— Озиев, — приказал Бозин, — уведите его.
Майор поднялся, хмуро глядя на убийцу. Он уже тронул его за
плечо, когда вмешался Халупович.
— Подождите, а как же девочка? Она же в руках его возможного
сообщника! Егор, скажи, где ребенок, будь человеком.
Скрёбов отвернулся. На его лице было написано лишь презрение
к окружающим.
— Он не скажет, — убежденно произнесла Линовицкая, — вы
немного поторопились, — обратилась она к Дронго. — Конечно, вы работаете
виртуозно, я впервые вижу нечто подобное. Вычислить убийцу за несколько часов —
это почти невероятно. Но, наверное, вы поспешили. Нужно было установить за ним
наблюдение, чтобы выяснить, где он прячет девочку. Ваши же действия были
эффектны, но не совсем эффективны.
— Вы думаете? — спросил Дронго.
Он повернулся к убийце.
— Значит, ты думаешь, что мы ничего не сможем сделать? И надеешься,
что оставим Таню в руках твоего сообщника?
Скрёбов против воли смотрел на него как загипнотизированный.
Он не мог отвести глаз от этого человека, разрушившего и его прекрасный план, и
всю его дальнейшую жизнь.
— Думаю, мы легко вычислим твоего сообщника, — продолжал
Дронго, глядя в глаза убийце, — ведь ты наверняка договаривался с ним о встрече
в Козицком переулке. Иначе не смог бы передать ему свою жертву.
Кстати, в Козицком переулке нет магазина, торгующего
автомобильным маслом. Я, во всяком случае, такого не знаю. Поэтому сообщник
наверняка ждал тебя там, и ты передал ему девочку, получив взамен ящик масла.
Между прочим, твой сообщник еще и жадный дурак. Он купил дешевое масло, которое
не заливают в столь дорогие машины как «Ауди». Ты бы никогда не использовал его
для своего автомобиля.
— Дьявол, — прошептал Скрёбов, — ты не человек.
— Что касается эффективности моей работы, — сказал Дронго,
обращаясь к Линовицкой, — то вычислить напарника Скрёбова на самом деле совсем
не сложно. Он ведь договорился с ним сегодня днем, уже после того, как узнал,
насколько важна для Халуповича эта девочка. И вряд ли бы стал рисковать,
разговаривая по обычному телефону. У него есть аппарат мобильной связи. Нужно
проверить все сегодняшние звонки — и мы выйдем на его напарника. По-моему,
просто и эффективно.
— Н-нет, — зарычал Скрёбов.
Он вскочил, оттолкнул пытавшегося удержать его Озиева и
ринулся на Дронго. Тот, увернувшись от удара, толкнул водителя на пол.
— Я никогда не бью человека, у которого связаны руки, —
хладнокровно заметил Дронго, наклонившись к поверженному сопернику, — хотя
иногда мне очень хочется нарушить этот принцип.
Озиев поднял рычавшего убийцу и вывел из кабинета, толкая в
спину. Шальнев вышел за ним. Миша испуганно вертел головой. Случившееся
оказалось слишком неожиданным для него.
Бозин подошел к телефону, поднял трубку, набрал номер.
— Проверьте все звонки, которые выходили с телефона… какой у
него номер телефона? — спросил Арсений Николаевич у Халуповича. Тот продиктовал
номер, и Бозин, повторив его, попросил быстро проверить и перезвонить ему.
Затем, положив трубку, взглянул на Дронго.
— Это так просто, — сказал он, — и так здорово.
И вдруг, поднявшись со своего места, начала аплодировать
Элга. К ней присоединились Фариза, Нина, Миша, Трошкин, Халупович. Даже Оксана
Григорьевна несколько раз хлопнула в ладоши. Бозин лишь добродушно кивал, а
Линовицкая смотрела на Дронго, не произнося ни слова.
— Вот видите, — невесело сказал Дронго, обращаясь к
Халуповичу, — я тоже заслужил аплодисменты. Здесь как раз пять женщин.
— Вижу, — улыбнулся Халупович, — вы провели блестящее
расследование. Большое спасибо. Теперь мы знаем, кто убил Ольгу, похитил
девочку и пытался меня отравить. Спасибо вам за все. А я приглашаю всех в
ресторан. Отметим завтра нашу встречу, как и предполагалось.
Женщины улыбались. Элга благодарно ему кивнула. Оксана
Григорьевна шутливо погрозила пальцем. Фариза мягко улыбнулась. Нина благодарно
кивнула Дронго, словно, найдя убийцу ее напарницы, он сделал нечто важное и для
нее. Все потянулись к выходу, и в этот момент Дронго сказал.
— Нет. Это еще не все.
— В каком смысле? — спросил несколько озадаченный Халупович.
— Мы еще не нашли другого преступника, — возразил Дронго.
— Какого преступника? — не понял Халупович. — Он ведь во
всем признался.
— Он лишь злился, что не удался его план, — возразил Дронго,
— насчет убийства Ольги, возможно, я соглашусь. И насчет похищения девочки —
тоже. Но относительно смерти вашей домработницы… В этом я не уверен…
Глава двадцатая
Все замерли. Только, что достигнутое единение было
разорвано. Все снова смотрели друг на друга с некоторым подозрением.
— Господи, — вдруг произнесла Фариза, — опять все по-новому.
— Я думаю, нам можно сегодня разъехаться по домам, —
раздраженно произнес Халупович, словно досадуя на Дронго за то, что тот прервал
возникшую идиллию.
— Нет, — безжалостно сказал Дронго, — ваши гостьи могут
уехать, но мы должны остаться. Нужно найти девочку.
— Хорошо, — вздохнул Халупович, — Миша, развезешь наших
гостей по отелям. Ты, Трошкин, отвезешь Нину. Оставьте «Ауди», я сам буду за
рулем, — чуть помрачнев, сказал он.
— Я останусь, — попросила Нина, — вам может потребоваться
помощь.
Халупович взглянул на нее, молча кивнул. Женщины уходили в
гораздо худшем настроении, чем можно было ожидать. Шальнев и Трошкин покинули
кабинет. В комнате остались четверо: Халупович, Дронго и сотрудники прокуратуры
— Бозин и Линовицкая.
— Это было интересно, — признался Арсений Николаевич, — вы
очень умело вычислили этого парня.
Почему вы были так уверены, что именно он похитил девочку?
— Эдуард Леонидович — человек эмоциональный, — пояснил
Дронго. — В разговоре со мной, он подчеркнул, как важен ему такой свидетель,
как внучка погибшей домработницы. Думаю, водитель обратил внимание на эти
слова. Обычно состояние нормального человека после допроса в прокуратуре — некоторое
возбуждение. И учтите то обстоятельство, что Халупович — не просто свидетель.
Он понимает, что может превратиться и в обвиняемого, так как одним из
подозреваемых является именно он.
— Я бы не стала говорить так категорично, — вмешалась
Линовицкая, — мы понимаем, что он только жертва. Очевидно, убийца рассчитывал
убрать именно Халуповича.
— Возможно, — согласился Эдуард Леонидович. За последние
несколько часов он осунулся и словно постарел. — Но кто же пытался меня убить?
Ведь воду привез Миша, купив ее в супермаркете. А Егор в день смерти моей
домработницы не заходил ко мне в квартиру. Это абсолютно точно. Кто же тогда
отравил воду?
