Днем он отказался от обеда, уединившись в своем кабинете.
Читать не хотелось, телевизор он принципиально по выходным не смотрел, стараясь
отдохнуть. Поэтому, накинув куртку, он вышел из дому, решив побродить вокруг
дачи. Жена выглянула из окна, когда он открывал калитку.
Странно, что все произошло так стремительно, думал Кулаков,
шагая вдоль забора. Сначала смерть Аримова, потом авария в Москве, в которой
погиб Кирилл Сергеевич. И вот вчера история с Глухарем. Он все еще не связывал
воедино все эти три события. Он все еще считал, что внутренняя связь существует
лишь между убийством его сотрудника – майора Аримова – и вчерашним расстрелом
Глухаря. Он не считал вчерашние выстрелы Бордученко убийством. Так он и указал
в своем рапорте на имя прокурора области. Он считал, что Бордученко был
абсолютно прав, расстреливая закоренелого бандита-рецидивиста, и что тем самым
он внес свою лепту в борьбу с преступностью. Матерых бандитов нужно
расстреливать на месте, был убежден Кулаков. Весь опыт его работы в органах
контрразведки красноречиво свидетельствовал о том, что бандиты больше всего
боятся именно такого поворота событий, когда между арестом, вынесением
приговора и его исполнением проходит всего несколько минут и все завершается
без лишних формальностей, без всяких судей, заседателей, свидетелей, адвокатов
и прокуроров.
И все-таки в этом было нечто странное, подумал Кулаков. Ведь
Аримов и Лосякин встречались в Твери за несколько дней до своей смерти. И оба
погибли так глупо. Кажется, Лосякин приезжал не один, вспомнил полковник. Нужно
позвонить в Москву и уточнить, кто сопровождал генерала, вдруг неизвестно
почему подумал полковник.
Завтра все разузнаю, твердо решил Кулаков. Заодно нужно
проверить оружие, которое вчера изъяли у бандитов. Правда, они далеко не
дураки, вряд ли станут носить при себе оружие, из которого застрелили офицера
ФСБ, они не могли не понимать, что это готовый приговор. Но все-таки проверить
нужно. Он шел по тропинке, когда перед ним неожиданно возникла какая-то фигура.
Человек был в высоких сапогах, словно собрался на охоту или на рыбалку, и в
легкой куртке защитного цвета. Кулаков посмотрел на незнакомца снизу вверх. Я
неизвестного было спокойное, слишком спокойное лицо. Он глядел прямо в глаза
полковнику.
– Здравствуйте, – кивнул Кулаков, попытавшись обойти
неизвестного. И в этот момент увидел в руках у незнакомца тяжелый «ТТ».
Бандит, подумал полковник, только бандиты еще пользовались
таким оружием, которое они доставали у перекупщиков.
Неизвестному было много лет. Странно, что они подослали
такого пожилого человека, машинально отметил Кулаков.
– Подождите, – сказал он, примиряюще поднимая руку, – вы,
наверное, ошиблись. Я не тот, кого вы ищете.
Незнакомец смотрел ему прямо в глаза. В его взгляде
полковник не прочитал ничего обнадеживающего.
Как глупо, подумал Кулаков, так непростительно подставиться.
Ведь наверняка бандиты решили отомстить за Глухаря. С другой стороны, так
быстро выследить его они не могли. Тогда получалось, что это не бандиты.
– Что вам нужно? – хрипло спросил он. – Кто вы такой?
– Извини, полковник, – сказал незнакомец, не опуская
пистолета, – так получилось.
Кулаков понял, что тот сейчас выстрелит.
– Почему? – крикнул он.
В ответ раздались выстрелы. Один, второй. Эхо гулко
разнеслось по всему дачному поселку.
Как странно, подумал, падая на землю Кулаков, если это
бандит, почему он не боится стрелять в таком месте? Ведь на выстрелы прибегут
люди. И почему у него такой допотопный пистолет? Или… – он застонал от боли, –
или кто-то хочет выдать себя за бандита…
Он увидел, как неизвестный наводит пистолет, чтобы сделать
контрольный выстрел. Странно, что он стрелял в живот, а не в сердце.
– Это ты, – спросил вдруг Кулаков, чуть приподняв голову, –
ты убил Юру Аримова?
Незнакомец колебался долю секунды.
– Да, – сказал он и выстрелил.
Но в те доли секунды, что отделяли его от последнего
выстрела, Кулаков вдруг все понял. Неизвестный вовсе не был бандитом. И с
Глухарем они вчера поспешили. Значит, он ошибался, он был виноват. Тогда все
справедливо. Ему суждено умереть. Раздался выстрел, и он уткнулся лицом в
траву.
Рашников оглянулся по сторонам. Он специально взял старый
«ТТ», специально дважды выстрелил в живот, подталкивая следователей к мысли,
что у убийцы дрожали руки. Сделав третий выстрел, он быстро пошел в сторону
автобусной остановки. Вытерев на ходу отпечатки пальцев с рукоятки пистолета,
он выбросил сначала обойму, а затем и само оружие в кусты.
Если здесь будут работать следователи, они наверняка решат,
что стрелял дилетант. Никто даже не заподозрит, что здесь работал
профессиональный убийца, который не стал бы использовать «ТТ» и наверняка попал
бы в жертву с расстояния в несколько метров, выстрелив точно в сердце. Рашников
оглянулся. Кажется, к убитому уже спешили люди. «Ликвидатор» уже знал о том,
что случилось вчера. Об этом говорил весь город. Теперь у сотрудников милиции и
ФСБ будет повод уничтожить всю банду Глухаря. Впрочем, это его уже не
интересовало. Ему в любом случае предстояло исчезнуть из Твери как можно
скорее. И навсегда.
День девятый
Москва. Воскресенье. 1 июля
Ночью Элла спала плохо. Она все время просыпалась,
ворочаясь, несколько раз ей снился ускользающий кошмарный сон, подробности
которого она так и не могла вспомнить, просыпаясь в испуге на влажной подушке и
добросовестно пытаясь снова заснуть. Она слышала, как ее гость ночью дважды
вставал и с трудом ковылял к туалету. Она понимала, как ему тяжело, но
подняться и помочь ему Элла не решалась. Ее гость явно не одобрил бы этого
порыва. За несколько дней она успела поближе узнать Саида и понимала, как важно
для него чувствовать себя самостоятельным. Почему-то считается, что умная
женщина – та, которая образованна, начитанна, разбирается во всех мировых
проблемах и т.д. На самом же деле умная женщина – это женщина чуткая,
понимающая, улавливающая малейшие нюансы настроения мужчины и старающаяся ему
помочь.
Элла была чуткой и понимающей женщиной, поэтому она
оставалась в постели, прислушиваясь к нетвердым шагам Саида.
Она проснулась после очередного тяжелого сна рано утром и
долго лежала, прислушиваясь к частому ритму своего сердца. Только через полчаса
она вспомнила, что сегодня воскресенье и ей не нужно идти на работу. Затем она
подумала о своем госте, который спал на диване в гостиной и был еще слишком
слаб, чтобы уйти отсюда самостоятельно.
Элла поднялась, надела халат и тихо прошла в ванную. Она
стала раздеваться, чтобы принять душ, и вдруг сообразила, что забыла закрыть
дверь. Она подумала, что он мог войти сюда и увидеть ее абсолютно голой.
Непривычное чувство шевельнулось в ее душе. Неожиданно для себя она
почувствовала, что ей было бы приятно, если бы он сюда вошел. Ей стало стыдно и
немного страшно. По всему ее телу пробежала легкая дрожь, в зеркале она увидела,
какими пунцовыми стали ее щеки. Она решительно подошла к двери и защелкнула
задвижку.
