– Открывайте, или мы вскроем дверь!
– Чего стоишь? Быстрей переодевайся по-походному.
Андрей вытолкал Катю в соседнюю комнату, окно которой выходило на другую сторону дома. В кучу тряпья Ларин бросил несколько коробок с пистолетными патронами. Не стоило облегчать задачу противнику. Андрей уже понимал, что случился прокол. И каким-то образом квартиру, предоставленную ему Дугиным, просчитали. Не хотелось думать, что это произошло из-за его сегодняшних приключений. Но в любом случае следовало максимально уничтожить следы, указывающие на его связь с тайной организацией. Пусть потом ковыряются в пепле.
Бензин ярко полыхнул. Ларин еле успел отступить в прихожую, уже прижимая к уху трубку мобильника. Он продиктовал пожарному диспетчеру адрес своего дома, а затем и трубка полетела в огонь.
С той стороны двери уже визжала болгарка, вгрызаясь в бронированное полотно. Ларин схватил пистолет из ящика, свернул со ствола глушитель и несколько раз выстрелил в дверь, целясь повыше, чтобы не зацепить тех, кто стоял за ней. В конце концов, прибывшие милиционеры ничем перед ним и Дугиным не провинились. Они просто выполняли свою работу.
Катя в растерянности стояла посреди спальни.
– Это все из-за меня? – спросила она.
– А ты как думаешь?
– Думаю, что – нет.
– Вот и правильно.
Андрей распахнул дверь на лоджию. Густо разросшиеся тополя подступали к самому дому. Дым, подхваченный сквозняком, сначала втянулся в спальню, потом густыми клубами повалил на улицу. Стало слышно, как один за другим взрываются патроны в соседней комнате.
– Пусть думают, что я еще там, – не очень внятно объяснил Андрей Кате и перебросил ногу через поручни лоджии.
Света у соседей не наблюдалось. Ларин резко толкнул рукой застекленную раму, та открылась.
– Не бойся, – позвал он Катю, – подстрахую.
Девушка, забыв о боли, напуганная разгорающимся пожаром, села на поручни. Ларин помог ей перебраться на соседний балкон. В комнате ярко вспыхнул свет. Андрей и Катя нос к носу столкнулись с испуганной женщиной в ночной рубашке. Она порывалась что-то спросить, но от страха не могла вымолвить и слова – только заикалась.
– Пожар! Горим! – крикнул ей в самое лицо Ларин.
За лоджией клубился дым. Адские отблески огня плясали в кронах тополей. Внизу послышалось завывание пожарной сирены. Больше ничего не объясняя, Андрей потащил Катю в коридор, вытащил на площадку. Девушка уже справилась с испугом и хотела побежать по лестнице вниз, но Ларин потащил ее наверх.
– Звони в двери, кричи, – и сам вдавил кнопку звонка, пару раз стукнул ногой в дверь.
– Пожар! Горим! – разнеслось по подъезду.
Вскоре Ларин с Катей уже оказались на последнем этаже. Внизу хлопали двери, звучали тревожные голоса, слышался топот сбегавших во двор людей.
– Ну, все. Паника началась. Что и следовало доказать. Пошли и мы.
Вскоре Ларин и Катя уже выбирались с другими жителями подъезда на улицу. Наконец-то до девушки дошло:
– Мы же из соседнего подъезда вышли.
– А ты как думала?
В вышине полыхало пламя, вырывавшееся на улицу сквозь лопнувшее стекло. У пожарной машины пререкались офицер МЧС и двое милиционеров. Вокруг них толпились жители дома и любопытные. Наверху все еще слышались «выстрелы» – звуки взрывавшихся в огне патронов.
– А вот нам здесь лучше долго не торчать, – Андрей приобнял Катю за плечи и повел прочь от дома.
– Ни хрена себе, – выдохнула девушка, когда они оказались на тротуаре.
– У тебя воспитание хромает, – Ларин еще раз обернулся, глянул, как к окну его квартиры поднимается люлька с пожарными, и махнул рукой, останавливая убитые «Жигули».
Машина резко вильнула к тротуару, скрипнула тормозами и замерла. За рулем сидел улыбающийся бомбила – таксист-кавказец.
– В Москву вернуться не спешишь? – спросил у него Андрей. – Нам за город.
– При должном финансировании хоть на Луну, – осклабился бомбила.
– Значит, поехали.
Было уже далеко за полночь, когда Ларин и Катя выбрались из машины в тихом дачном поселке, расположенном в полусотне километров от столицы. Небо усыпали крупные звезды, где-то в низине за лесом устроили концерт лягушки. Таксист, получив заработанное, развернул машину, и ее задние габариты вскоре замелькали между домов и деревьев.
– Надеюсь, хоть здесь я никому не понадоблюсь…
Андрей отпер калитку и повел Катю к небольшому бревенчатому дому. Давно не кошенная трава газона полегла от вечерней росы.
– Сегодня я вообще отказываюсь что-либо понимать. Кто вы такой, в конце концов?
– Ты обещала не задавать вопросов. – Ларин пропустил Катю в дом и щелкнул выключателем. – Такой вечер испортили…
– А сюда они не нагрянут? – осторожно поинтересовалась девушка, оглядываясь по сторонам.
– Я и сам тут нечасто бываю. Хорошо, хоть перекусить успели, а то здесь шаром покати.
– И прохладно, – поежилась Катя.
– И зачем только я тебе помогать взялся, – пожал плечами Андрей. – Ладно, что случилось, то случилось. Дрова принесу, печку протопим.
Ларин открыл невысокую дверь в бревенчатой стене.
– Я помогу, – Катя шагнула следом и тут же присвистнула.
В просторном сарае, кроме дров, стоял новенький, поблескивающий лаком внедорожник без номеров.
– Впечатлениями поделимся завтра. А сейчас – спать. У тебя мобильник есть?
– Конечно.
– Дай-ка сюда.
Ларин взял отливающую розовым перламутром дамскую трубку, выключил ее и сунул себе в нагрудный карман.
– А это чтобы ты не вздумала никому звонить.
Глава 3
Правильно говорят: большинство всех человеческих проблем родом из детства. Нехватка родительской ласки чревата в будущем садистскими наклонностями, обиды на сверстников рано или поздно оборачиваются подростковой замкнутостью, излишняя опека ребенка – пожизненными иждивенчеством, эгоизмом и инфантильностью…
Если бы кто-нибудь из теперешних приятелей Алекса Матюкова увидел его родную квартиру на Лиговском проспекте, что в Санкт-Петербурге, то, наверное, никогда бы не поверил, что он родился и рос тут аж до третьего класса.
Лиговка издавна считалась одним из самых неблагополучных районов Северной столицы. Обшарпанные фасады наводили уныние, а пьяное буйство, то и дело выплескивавшееся из-за фасадов на улицы, – ужас. Здесь никто не задавался вопросами: «почему?» и «зачем?» На Лиговке жили исключительно на рефлексах. Поножовщина во дворе была самым обычным делом. Половина одноклассников Матюкова по достижении совершеннолетия уже отмотала сроки. Человеку, который родился и вырос на Лиговке, не стоило надеяться на что-то лучшее – казалось, что его жизнь всегда будет заправлена кислым, тоскливым запахом безысходности.
