Фантазия у Васькова и Рубинова разошлась не на шутку. Андрей слушал и не мог взять в толк, что собрались здесь строить: жилье для военнослужащих или же какой-то Диснейленд? Пользуясь картой Рубинова, ему удалось отыскать фундаменты прежних домов, остатки бетонной дороги. Покрытие было еще вполне крепким – только мох и траву счистить да закатать поверх асфальтом. Пока Ларин не рисковал сильно расспрашивать генералов, на хрена им понадобилось такое затратное строительство и какое отношение к военному городку имеет будущий яхт-клуб? Потребуется, офицеры – любители рыбалки за свои кровные – своими руками поставят на берегу скромные дощатые эллинги для моторных лодок. А у Рубинова уже прямо-таки глаза горели, словно он видел построенные в здешних живописных местах особняки с подземными гаражами, цветники и живые изгороди из туи.
– Тихо… – внезапно прошептал Васьков, оборвав очередную тираду, и указал пальцем на берег озера.
К воде, абсолютно не боясь людей, в гордом одиночестве шел благородный олень. Впечатлял размах ветвистых рогов.
– Чего ждешь? – зашептал Рубинов. – Валить его надо.
Васьков уже прокрался к машине, схватил с переднего сиденья автомат и передернул затвор. Олень обернулся на звук, но не стал убегать.
– Может, не надо? Пусть живет, – произнес Ларин. – Толку-то от него – мясо жесткое.
– Рога какие, смотри, – в азарте Васьков уже перешел с «немцем» на «ты». – В Германию увезешь, как трофей, на стенку прикрутишь. – Васьков опустился на одно колено и прицелился.
– Промажешь, – убежденно сказал Рубинов. – Ты же с десяти метров в бутылку шампанского не попал.
– Когда это было? – отозвался Васьков. – Ну, выпил я тогда, да и бутылка на голове у голой бабы стояла. Вот и смотрел не туда, а пониже… – И Васьков нажал спусковой крючок.
Автомат отозвался короткой очередью. Пули прошли мимо. Олень грациозно поскакал к лесу. Поднявшись во весь рост, Васьков застрочил от живота, как делают это герои в кинофильмах.
И тут произошло что-то очень странное. Все трое синхронно повернули головы на звук, раздавшийся из-за руин кирхи. Генерал-майор от удивления даже стрелять перестал. Взревел мощный дизель, повалил дым, загрохотали гусеничные траки. Из-за высокой, сложенной из дикого камня стены выехал старый танк. Его башню украшали граффити, нанесенные из баллончиков современной молодежью. А еще на башне виднелся зенитный пулемет. Это появление было настолько неожиданным и нелепым, что все замерли.
– Это что еще за клоун объявился? – изумился Рубинов.
– Не знаю, – отозвался Васьков. – У нас-то и танков в гарнизоне вроде нет. Хотя…
Боевая машина, грохоча траками, ползла прямо на генералов и Ларина.
– Сваливай, боец, сваливай! – замахал руками Рубинов, показывая невидимому танкисту, чтобы изменил направление.
Ларин был настолько впечатлен, что даже не сразу вспомнил о встроенной в гипс камере. Танк, не доехав метров десять, замер. Двигатель продолжал грохотать. Ствол орудия наклонился и уставился прямо на командирский «УАЗ».
– Да что ты себе позволяешь? Кто ты такой? Быстро доложить, – крикнул Васьков, строго глядя на таинственно поблескивающий триплекс.
Двигатель танка продолжал грохотать. Генералы и Ларин переглядывались – никто не решался приблизиться к боевой машине.
– Пьяный он, что ли? Или обкурился? – прошептал Рубинов, глядя на танк.
Было абсолютно непонятно, что делать.
И тут люк на башне открылся. Из него высунулся по пояс странный танкист в комбинезоне, шлемофоне, вдобавок в маске типа «ночь» с прорезями для глаз и рта. Выглядел он устрашающе, потому как взял зенитный пулемет за ручки и развернул его стволом к Васькову.
На этот раз Рубинов не решился взывать к воинской дисциплине. Было понятно, что танкист на разрисованном граффити танке и в маске – что-то среднее между пиратом и Робин Гудом, поселившимся в здешних лесах. А то, что странные письма, склеенные из газетных заголовков, его рук дело, подтвердилось незамедлительно.
– Нах… – выкрикнул таинственный танкист и добавил уже, глядя на Ларина: – Нах хаус.
Рубинов указал Васькову взглядом на автомат, который тот продолжал сжимать в руках, – мол, стреляй.
– Оружие на землю! – прокричал «танкист» хрипло, явно измененным голосом.
Васьков вздрогнул и не положил, а бросил автомат на землю, словно тот был из раскаленного железа. После чего генерал-майор не выдержал – по-бабски взвизгнув, подпрыгнул козлом, бросился к «УАЗу», вскочил за руль. С перепугу он никак не мог запустить двигатель, обронил ключи на пол. Танк вздрогнул и, лязгая траками, двинулся к машине.
Автомат исчез под гусеницей. Рубинов сделал было шаг к «УАЗу», но передумал – и вовремя. Двигатель так и не завелся. Васьков каким-то чудом успел выкатиться из-за руля. Танк чуть приподнялся, немного задержался, толкая машину, и подмял командирский «УАЗ» под себя. Лопались покрышки, скрежетал металл, звенели, рассыпаясь, стекла. Подмяв «УАЗ», танк закрутился на месте, выбрасывая землю и клочья армейского внедорожника из-под гусениц.
– Стрелять в него надо было, стрелять! – орал на Васькова, как на новобранца, генерал-лейтенант. – У него же боеприпасов нет. Ты что, еще не понял? Без патронов он!
Спотыкаясь, Рубинов бросился к автомату, но когда поднял его, то в руках у него оказалось погнутое и абсолютно бесполезное железо. Танк тем временем съехал с изувеченного «УАЗа». От машины осталось нечто малопонятное и почти идеально плоское, густо пахнущее бензином.
– Твою мать, однако, и заутюжил…
Рубинов с Васьковым пятились к кирхе. А вот Ларин замешкался – так впечатлило его увиденное. Он все пытался понять, кто может управлять танком: противник или невольный союзник? Но кем бы ни был танкист, он действовал по своей схеме, почему-то избрав теперь в качестве жертвы именно Андрея.
Танк, набирая скорость, помчался на Ларина. Тот не стал испытывать судьбу и тоже побежал. Грохот сзади нарастал. Андрей чувствовал, как содрогается под мощной машиной земля. Он мчался, перепрыгивая через кусты, продираясь сквозь заросли. Для танка же чахлая растительность вообще не являлась преградой. Кусты с треском исчезали под гусеницами.
– И что бы это могло значить? – Даже в таком положении Ларин не терял присутствия духа, пытался рассуждать.
Он еще раз обернулся через плечо – танк был уже совсем близко. К своему счастью, Андрей получасом раньше немного изучил местность, а потому убегал от взбесившегося танка не просто так, наобум, а стремился спастись.
Он перекатился через фундамент бывшего финского дома, забился в щель, как таракан, прижался к холодному бетону и замер, закрыв голову загипсованной рукой. Танк с размаху взлетел на невысокий фундамент, край бетона треснул, осколки посыпались на Ларина. Но все же старый финский бетон устоял. Танк, прогрохотав над Андреем, остановился и развернулся на месте. В триплексе поблескивало заходящее солнце. Андрею сразу вспомнилось то ли виденное в кино, то ли прочитанное в военных мемуарах. Но вспомнилось абсолютно точно, будто бы с ним самим произошло: как солдат, убегавший от немецкого танка по голому полю, спрятался в воронке от снаряда, а танк, став над ним, принялся кружиться на месте – пока не закопал, не засыпал землей, заживо не утрамбовал в могилу.
