– Вижу, – отозвался пилот, корректируя направление.
Капитан Максимов всматривался в передний блистер. В темноте чуть угадывались очертания руин кирхи с остатками высокой колокольни. Неподалеку от нее под деревьями дымил костер.
– Я же говорил – разожгут, чтоб согреться, – азартно произнес Максимов. – Накрой ракетой, потом разберемся.
Ракета ушла огненным шаром, оставляя в ночи дымный след. Полыхнул взрыв. Промашки быть не могло.
– Снижайся, осмотрим, – Максимов напряженно всматривался в то, что осталось от костра.
Местами горела трава. Краснели, потухая, разлетевшиеся уголья. Капитану даже показалось, что он видит изувеченное тело.
– Ниже давай, ниже, – командовал Максимов. – Не бойся, деревья не зацепим.
Старлей на всякий случай выпускал короткие очереди по зарослям. Из-за его спины то же самое делал и усатый прапор. Тепловые ловушки разлетались фейерверком.
Азарт и предчувствие скорой награды лишили капитана Максимова обычной осторожности. Он не заметил, как на площадке колокольни, возвышающейся над вертолетом, поднялся Ларин. Над головой он, как лассо, раскручивал тонкий металлический трос, снятый с лебедки внедорожника. К его концу были привязаны туфли Маши, в которые для утяжеления Андрей запихал камни. Серебристая дамская обувь описывала широкие круги. Ларин разжал пальцы и еле успел отпрянуть.
Трос, пересекшись с траекторией вертолетных лопастей, мгновенно был ими намотан. Страшный хруст разнесся над мертвой финской деревней. Винтокрылая машина содрогнулась, посыпались обломки ротора.
Старлей Митягин, не удержавшись на краю люка, выпал из него. Вертолет боком рухнул на землю и прополз с десяток метров, вспахивая каменистую почву остатками лопастей. А затем полыхнуло пламя…
* * *
Весла почти беззвучно опускались в озерную воду, в которой отражались звезды. Лодка неторопливо скользила вдоль зарослей тростника.
Маша сидела на корме. Постанывающий и еще не пришедший в сознание старлей Митягин лежал связанным на дне. К сломанной ноге были прикручены самодельные шины из веток.
– Так что, нет у вас никакой организации армейских мстителей, капитан? – допытывался Ларин, не очень-то умело управляясь с веслом.
– Какая там организация… просто тошно стало от того, что у нас в армии творится. Раз в кои-то веки решили для военнослужащих хорошее дело совершить – жильем обеспечить. А генералы и тут крадут без меры. Вот я и хотел их проучить, чтобы другим неповадно было.
– Я тебя об организации спрашиваю, – напомнил Андрей. – Ты же не один. Ты со мной на плавающем БТРе стоял, а генеральскую баню кто-то другой поджег трассерами.
– Ну, да, я не одиночка, – неохотно признался Кошкин. – Тогда мы с прапором одним заодно были. Он меня на лодке заменил, чтобы Васькову карты спутать.
– Прапор Кондратов, что ли? – прищурилась Маша. – Муж Эльвиры?
– Вы это сами сказали.
– Ему-то какой резон? Ведь он «белая кость», особиста возит, личный шофер, – прищурился Ларин.
– Я лишнего болтать не стану, – проговорил Кошкин, загребая веслом, чтобы лодка не ушла в заросли.
– Можно я скажу? – произнесла Маша и, не дожидаясь, пока ее остановят, продолжила: – Особист Островец с его женой Эльвирой спит, и об этом весь гарнизон знает. А мужу и деваться некуда. Вот и стал у Островца документы по застройке копировать. А потом вы мне их, капитан, и передали. Разными путями к справедливости люди приходят. Я не ошиблась?
– Маша, не разноси бабские сплетни, – усовестил напарницу Андрей.
Кошкин отвел взгляд – ему не хотелось обсуждать личную жизнь своего сослуживца. Он глянул на приходящего в сознание старлея.
– А этот урод на хрена вам сдался? Только хлопоты с ним. Бросим его за борт?
– К сожалению, капитан, всего тебе сказать не могу. Но этот урод нам еще очень пригодится. И поверь, хотя бы в вашем гарнизоне с жилищным строительством все будет в полном порядке. Это я тебе обещаю.
Тяжелая лодка, чуть слышно поскрипывая уключинами, мягко вошла в предрассветный туман и скрылась в нем.
* * *
Говорят, что время решает любую проблему, какой бы сложной та ни была. В общем-то, справедливо. Но если ко времени прибавить деньги и связи в коридорах высокой власти, то любая проблема исчезает со скоростью таяния мартовского снега. И деньги, и связи у генерал-лейтенанта Рубинова имелись.
Меньше чем за месяц возникшие проблемы были решены. Да, в гарнизон Первомайский понаехали прокурорские, проверяющие из Министерства обороны. Но ушлым генералам удалось все повернуть нужным для них образом. Гибель спецназовцев, призванных на сборы, списали на нелепую случайность. Мол, каким-то образом на месте бывшей финской деревни между колокольней кирхи и деревом оказался натянут металлический тросик. А пилот во время отработки ночного полета его не заметил, вот и произошла катастрофа. А поскольку при падении сдетонировали боеприпасы на борту вертолета, то пропажа старлея Митягина так и не была выявлена. Попробуй разберись в обгоревших клочьях человеческой плоти! Ну, а найденные в непосредственной близости от места катастрофы дамские туфельки, обмотанные тросом, благополучно исчезли из числа вещдоков. Трех дезертиров из инженерной роты успешно объявили в федеральный розыск. Как и предсказывал подполковник Слижевский, парней якобы заприметил забулдыга на ближайшей от гарнизона железнодорожной станции, после чего на стихийной свалке неподалеку были обнаружены и их автоматы.
Кем были на самом деле фальшивый немец, журналистка и мститель в черной маске, установить так и не удалось. Но вопрос с ними тоже решился. Капитан Кошкин засвидетельствовал, что эта троица пыталась выбраться с территории полигона на участке оцепления, где стояла инженерная рота. Завязалась перестрелка. Их преследовали, прижали к болоту, надеясь взять на рассвете. Когда же взошло солнце, то выяснилось, что эти так и не установленные личности попытались уйти через трясину, где наверняка и погибли, провалившись в топь. А там уж ищи – не найдешь, места гиблые.
Короче, все разрешилось для генералов самым благополучным образом. Даже немецкая фирма «Дас Хаус» подтвердила свою готовность продолжить сотрудничество – со дня на день ожидалось прибытие в Первомайский ее представителя…
И вот вновь генерал-майор Васьков и генерал-лейтенант Рубинов встретились в спокойной обстановке – в окружном спецособняке.
– На этот раз, Вова, – наставительно говорил Рубинов, – принимаем немца без прежнего энтузиазма. Я имею в виду спиртное и баб. А то опять напьешься и из пистолета палить начнешь. Вот когда квартирный вопрос решим, тогда пей хоть залейся.
– Я, Толик, другим человеком стал. Не поверишь, шоковая терапия подействовала. Теперь, сколько ни выпью, к пистолету не притрагиваюсь… – Васьков сидел за столом перед включенным компьютером.
– Это хорошо. Обнадеживает, – ухмыльнулся Рубинов.
