– Моя фамилия Вильямс. Роберт Вильямс. А Ставинский погиб в автомобильной катастрофе, и я хочу его похоронить. Все-таки я имел к нему какое-то отношение. И пожалуйста, не злитесь. Ведь это последняя возможность увидеть дочь, вы понимаете?
– Хорошо. Я подумаю, как это сделать, – сказал Мак Кери.
– И вот что еще: не говорите Вирджинии об этих похоронах, ладно?
– О'кей, – согласился Мак Кери. – Позвоните сегодня дочери, что на днях выезжаете в Нью-Йорк.
12
Следующие дни были заполнены у Вирджинии разными мелкими хлопотами – вмеcте с Мак Кери они составили маршрут свадебного путешествия, потом она заказывала билеты в транспортном агентстве, потом в советском посольстве получала визы – там ее долго уговаривали лететь в Европу на самолете советской авиакомпании «Аэрофлот», и Вирджиния, по совету Мак Кери, долго и придирчиво выспрашивала о сервисе на самолете, о питании, о разнице в ценах, и только когда русские доказали ей, что на советских самолетах они с мужем сэкономят больше ста долларов, она согласилась, что из Европы они полетят в Москву «Аэрофлотом».
Домой – нет, домой из Москвы они полетят самолетом американской компании. «Каждая страна начинается в своем самолете», – сказала она русским с улыбкой. Но она охотно – тоже по разработанному с Мак Кери плану – согласилась ехать в Россию не по туристическому классу, а по классу «люкс». Это получалось на семьсот долларов дороже, зато у них будут лучший номер в отеле «Националь», индивидуальное питание, двухдневная индивидуальная поездка в Ленинград, билеты на любые спектакли московских театров, включая Большой театр, а также в любое время, когда они пожелают, персональная машина «Волга» с водителем и гид, который говорит по-английски.
Конечно, все это предполагало, как говорил Мак Кери, персонального гида-кагэбэшника и персонального шофера-кагэбэшника днем и не исключало круглосуточного прослушивания их разговоров в номере отеля, но именно это и входило в расчеты Мак Кери – если супруги Вильямс будут постоянно на виду у КГБ, к ним уже не приставят негласных сыщиков и надзирателей.
Короче, после часа беседы с советскими чиновниками и консулом, Вирджиния, к их удовольствию, прямо из посольства позвонила в свое туристическое агентство и попросила агента перезаказать билеты на самолет советской компании «Аэрофлот». Затем она взяла все нужные анкеты – их оказалось 24 листа, по двенадцать на нее и на мужа, и сказала, что на днях вышлет из Потомака и эти анкеты, и фотографии (их тоже нужно было сдать аж 12!). Советские попросили ее поспешить, не откладывать, ведь они должны сообщить об их прилете в Москву, чтобы там им забронировали хороший номер. Вирджиния заверила их, что вышлет и анкеты, и фотографии завтра же. Уже прощаясь с ними, Вирджиния спохватилась – ох, а какая будет погода в Москве, как одеваться? Наверное, будут морозы?…
Из посольства Вирджиния поехала по магазинам. Это тоже входило в разработанный Мак Кери план. «Если советские заподозрят что-то, – говорил он, – они могут послать за вами слежку. Поэтому поезжайте в «Лорд энд Тейлор» и «Блумингдейл», закажите там себе и мужу дубленки, теплые ботинки и вообще посорите немножко деньгами – это их успокоит».
Оба они – и Вирджиния, и Мак Кери – понимали, что ее визит в советское посольство – это проба сил, испытание для Вирджинии – справляется она со своей ролью или нет. Поэтому подготовка к этому визиту, а говоря по-киношному – репетиция, заняла больше времени, чем сам визит. Но зато сам визит прошел успешно. Мак Кери собственными глазами видел, как Вирджиния вышла из посольства, села в «свою» машину с номером штата Мэриленд и поехала по магазинам – слежки за ней не было.
Но другие мысли беспокоили Мак Кери. Они сорят тут деньгами, сделали человеку пластическую операцию, на послезавтра назначены похороны Ставинского (уже и дочь его прилетела в Нью-Йорк со своим женихом, и в полиции ей предъявили найденные у покойного документы и изуродованный до неузнаваемости труп), а как там Юрышев? Что, если вся эта игра окажется мыльным пузырем, если никакая лодка не сядет на мель в ближайшие дни или вообще КГБ играет какую-то свою игру и готовит им ловушку? Уж слишком гладко и хорошо все развивается, и Мак Кери это не нравилось. Сегодня – 1 октября, он с утра наведался в офис и усадил Керола следить за телетайпом и всеми сообщениями из Северной Европы, но в Европе было спокойно – если не считать, конечно, бурлящей Польши, коммунистической левизны во Франции, Ирландии, ну и так далее. Конечно, если советская подводная лодка сядет на мель сегодня или завтра, они – Мак Кери, Керол, Ставинский и Вирджиния – к началу операции еще не готовы: Ставинский еще в больнице, нос заживает не так быстро, как обещал доктор Лоренц, и еще нет виз для полета в СССР. Но лучше бы она все-таки появилась, эта лодка, тогда можно уверенно сказать, что Юрышев – это не фокус КГБ. И впереди был еще почти месяц юрышевского отпуска, они бы все успели…
Раздираемый этими мыслями, Мак Кери вызвал по рации Керола, передал ему слежку за Вирджинией, а сам уехал в офис. Как бы то ни было, а они сделали первый шаг – завтра вмеcте с анкетами Вирджинии и Роберта Вильямса в советское посольство пойдут фотографии Вирджинии и… Юрышева – подлинного Юрышева, чтобы не было никаких осечек при его выезде с Вирджинией из СССР.
Тем временем Вирджиния, накупив всякой зимней одежды для себя и для мужа, вернулась в отель. Ее «первый съемочный день» прошел успешно, но она не чувствовала удовлетворения. Конечно, она справилась со своей ролью, она была мила и респектабельна в советском посольстве, но какое-то внутреннее беспокойство и напряжение подтачивали ее душу. Этот человек в больничной палате, человек с глазами загнанного и смертельно раненного зверька… Даже не приняв душ, Вирджиния устало рухнула в постель и подумала, что у нее нет никакой охоты звонить Марку.
13
«Убитая горем дочь с прискорбием сообщает о преждевременной трагической кончине дорогого отца Романа Борисовича Ставинского. Отпевание и погребение в субботу, 3 октября, в 10 утра на кладбище Св. Владимирского монастыря, Нью-Джерси».
Ежедневная русская газета «Новое русское слово», выходящая в Нью-Йорке с 1910 года, по старой российской традиции печатает траурные объявления на самой первой странице рядом с сообщениями из Белого дома и другими политическими сенсациями. Ставинский сложил газету и, отбросил ее на заднее сиденье машины. Вот он и дожил до своих похорон. «Убитая горем дочь» нашла ему место на кладбище русского монастыря в Нью-Джерси, и даже будет отпевание.
Ставинский никогда не верил в Бога и никогда не знал, кем себя считать – русским или евреем, поскольку мать его была еврейкой, а отец – русским. В России это называется странным словом «полукровка», и в молодости, при получении паспорта, Ставинский записал себя русским – по отцу. Это открывало двери институтов и доступ на телевидение, и только в последние годы в отделах кадров завели новые расширенные анкеты, где нужно, помимо своей национальности, указывать девичью фамилию матери и полные фамилии, имена и отчества дедушек и бабушек по отцовской и материнской линиям. Это помогает отделам кадров выявить «скрытых» евреев, но Ставинскому это помогло получить разрешение на эмиграцию – ведь по израильским законам он еврей, поскольку мать у него еврейка. Но женат он был на русской, и поэтому Оля себя еврейкой никогда не считала. Да и какие они с ней, в самом деле, евреи, если по-еврейски не знают ни слова, если росли и воспитывались на русской культуре, в русских школах, с удовольствием отмечали русские и православные праздники – Пасху, масленицу и старый Новый год, а когда еврейские праздники – и не знали, и не интересовались.
