– Тогда скажите мне, где и когда будет совершено покушение,
и я поверю, что вы гений, – пошутил Осипов.
– Этого я не знаю. Мне интересно другое. Рашников не мог не
понимать, что рано или поздно его вычислят. Он убрал из своей квартиры все, что
можно было убрать. В том числе и свой компьютер. Но телефонный провод, который
был подсоединен к компьютеру, он оторвал таким образом, что на стене остались и
следы гвоздей, и место от провода на потемневших обоях. Он даже не попытался
закрасить обои, чтобы скрыть этот след. Очень торопился? Не думаю. Он знал, как
важны все мелочи. Более того, он понимал, что его квартирная хозяйка наверняка
расскажет, что у него был компьютер, и не трудно будет догадаться, что он
подключал его к сети Интернета. Тогда почему он оставил ее в живых?
– Пожалел, – предположил Чирковский, – не захотел убивать
пожилую женщину, с которой столько лет жил рядом.
– Нет, – возразил Лев Григорьевич, – на него это совсем не
похоже. Он машина, а не человек. Во всем, что касается его работы, чувства
Рашникова полностью атрофированы. Если ему понадобится кого-то убрать, будь это
хоть самый близкий ему человек, он уберет, не задумываясь.
– Вот видите, – продолжал Дронго, – он всегда выбирал
стабильность. А в нынешних условиях, как верно заметил Лев Григорьевич,
стабильность и независимость обеспечиваются большими деньгами. Значит,
мотивация у него достаточно сильная. Если Лосякин встречался с ним, то мы можем
предположить, что он передал ему только часть денег. Значит, остальные деньги,
найденные в машине погибшего, были либо частью гонорара, который Лосякин должен
был уплатить Рашникову, либо частью аванса. И в том, и в другом случае Посол не
получил всех денег сразу. Поскольку он не тот человек, который будет вступать в
лишние контакты, то получается, что после гибели Лосякина, единственного, с кем
он имел дело, он остался без связи. И без денег. Что нужно Рашникову, чтобы
выйти на связь с возможным заказчиком? Я думаю, что он воспользовался
компьютером. Он оставил нам такие очевидные следы, чтоб мы знали, что у него
был компьютер, и поверили, что он через него вышел на связь с возможными
заказчиками. На самом деле он никогда бы не стал этого делать, чтобы не
оставлять следов. Стало быть, для того чтобы выйти на заказчика, ему нужен был
какой-нибудь другой компьютер, подключенный к Интернету.
– Вы имеете в виду его место работы, – сказал осипшим от
волнения голосом Чирковский.
– Конечно, – кивнул Дронго, – судя по тому впечатлению,
которое производит кабинет директора спорткомплекса, компьютер стоит там в
качестве дорогой мебели, для украшения интерьера. Сам директор вряд ли знает,
как с ним обращаться. Зато это не составляло труда для Рашникова. Если нам
повезло и за последнюю неделю никто не включал этого компьютера, то мы можем
выяснить, куда отправлял свое сообщение Рашников и с кем пытался связаться.
– Я возвращаюсь в Тверь, – поднялся Чирковский.
– И немедленно, – кивнул ему Осипов. Затем он повернулся к
Дронго. Он явно хотел что-то сказать, но промолчал. Ему показалось, что любое
выражение восхищения, которого специалист такого высочайшего класса безусловно
достоин, сейчас было бы неуместным.
– Он будет искать удобного момента, – закончил Дронго. –
Нужно проанализировать все сообщения, проходившие через телевидение, радио,
столичные газеты, которые могут дойти до Рашникова. Наверняка у мэра столицы
есть какая-то программа: он должен где-то выступить либо присутствовать. Зная
это, Рашников будет просчитывать варианты. И наша задача – просчитать их не
хуже «ликвидатора».
День семнадцатый
Москва. Вторник. 10 июля.
Ему оставалось убрать последнего свидетеля, который видел
его в лицо. Убрать последнего человека, который мог бы выступить свидетелем на
суде, рассказав о встрече Лосякина с Рашниковым в Твери. После гибели генерала
в автомобильной аварии, после смерти Кулакова и Аримова в его списке оставался
только один человек. Саша Собников, тот самый молодой офицер, который
сопровождал генерала Лосякина во время его поездки в Тверь. Рашников выжидал,
понимая, что Собников может связать убийства Кулакова и Аримова с той их
поездкой в Тверь. Два дня Рашников следил за домом, где жил Собников и откуда каждое
утро он отправлялся на работу, забирая из гаража свои «Жигули».
Собников даже не подозревал о смерти двоих офицеров. Его,
конечно, опечалила нелепая гибель Кирилла Сергеевича, но после его смерти он и
не вспоминал об их поездке в Тверь, где генерал вел переговоры с нужным ему
человеком. Он полагал, что в связи со смертью Лосякина дело было закрыто, и
заставил себя забыть и про Рашникова, и про Тверь. Если бы он знал о двух
убийствах в Твери, если бы знал о существовании пленки, на которой был записан
разговор Кирилла Сергеевича с Рашниковым, возможно, он бы насторожился и
постарался связать концы с концами. Но он ничего этого не знал, а напряженный
рабочий график заставил его забыть о той поездке в Тверь.
И лишь сегодня утром по непонятному стечению обстоятельств
Собников вспомнил о ней, когда ему позвонил полковник Машков и попросил зайти к
нему в кабинет. Собников явился в кабинет, не подозревая, по какому поводу его
вызывают. Я Машкова были воспаленные от усталости и постоянного недосыпания
глаза. Дело, которое он вел, продвигалось туго и не давало ему покоя. Он не
стал никак замаскировывать свой интерес и, взглянув на молодого коллегу,
коротко спросил:
– Вы интересовались списком бывших сотрудников ПГЯ КГБ?
Можно узнать, зачем вам это понадобилось?
Собников чуть покраснел. Ему не было за себя стыдно. Он
выполнял поручение генерала. Ему было неловко за Кучинского, который все знал,
и не имел права ничего скрывать.
– Я меня было поручение, – уклончиво ответил Собников, – я
обязан был проверить всех бывших сотрудников ПГУ, работавших «ликвидаторами».
– Чье поручение вы выполняли? Кто вам дал такой приказ?
Генерал Потапов не в курсе ваших розысков. О них случайно вспомнил Кучинский,
когда мы уточняли список, присланный нам из Службы внешней разведки. Зачем вам
нужен был список бывших «ликвидаторов»? Зачем вообще вы интересовались этим
вопросом?
– Я не имею права говорить об этом, товарищ полковник, –
отвел глаза в сторону Собников, – операция была засекречена.
– Не говорите глупостей, Собников, – хмуро посоветовал
Машков. – Генерал Потапов не в курсе ваших операций, руководство ФСБ также
ничего не знает. О какой секретности вы говорите? Или вы сами решаете, что
следует засекречивать?
– Я меня был приказ, товарищ полковник, – побледнел
Собников.
– Чей приказ?
– Покойного Кирилла Сергеевича, – ответил Собников. – Ему
нужны были данные на всех бывших «ликвидаторов» Первого главного управления.
– Зачем они ему понадобились?
– Этого я не знаю, – соврал Собников. Он прекрасно понимал,
для чего Лосякин искал такого специалиста. И понимал, почему они поехали в
Тверь к Рашникову. Но после смерти генерала ситуация изменилась, и теперь
следовало отрицать любые факты, доказывающие его причастность к поиску
Рашникова или других «ликвидаторов».
