– Что вы хотите сказать? – нахмурился директор. – Думаете,
вы придумали удачный план? А если он здесь ни при чем? А если он пойдет к
Премьер-министру? Или еще хуже, расскажет обо всем в газетах. В этом случае у
меня будут все основания вас уволить. И не по личному желанию, генерал.
– Я все понял, – поднялся Потапов, – но, по-моему, это
наиболее разумный вариант. Иначе нам не остановить того неизвестного, с которым
разговаривал Кирилл Сергеевич перед своей смертью.
– Ладно, – подумав, ответил директор, – пусть поработают
эксперты. И подключите своего Дронго. Разговор с банкиром оставим на самый
крайний случай. Если в ближайшие несколько дней мы не добьемся существенных
результатов, дам вам разрешение на беседу. Под вашу личную ответственность,
генерал.
– Хорошо, – кивнул Потапов, – пусть будет под мою
ответственность. Разрешите идти?
– Поймите меня правильно, – вдруг сказал директор, – это
очень грязное дело. Я первый раз в жизни не знаю, как мне поступить. С одной
стороны, Кирилл Сергеевич погиб, и не хочется копаться в грязном белье погибшего.
С другой – совершенно очевидно, что наш бывший коллега нанял исполнителя для
осуществления некой акции, о которой мы можем лишь гадать. И я не знаю, что мне
делать. Предположить можно все, что угодно, даже самое страшное. Может быть, он
хотел занять мое место, – невесело предположил директор, – или его не
устраивали вы… – Он заметил, как на какой-то момент на мрачном лице Потапова
появилось насмешливое выражение. Или ему показалось? Он нахмурился и изменил
тон: – К тому же обстановка в стране такая, что сейчас можно взорвать ситуацию.
Скоро выборы, неизвестно кто одержит победу, что будет с Президентом. Мы
обязаны предвидеть любой вариант развития событий, – закончил свою речь
директор, глядя в глаза своему заместителю.
– Я вас понимаю, – ответил Потапов, – разрешите идти?
– Идите, – отпустил его хозяин кабинета.
«Слизняк, – подумал Потапов, выходя, – он всего боится».
«Болван, – подумал директор, глядя вслед генералу, – он
совершенно не чувствует опасности».
Часть вторая
Вторые семь дней
День восьмой.
Москва. Суббота. 30 июня
Дронго сидел на диване и читал книгу. В последние годы он
все чаще обращался к мудрости средневековых мыслителей, поражаясь их уму и
умению в любые, даже самые тяжкие времена ставить истинные ценности превыше
всего. Эразм Роттердамский, Монтень, Спиноза – им выпало жить в эпоху мрачного
средневековья, когда на улицах городов полыхали костры – инквизиция
расправлялась с еретиками, «ведьмами», «колдуньями», а эти философы пытались
разгадать тайну человеческого бытия.
Дронго размышлял о мудрости и мужестве подвижников, несущих
свет истины в любые, самые страшные, смутные времена, когда его размышления
прервал телефонный звонок. Он недовольно взглянул на телефон. В последние годы
ему казалось, что любая новость несет в себе некое разрушительное начало. Он
становился консерватором. По всей видимости, сказывался возраст, но даже самому
себе признаваться в этом он не хотел.
Включился автоответчик, предлагавший позвонившим оставить
сообщение или свой номер телефона. После паузы он услышал знакомый голос.
– Мне нужно к вам приехать. Возьмите трубку, я знаю, что вы
дома.
Дронго подошел к телефону и поднял трубку. Он узнал позвонившего
человека – его металлический голос ни с каким другим не спутаешь. Не ожидая
ничего хорошего от звонка, он буркнул:
– Я слушаю.
– В прежние времена вы сначала здоровались, – неприветливо
заметил генерал Потапов.
– В прежние времена вы мне по вечерам не звонили и не
демонстрировали с такой откровенностью, что следите за мной. Откуда вы знаете,
что я дома?
– Я звоню снизу, – ответил генерал. – Когда у вас опущены
все металлические жалюзи, можно быть уверенным, что вы дома. Обычно вы все
наглухо закрываете, как будто боитесь, что в вас будут стрелять.
– Во-первых, я действительно боюсь, а во-вторых, вы
ненаблюдательны. Они бывают закрыты и тогда, когда меня нет дома. Я только
иногда днем открываю шторы и жалюзи. А вы, очевидно, приказали своим людям
следить за моей квартирой, и они видели, как сегодня утром я выходил из дому, а
потом вернулся. Вот и вся ваша проницательность. Я прав?
– С вами невозможно разговаривать, – ответил Потапов, –
все-то вы всегда знаете. Вы разрешите мне к вам подняться?
– Вы уже приехали без разрешения, так уж чего там –
поднимайтесь.
Положив трубку, он с сожалением убрал книгу, понимая, что
почитать ему сегодня больше не удастся. Через минуту раздался звонок в дверь.
Дронго открыл и впустил Потапова в квартиру.
– Я вас поразительная система наблюдения, – заметил гость, –
говорят, что вы установили свои камеры по всему дому.
– Вам сказали неправду. Я не подглядываю за соседями, –
заметил Дронго. – Я бы пригласил вас в гостиную. Но вы не тот гость, который
пришел навестить старого друга. Думаю, вы пришли по делу. Поэтому давайте
пройдем сразу в кабинет.
– Давайте, – согласился Потапов, – у вас есть дома скеллер
или скремблер?
– Чтобы нас не подслушали? – усмехнулся Дронго. – Не
волнуйтесь. В моем кабинете трудно будет нас услышать. Работают специальные
генераторы шумов. Если, конечно, вы не придумали, как их глушить. Идемте в
кабинет, генерал. Судя по тому, что вы пожаловали в субботу вечером, дело у вас
действительно важное.
Они прошли в кабинет, устроились в глубоких кожаных креслах.
Генерал огляделся по сторонам.
– Давно у вас не был. Вы традиционны в своих вкусах.
– Скорее консервативен, – усмехнулся Дронго, – в кабинете я
работаю. И вещи расставлены таким образом, чтобы было удобно и функционально.
Будете что-нибудь пить? Я помню, вы любите джин-тоник. Сейчас приготовлю для
вас с лимоном.
– А вы, как всегда, пьете сок, – вспомнил генерал, – или
ваше любимое красное вино?
– Нет, когда ко мне приходят по делу, только минеральную
воду, – улыбнулся Дронго и вышел на кухню. Вернувшись, он протянул высокий
стакан генералу и налил себе минеральной.
– Итак, я вас слушаю, – сказал он.
– Мне нужна консультация, – сказал Потапов и торопливо
добавил: – Только консультация и ничего больше. Вы меня понимаете? Никакого
расследования, никакой самодеятельности. Это очень серьезное дело, Дронго. Нам
нужна ваша помощь. Или, скорее, ваша консультация, ваша экспертиза, –
поправился генерал.
– Я пока не понял, в чем именно я должен вам помочь, –
заметил Дронго.
– Я меня с собой магнитофонная запись, – объяснил Потапов, –
разговор двух людей. Голоса первого вы не услышите. Голос второго я дам вам
прослушать. Я бы хотел, чтобы вы дали свое заключение по этому голосу.
