Они переехали на государственную дачу несколько лет назад,
когда муж стал начальником управления. Значит, с тех пор... Значит, столько лет
он ее обманывал... Значит, столько лет он прятал деньги в тайнике и вел двойную
жизнь. Она пошатнулась.
– Дайте ей воды, – попросил Корниенко, увидев, что один из
его офицеров вынужден был поддержать несчастную женщину, которая еле держалась
на ногах.
– Оформляйте акт выемки, – приказал он.
На одной из фотографий генерал Лосякин сидел за одним столом
с банкиром Аркадием Тальковским. Корниенко подумал, что эта фотография более
других заинтересует руководство ФСБ. К его разочарованию, в тайнике не было
никаких пленок. Может быть, покойный не вполне доверял даже этому месту? Может
быть, других записей просто не было? Однако Корниенко был опытным следователем
и понимал, что если существует пленка с записью разговора между Лосякиным и
исполнителем, то генерал наверняка должен был сделать другую запись разговора с
заказчиком. Однако ничего такого они не обнаружили. Корниенко сложил
фотографии, вытащил две из них, на которых покойный был изображен с голыми
девицами. Их можно было не фиксировать в деле, подумал он. Его сотрудники уже
оформляли акт выемки. А несчастная Лилия Савельевна сидела в комнате и
переосмысливала всю свою жизнь.
День двенадцатый
Среда. Москва. 4 июля
Уже два дня она ездила в больницу к Саиду, радостно
наблюдая, как он поправляется. Борис Макарович оказался прав. Если бы они опоздали
еще немного, возможно, руку Саиду уже нельзя было бы спасти и пришлось бы
ампутировать. Операция прошла благополучно, и теперь Тимакин был убежден, что
через несколько дней уже можно будет выписывать пациента.
Вчера она вошла в палату, когда Саид спал, и не стала его
тревожить. А вечером, не успела она вернуться, как к ней приехала свекровь. Они
проговорили целых два часа. После ее ухода в квартире снова стало тихо и пусто.
Ночью Элла теперь спала гораздо спокойнее, однако вместо кошмаров ей стали сниться
эротические сны довольно откровенного характера, настолько откровенного, что
она несколько раз просыпалась, с испугом прислушиваясь к частому биению
собственного сердца. Может быть, так на нее действовала долгая отлучка мужа?
Она не знала ответа на этот вопрос, но переживала и за себя, и за Сашу, и за
Павлика, который уехал вместе с ним, и за свою свекровь, непонятно почему
решившую взять на себя заботу об оставшейся невестке, и за Саида, который лежал
в больнице, и даже за Бориса Макаровича, который оперировал раненого
незнакомца, поверив ему на слово и даже не сообщив в милицию, что он как врач
обязан был сделать, обнаружив пулевое ранение у Саида.
На среду у нее еще был бюллетень. Настроение было самое
радужное. Ведь Тимакин твердо обещал, что к концу недели он уже сможет
отпустить своего пациента, разрешив Саиду покинуть больницу. Элла была рада,
что все так получилось. Ей все-таки удалось спасти незнакомца, к которому она
прониклась симпатией, а Тимакин оказался таким порядочным и понимающим человеком.
Все получилось так, как она и планировала. Даже диван вернули вчера обратно,
еще до того как в доме появилась свекровь. Кажется, все шло хорошо, и Элла,
позволившая себе встать позже обычного, – надо же было воспользоваться
преимуществами бюллетеня, – решила, что должна обязательно приготовить для
Саида свои фирменные пирожки с картошкой.
Корейская машина с красивым названием «Принц» два дня назад
исчезла со двора и с тех пор больше не появлялась. Вчера она несколько раз
выглядывала в окно, все еще опасаясь появления этой машины. Но преследователи
Саида так и не появились. Она даже подумала, что нужно позвонить его друзьям
еще раз, но затем решила подождать. Ведь они могли, не дожидаясь конца лечения,
увезти Саида куда-нибудь на конспиративную квартиру, снабдив его поддельными
документами на другое имя. И тогда он был бы потерян для нее навсегда. Не
говоря о том, что его раны могли снова открыться.
Конечно, она поступала немного эгоистично, но ей казалось,
что мотивы, которыми она руководствовалась, были исключительно бескорыстными,
она заботилась о здоровье Саида. Перед тем как выйти из дому, она долго
прихорашивалась перед зеркалом, хотя никогда особенно не увлекалась косметикой.
В больницу она надела свое любимое фиолетовое платье, так красиво облегавшее ее
фигуру.
Она вышла из дому с большой сумкой и, направляясь к станции
метро, даже не обратила внимания, как в подъезд ее дома вошли двое неизвестных,
одного из которых она видела несколько дней назад в корейской машине. Элла даже
не подозревала, пока тряслась в вагоне метро, что в противоположном конце сидел
человек, который не сводил с нее глаз. А в это время двое других пытались
проникнуть в ее квартиру. Сделать это было несложно, хотя дверь была железная,
закрывалась она на два обычных английских замка, открыть которые профессионалам
не составляло никакого труда.
Дверь удалось открыть быстро, и незнакомцы вошли внутрь безо
всяких проблем. Они начали осторожный, тщательный обыск. Стараясь не выдавать
своего присутствия, они проверяли каждый шкаф, каждую полку в двухкомнатной
квартире. Они обратили внимание на слишком большое количество ваты и бинтов,
находившихся в аптечке. Никаких других явных следов пребывания здесь
постороннего не было, но люди, вошедшие в дом, были профессионалами. Они умели
искать. И вскоре обнаружили, что старый диван, стоявший в гостиной, явно
недавно двигали. Более того, по поцарапанному паркету можно было предположить,
что диван вытаскивали из квартиры.
– Это тот самый диван, – сказал один из незнакомцев, – она
нас обманула. Вытащила диван, спрятав в нем раненого, а потом вернула диван
обратно.
– Нет, – сказал другой, более сообразительный, – наверное,
они вынесли пустой диван, а он, переодевшись под рабочего, вышел со всеми. Ты
видишь, сколько в аптечке ваты и бинтов. На одну семью это слишком много. Вату
покупали недавно. Значит, он был здесь. Она вас тогда обманула, послала на
крышу, а сама затащила его к себе. Вы купились на дешевую уловку какой-то бабы.
– Я ее убью, – пообещал первый, сжимая кулаки.
– Лучше узнай, где ее гость, и убей его, – посоветовал
второй, – здесь мы больше ничего не найдем. Она успела все выбросить в
мусоропровод. Нужно было проверять мусор. А вы, кретины, следили за домом.
Сейчас уже поздно. Наверное, она помогла ему скрыться.
– Он нигде не появлялся, – угрюмо ответил первый, – мы
держим под контролем все адреса его сообщников.
– Появится, – кивнул второй, – нужно набраться немного
терпения. Нам он нужен живым, чтобы узнать от него некоторые подробности. Самое
главное – узнать, кто у них казначей. Откуда к ним идут деньги. А после этого
можно будет его убрать. Но только после этого. А вы открыли стрельбу несколько
дней назад и едва все не сорвали. Ладно, пошли отсюда. Мы все равно здесь
больше ничего не найдем.
Незнакомцы покинули квартиру, закрыв оба замка. В это время
Элла уже вышла из метро и направилась к больнице. Ее преследователь держался на
почтительном расстоянии. Она вошла в больницу, даже не подозревая, что за ней
следят. Неизвестный остался на улице дожидаться, когда она выйдет. Элла
поднялась в кабинет Тимакина. Старшая медсестра знала, к кому она ходит. Саид
был зарегистрирован под фамилией Перевалов, и никто из медперсонала даже не мог
предположить, что на самом деле в одной из палат у них лежит бывший начальник
отдела министерства безопасности одной из бывших республик Советского Союза.
