– А чего ты хотела? Сюда на машине не доедешь, стройматериалы не подвезешь. Вот и построился человек из того, что было под руками. Наверное, ему нравится тут жить. Я бы не отказался в таких местах недельку отпуска провести. – Ларин перевесил автомат на шею и зашагал вперед.
Вскоре они уже подходили к домику. Странное это было место. Небольшой огород. Развесистая алыча. Участок совсем не огорожен – никаких заборов. Лишь рядом с домом загон, в котором жались друг к другу несколько коз и овец.
– Да, место неприветливое. Хозяин явно небогат и со странностями. Но, думаю, съестными припасами мы тут разживемся, и дорого заплатить за них не придется.
– Я бы за кусок хлеба отдала сейчас все, что у меня есть, – произнесла Сагнер.
Андрей подошел к двери дома. Снаружи на ней не было ни засова, ни ушек для навесного замка. Он приоткрыл полотно из тесанных топором досок. В доме царил полумрак, свет проникал лишь через одно маленькое и страшно запыленное окно.
– Эй, добрый день, – позвал Ларин. – Хозяин, можно войти?
Ему никто не ответил. Только пыль золотилась в косых лучах солнца, пробивавшегося сквозь треснувшее стекло.
– А вот хозяина, как назло, нет дома, – проговорил Андрей.
– Почему ты говоришь – «хозяин»? Может, здесь хозяйка живет – женщина?
– Ох и не люблю я эти феминистские штучки. Да тут невооруженным глазом видно, что в таком беспорядке только одинокий мужик может существовать. Войдем, раз пришли. Дверь-то незакрыта.
– Неудобно как-то, – засомневалась Франтишка, – чужая собственность, а мы словно воры.
– А сама говорила: все, что имеешь, готова отдать за кусок хлеба. Пошли, не станут же нас убивать за то, что мы съедим одну лепешку. Дождемся хозяина – все объясним.
Ларин вошел в дом, оставив дверь открытой. Сагнер шагнула за ним.
На стенах висели длинные, сплетенные в косу венки лука и чеснока, связанные в пучки сухие кукурузные початки. На грубо сколоченном из досок столе на глиняной тарелке лежала стопка лепешек из кукурузной муки.
– Бери, угощайся. – Андрей взял одну, разломал пополам и подал Сагнер.
Та все еще сомневалась, щурилась, привыкая к полумраку, царившему в доме.
– Ешь, не стесняйся, объясняться с хозяином буду я. Тут, на Кавказе, мужчина должен говорить с мужчиной, а женщины при этом молчат.
Франтишка оставила сомнения и жадно впилась зубами в лепешку.
– По большому счету удивительная дрянь. Но мне вкусно.
– Голод – лучшая приправа.
Сагнер, грызя подсохшую лепешку, осторожно прошлась вдоль стены к очагу, расположенному в углу дома. Тут было самое темное место. Внезапно она вскрикнула и отскочила, споткнулась и села на деревянную колоду.
– Что там такое? – поинтересовался Ларин.
Он сразу сообразил по интонации вскрика, что опасность мнимая: скорее всего, девушка увидела или крысу, или какую-нибудь южную тварь, вроде скорпиона.
– Там… там… там… – шептала Сагнер трясущимися губами и указывала рукой на каменную полку, выступавшую неподалеку от очага – на ней что-то чернело.
– Ну, что там еще? – Андрей подошел, и ему тут же расхотелось жевать лепешку.
На каменной полке среди пыли и паутины стояли две высушенные человеческие головы. То, что это мужская и женская головы, догадаться было нетрудно. Женская была поменьше. На шелушащемся пергаменте кожи еще сохранились пряди длинных волос. Мужская же была побольше. Почерневшая от близости с очагом закопченная кожа стала почти черной. Между разошедшимися валиками губ желтели редкие зубы. Один из них как-то совсем некстати поблескивал золотой коронкой. Ларин заглянул в проваленные глазницы и отступил на шаг.
– Это муляжи? Страшилки? – с надеждой спросила Франтишка.
– Нет, похоже, самые настоящие. Утешает одно: отрезали их очень давно. Так что попали мы с тобой к еще одному охотнику за головами.
Из открытой настежь двери на глинобитный пол легла тень. Это был словно пришелец из другого времени – в дверном проеме высился старик в войлочной бурке с галунами, глаза его казались безумными, в руках он держал древнюю винтовку с удивительно длинным стволом, направленным прямо на Ларина.
– Мы тут… – Даже решительный Андрей растерялся в такой ситуации.
Он понимал, что перед ним не террорист, и никакого отношения безумный старик к ФСБ не имеет. А потому и следует недоразумение уладить миром.
– Я никому не позволяю заходить в мой дом никогда, – плохо ворочая языком, с сильным акцентом проговорил старик.
Чувствовалось по его голосу, по тому, как он подбирал слова, вспоминая их, что он привык месяцами молчать, ведь жил в одиночестве.
Андрей демонстративно снял руки с автомата, показывая, что у него мирные намерения.
– Убирайтесь отсюда, – произнес старик, чуть заметно поводя стволом.
Сагнер сидела, сжавшись. Ларин все же попытался объясниться.
– Вы правы, уважаемый. Мы не должны были заходить в ваш дом. Но мы заблудились в горах. Она уже несколько дней ничего не ела. Мы просто хотели купить у вас еду, но дверь была открыта, и мы зашли.
Безумный старик криво ухмыльнулся перекошенным ртом, в котором виднелась всего лишь пара желтых гнилых зубов.
– Заблудились с автоматом? – заметил он.
– Так получилось. Мы, вообще-то, не туристы… – начал было Андрей, но тут глаза старика вспыхнули злобой.
– А… теперь я понял, кто вы. Вас послали, чтобы заставить меня продать мою землю, мой дом. Можете не стараться, я никогда этого не сделаю. Убирайтесь прочь, или я пристрелю тебя, как вора.
– Вы нас с кем-то путаете. Мы просто хотели купить еды. – Ларин для убедительности потянулся за кошельком.
– Так и передайте своим – я никогда не продам свою землю.
– Клянусь вам, я не понимаю, о чем вы говорите. – Андрей ощутил, что угроза застрелить его – нешуточная. Поэтому он приподнял растопыренные ладони и тихо сказал Франтишке: – Давай лучше пойдем отсюда.
Сагнер нерешительно поднялась. Старик сделал шаг назад, чтобы незваные гости могли выйти, но при этом продолжал держать их на прицеле. И тут Франтишка остановилась, не дойдя до порога пару шагов. Андрей не видел, что творится снаружи – он видел только старика на фоне дверного полотна и старорежимную винтовку с длинным стволом в его руках.
– Там… там… – прошептала Сагнер, глядя за дверь, и сделала шаг назад, явно увидев что-то еще более страшное, чем вооруженный безумец в бурке.
– Что там еще? – прошептал Ларин.
– Это террористы. Они идут сюда. С ними их главарь – Руслан.
– Сколько их?
– Трое.
Старик уже недобро щурился на людей, приближающихся к его дому. Ствол винтовки повернулся в их сторону.
