь и
выходя из кабинета.
— Странный он человек, — удивленно сказала Элга, когда он
вышел, — непонятный. Но все замечает.
— Если кто-нибудь и может помочь нам в этой ситуации, то
только Дронго, — вздохнул Бозин. — Давайте подождем, коллега, — обратился он к
Линовицкой. — Он ведь просил у нас всего полчаса.
— Согласна, — кивнула Линовицкая, — но только полчаса. Хотя,
если откровенно, я не понимаю, что он может сделать за этот срок.
Дронго вышел в приемную. Нина, увидев его, вздрогнула,
словно испугалась. В приемной сидел также майор Озиев. Он дремал, разместившись
на двух креслах.
— Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов, — сказал
Дронго, обращаясь к Нине.
