Отдел спокойно работал в штатном режиме. Ездили на вызовы, проводили патрулирование, предотвращали преступления. Правда, все это делалось традиционными для российской полиции методами, мало имеющими отношение к соблюдению законности.
И вот в один прекрасный день «грянул гром». Ларин вывел на службу весь личный состав, до последнего человека. Проведя построение во дворе Отдела, Андрей с каменным лицом пригласил всех пройти в актовый зал. Кресел на всех сотрудников не хватало, принесли из кабинетов стулья, расселись. Обеспокоенные полицейские перешептывались, переговаривались, пока на невысокой сцене Ларин о чем-то договаривался со старшим лейтенантом Статкевичем. Это всех настораживало. В последние дни именно с командиром группы СОБРа у нового начальника сложились практически дружеские отношения.
За спиной у Ларина стояла грифельная доска, лежали маркеры. Со штанкета свисал проекционный экран. Гул в зале понемногу нарастал, становился более раскрепощенным, ведь казалось, что Андрей даже забыл о том, что пригласил людей в актовый зал. Внезапно Ларин поднялся, неторопливо подошел к доске, нарисовал маркером большой круг и звучно поставил в его центре жирную точку. После чего, по-прежнему не обращая внимания на собравшихся подчиненных, вернулся к столу и стал переговариваться со Статкевичем.
– А чего это такое? – шепотом спрашивал старший сержант своего соседа. – Что-то не пойму.
– А что понимать? Обычный круг вроде нарисовал и точку в нем поставил. Правда, кривой какой-то получился. Так ведь не под циркуль выводил, а так, на глаз.
– Может, это пиктограмма какая-то? – прозвучало нестандартное предположение.
– А я думаю, полкан решил нас по новой модной методике протестировать, какой психоаналитики с психиатрами пользуются, – вставил лейтенант с очень молодым, почти как у семиклассника, лицом. – Рисуют всякую хрень непонятную, а потом спрашивают, что это такое? Какие ассоциации вызывает? Все в таком духе. И судят потом об IQ. Всех, кто не наберет нужное количество баллов, – за борт. Вот какие у тебя, сержант, этот круг с точкой ассоциации вызывает?
– В детстве мы на заборах так женский половой орган рисовали, – не удержался и хихикнул сержант.
Перешептывались и в других концах зала, но вскоре шепот утих, любопытство взяло верх. В полной тишине решившийся подать голос лейтенант поднялся и спросил:
– Разрешите спросить, товарищ полковник?
– Разрешаю, – с кривой улыбкой ответил Ларин, уже предчувствуя вопрос.
– Мои подчиненные интересуются, что вы нарисовали на доске? Разные мнения есть, товарищ полковник. Хотелось бы услышать от вас правильное.
Андрей улыбнулся еще шире.
– Докладываю – мной была нарисована окружность и поставлен в ней центр. Единственная цель – сосредоточить ваше внимание, заставить всех думать об одном и том же. Цель достигнута?
– Так точно, товарищ полковник.
Зал отозвался облегченным вздохом и смехом.
– А теперь перейдем к делу, по которому я вас всех собрал, оторвал от семей и домашних дел.
Старые сотрудники косились на тех, кого привел с собой Ларин, пытаясь понять – находятся ли те в курсе событий? Но по непроницаемым лицам догадаться о чем-то было сложно. Андрей, выдержав театральную паузу, продолжил свое выступление.
– Я всех честно предупредил, что со дня моего вступления в должность Отдел переходит на экспериментальный режим работы. Если эксперимент окажется удачным, наш опыт будет распространен на подразделения МВД во всей Российской Федерации, от Москвы до Владивостока. Первые дни вы старались, я это, конечно же, заметил и оценил по достоинству. Но потом некоторые ошибочно решили, что могут вернуться к старым методам работы. Не стану вас обманывать – на это я и рассчитывал.
Если кто-то еще и перешептывался в зале, то после этих слов наступило гробовое молчание. Ларин прошелся взглядом по рядам, словно отмечал проштрафившихся. Кто-то смело смотрел на него. Кто-то отводил глаза в сторону. А кто-то и опускал их вниз.
– Экспериментальный режим предусматривает повышенную трату нервов, сил и усиление ответственности. В связи с этим в рамках эксперимента приказом министра для наших сотрудников устанавливается повышенное денежное содержание. Для офицерского состава – на пятьдесят процентов. Для сержантского и рядового – на тридцать.
– У нас рядового состава нет, товарищ полковник, – раздалось из зала.
– Будет, – пообещал новый начальник ОВД. – Это хорошая новость. Думаю, она вас обрадовала. Но есть и плохая, особенно для тех, кто не понял, что времена в этих стенах изменились, – Андрей приподнял руки, словно обводил ими зал. – Вы ездили на вызовы, патрулировали, делали то же, что и всегда. Однако за вами следили, и очень плотно. Каждый ваш шаг задокументирован, снят на видео. Голоса записаны. Я знаю обо всем, что происходило не только в этих стенах, но и за их пределами. В вашу личную жизнь я не вторгался, все касалось только тех часов, когда вы находились при исполнении. Я ясно выражаюсь?
– Куда уж яснее, товарищ полковник.
– А потому я хочу немного облегчить участь тех, кто знает за собой непростительные прегрешения. Прямо сейчас же покиньте зал и напишите рапорта с просьбой об уходе в отставку. Обещаю их удовлетворить без каких-либо расспросов. И никаких других санкций к вам применено не будет. Вдобавок вы избежите позора перед лицом товарищей. Даю пять минут на размышления. – Андрей сел за стол, положил перед собой руки со сжатыми кулаками – казалось, что он смотрит сквозь собравшихся полицейских куда-то вдаль и видит что-то, доступное только ему одному.
Правоохранители шептались, заметно нервничали. В голове у каждого тикал невидимый хронометр, отсчитывающий секунды, которые должны были решить судьбу.
– Время вышло, – напомнил Андрей.
Отыскалось всего двое желающих. Втянув головы в плечи, они вышли из зала, провожаемые сочувственными взглядами коллег по службе.
Ларин не стал переспрашивать, кто они такие. У него была отличная память. О любом из сотрудников он без подсказки имел основную информацию. Андрей опустил голову и вычеркнул две фамилии из длинного списка.
– Таким образом, получается, что все оставшиеся здесь, – проговорил новый начальник ОВД с легкой угрозой, – считают себя кристально честными, неподкупными и достойными служить в правоохранительных органах. Ну, или достаточно честными для этого. Но верить субъективным ощущениям правоохранитель просто не имеет права. Он оперирует только фактами. Итак, начнем.
В зале погас свет. Остались гореть лишь дежурные лампочки. Заурчал куллер, засветился проекционный телевизор. На экране за спиной у Ларина появились дата и время. Андрей прокомментировал:
– На вызов, сделанный прохожим, отказавшимся назвать свою фамилию, выехали… – Ларин перечислил звания и фамилии. – Звонивший с мобильного телефона сообщил, что в парковой зоне, неподалеку от завода метизов, происходит драка.
