– Я тоже так думаю, – согласился банкир, – но если пленки
нет ни у него дома, ни на даче, и если она вообще существует, где тогда он ее
мог прятать? Наверняка не на работе.
– На другой квартире, – напомнил Вигунов, – на той, куда я
отвозил деньги.
– На другой квартире, – вспомнил Тальковский, – как же я мог
забыть? Игнат Данилович, поезжайте туда и проверьте все. Возможно, покойный
Лосякин действительно хранил там какие-нибудь документы или записи.
– Сделаю, – сразу поднялся Вигунов, – проверю каждую щель.
– Вы сможете попасть в квартиру без ключа? – вспомнил
Тальковский. – Вы ведь, кажется, должны были оставить ключ на столике. Или вы
не вернули ключ?
– Вернул, – усмехнулся Вигунов, – не волнуйтесь, я думаю,
там несложный замок.
– Хорошо, – кивнул Тальковский, – и еще... – Вигунов
обернулся. – Я думаю, что вы поедете туда не один. Но пленку, если таковая
действительно существует и вы ее найдете, привезите мне лично. Вы меня
понимаете, Игнат Данилович?
– Привезу, – кивнул Вигунов, – я все понимаю.
Он вышел в ту же дверь, в какую несколько минут назад вышел
Потапов. Тальковский поднялся, прошел в другую комнату, поднял трубку телефона,
набрал номер. И не поздоровавшись, сказал:
– Вы были правы. Он действительно сообразительный и упрямый
человек. И мне кажется, что очень опасно держать его на такой должности перед
выборами. Вы со мной согласны?
День тринадцатый
Москва. Четверг. 5 июля
Она медленно приходила в себя. Как будто все плыло перед
глазами. Элла попыталась поднять голову, но слабость была такой сильной, что ей
не удалось этого сделать.
– Она приходит в себя! – крикнул кому-то незнакомый мужской
голос.
Элла снова закрыла глаза. Непонятное ощущение подступающей
тошноты было самым неприятным. Кто-то подошел к ней. Нет, кажется, подошли
сразу двое. Один из них поднял ее руку.
– Она еще спит, – сказал неизвестный мужчина, – проснется
через полчаса. Наверное, для нее доза была слишком большой.
– Я сделала ей обычную дозу, – услышала Элла женский голос.
– Почему они не могли узнать имя у этого врача? Неужели так трудно было с ним
договориться?
– Самедов предлагал ему сто тысяч, – сказал мужчина,
державший руку Эллы, и она подумала, что сто тысяч – очень большие деньги.
Кажется, по нынешнему курсу это около четырех тысяч долларов. Господи, кому они
предлагали такие большие деньги?
– Подполковник готов был заплатить сто тысяч долларов, –
продолжал незнакомец, – но врач не взял этих денег.
Ах, речь шла о долларах, поняла Элла. Кто же мог отказаться
от таких денег? Какой врач и какое имя он должен был сказать? Имя. Деньги. Сто
тысяч долларов. Почему она лежит здесь и слушает все это? Кто эта женщина?
Кажется, у нее знакомый голос. Элла, не открывая глаз, попыталась
сосредоточиться, вспомнить, как она здесь оказалась.
Знакомый женский голос. Сначала ей позвонили. Кажется, они
говорили о тараканах. О каких тараканах? Они говорили, что придут из
санэпидемстанции. Они говорили, что придут, и пришли... Да, они пришли. Их было
двое. Мужчина и женщина. Они пришли, чтобы узнать... они хотели узнать... они
должны были узнать… Она чуть не вскрикнула. Они должны были выяснить, где
находится Саид. Элла наконец почувствовала, как сознание возвращается к ней.
«Доктор», – говорили незнакомцы. Доктор, которому предложили
сто тысяч рублей. Нет, сто тысяч долларов. Только Борис Макарович мог
отказаться от таких денег. Они давали ему сто тысяч долларов, чтобы узнать имя,
под которым в больнице лежал Саид. Они давали сто тысяч долларов, а Тимакин не
взял этих денег. Теперь сознание окончательно вернулось к ней.
Они вкатили ей какую-то гадость. Очевидно, женщина
пользовалась авторитетом у этих типов. Нужно будет подождать, пока они уйдут, и
попытаться позвонить в милицию. Хотя нет, Саид говорил, что в милицию ему лучше
не попадать. Они все равно его выдадут. Значит, нужно помочь Саиду, не прибегая
к помощи милиции. Она чуть приоткрыла глаза. Элла лежала в спальне на своей
кровати. Они бросили ее на кровать, даже не сняв покрывала, недовольно подумала
она. Она никому не позволяла валяться на ее покрывале, и тем более сама никогда
этого не делала. А эти типы бросили ее, и не подумав убрать покрывало.
Женщина и мужчина вышли из спальни, где остался дежурить еще
один человек. Он сидел в углу и смотрел какой-то журнал. Это он крикнул, что
она просыпается. Элла снова закрыла глаза. Нужно что-то придумать. Нужно
сделать так, чтобы он отвлекся на минуту. А что потом? Убежать отсюда она не
сможет. Остальные находятся в соседней комнате. Значит, нужно попытаться
закрыть дверь изнутри и позвонить по телефону. Но дверь очень легкая. Они
быстро вышибут ее и ворвутся сюда. Я нее не будет времени, чтобы набрать номер
нужного ей телефона. Как звонить в милицию? Кажется, ноль один. Или ноль два.
Или ноль три. Хотя нет, кажется, ноль три это телефон «Скорой помощи». Она не
могла точно вспомнить другие номера. Впрочем, какая разница, кто приедет –
пожарные или милиция?
Ей нужно сначала выгнать этого типа, сидевшего в углу, затем
закрыть дверь. И потом попытаться позвонить. Набрать две цифры и крикнуть свой
адрес. Из окна спальни кричать было глупо. Сначала нужно откинуть занавеску,
потом открыть окно и крикнуть. Но какой смысл? С одиннадцатого этажа никто
ничего не услышит. Что же ей делать? Как позвонить Тимакину? Нужно что-то
придумать. В любой ситуации всегда должен быть выход. Должен быть выход.
Она чуть не заплакала от бессилия. Ведь она так глупо
открыла им дверь. Ведь она так глупо поверила, что эта женщина действительно из
санэпидемстанции. Теперь ей нужно было что-то придумать, чтобы спасти Саида и
Бориса Макаровича. Очевидно, они захватили Тимакина, решив, что он может выдать
им Саида. Может, они его сейчас пытают. От этой мысли ей стало совсем плохо.
Она еще раз открыла глаза. На столике рядом стоял телефон.
Аппарат был совсем легким, пластмассовым и ни на что не годился. Легкий... Под
кроватью должны были лежать Сашины гантели. Сколько раз она просила его, чтобы
он не оставлял их под кроватью. Они положили ее на Сашину сторону, ближе к
двери. Он не любил спать у окна. Значит, гантели должны быть где-то совсем
рядом. Нужно только протянуть руку и достать их. Но сначала нужно сделать так,
чтобы этот тип подошел ближе. И не стал бы кричать. Она беспокойно
шевельнулась.
На этот раз он не стал никого звать, убрал журнал, поднялся
и сделал несколько шагов к ней. Женщина, лежавшая на кровати, не вызывала у
него никаких опасений. Он сделал еще один шаг. Она еще раз шевельнулась. Он
наконец подошел к ней. Элла напряглась. Важно было не переигрывать. Не
открывать сразу глаза, чтобы не спугнуть его. Она пошевелила губами, как будто
пытаясь что-то сказать. И в этот момент он наклонился к ней, пытаясь разобрать,
что она говорит. Все остальное произошло в течение секунды. Ее рука
соскальзывает под кровать, взмах, тупой удар, и он валится на нее, даже не
успев понять, что произошло.
