Как бы то ни было, но историю со странной смертью приходского священника замяли до неприличия быстро. Отца Мефодия поспешно похоронили на неосвященной земле, без всяких церковных ритуалов – как, впрочем, и положено поступать с самоубийцами. В приход Cвятого Георгия прислали другого священника, и жизнь в райцентре потекла своим чередом – серо, размеренно и спокойно.
Правда, слухи об очень странной смерти Михаила Рождественского вскорости дошли и до Москвы, и притом не только до высоких церковных кругов…
* * *
Андрей Ларин припарковал неброский фургончик с надписью «Мосгаз» в одном из дворов Северного Измайлова, заглушил двигатель и опустил стекло водительской дверцы.
Осенняя ночь выдалась на редкость спокойной. Пахло мокрыми тополями, хлесткий влажный ветер гонял по грязному асфальту пластиковые пакеты и обрывки газет. Желтые пятна редких фонарей, сизая мгла, черные полосы неровных теней… И ни единого человека поблизости.
Андрей извлек из чехла прибор ночного видения, включил, настроил, навел на темные окна последнего этажа панельного дома, возвышавшегося напротив. За полупрозрачными гардинами не угадывалось никаких признаков жизни. Однако это не означало, что квартира была пустой. Ларин подошел к таксофону, набрал номер домашнего телефона и, выслушав с десяток коротких гудков, опустил трубку на рычажок. Походило на то, что за окнами с полупрозрачными гардинами действительно никого не было. Ведь, как наверняка знал Андрей, хозяин никогда не отключал домашний телефон.
Ларин подхватил чемоданчик и вышел из машины.
Задача, поставленная перед ним, была явно не из простых: отследить, когда в квартире не будет жильцов, и незаметно туда проникнуть. Затем аккуратно вскрыть сейф, сфотографировать все документы и переписать на нетбук все DVD-диски, которые там хранились, после чего все разложить по местам, сейф закрыть, а квартиру покинуть – и притом так, чтобы никто даже не заметил визита незваного гостя. По всем прикидкам, хозяева не должны были появиться внезапно – Андрей уже установил, что сегодня они собрались к родственникам в Серпухов.
И без того непростая задача усложнялась наличием в подъезде камеры слежения. К тому же на квартирной двери был установлен видеоглазок с постоянной фиксацией всех выходивших из лифта.
Проходя мимо ряда припаркованных машин, Андрей взглянул на свое отражение в боковом зеркальце: в меру поношенный комбинезон с эмблемой «Мосгаза», пластиковая каска, накладные усы… Однако, поразмышляв, он все-таки решил не идти в квартиру через подъезд – мало ли какие потом могут выплыть непредвиденные ситуации с этими видеокамерами?! Существует немало компьютерных программ, позволяющих составить подробный фоторобот даже с очень посредственной видеокартинки. Ведь это только береженого Бог бережет, а человек его статуса должен позаботиться о своей безопасности самостоятельно. Тем более что в соседнем подъезде видеокамера, как наверняка знал Андрей, не работала уже несколько дней.
Он зашел в лифт соседнего подъезда, нажал верхнюю кнопку и по металлической лесенке поднялся к дверце, ведущей на технический этаж. Замок не стал серьезной преградой: несколько поворотов отмычки – и дверца отошла в сторону. Пройдя с десяток метров, Андрей безошибочно отыскал нужное окно, открыл его и выглянул наружу.
Осеннее небо над Москвой было подкрашено по краям неровным желтым заревом. Мелкие звезды сливались с огнями электричества, и от этого зрелища на душе делалось тоскливо и тревожно. Двор по-прежнему оставался пустынным. Где-то вдалеке взвыла и тут же стихла автомобильная сигнализация, да из соседнего двора то и дело доносились пьяные крики и хохот – там отдыхали местные гопники.
Ларин извлек из чемоданчика скрученный альпинистский шнур, размотал бут, пристегнул карабин к железной скобе на бетонной балке. Несколько раз дернул шнур на себя, проверяя на прочность, и, убедившись, что все в порядке, бросил конец в раскрытое окно.
– Ну, с Богом! – напутствовал он сам себя и осторожно полез наружу.
Шнур резал ладони, ноги проваливались в зияющую пустоту, ветер раскачивал его тело, как маятник. К счастью, спуск занял чуть больше минуты – ведь нужная Андрею квартира была сразу под ним. Ловко спрыгнув на балкон, Ларин извлек из кармана складной нож с узким и тонким лезвием. Приподнялся на наружный подоконник, натянул нитяные перчатки, не оставляющие отпечатков пальцев, ловко просунул лезвие в щель между форточкой и рамой, поддел засовчик, потянул его вверх. Спустя несколько минут он через форточку проник в гостиную. Включил фонарик и осмотрелся.
Квартира, судя по всему, принадлежала какому-то православному священнику. На это указывал и солидный киот в углу, и богатая библиотека церковной литературы, и фотография хозяев: еще нестарого бородатого мужчины в серой рясе и полной женщины в платке. Андрей выглянул в коридор. В доме действительно было пусто. Стараясь не шуметь, Ларин принялся обследовать квартиру в поисках сейфа. Овальное пятно фонаря скользило по стенам, и в его свете плясали пылинки.
Сейф он обнаружил в спальне. К его удивлению, металлический ящик был вскрыт, притом самым варварским способом: при помощи портативного газового резака. Грабители просто вырезали овал вокруг замка, протолкнули его вовнутрь и открыли дверцу. Вещи в спальне были разбросаны. Под ногами белели перья из разодранной подушки, на кровати валялись ворохи каких-то бумаг с печатями Московского патриархата, порванные фотоснимки и несколько нательных крестиков.
Андрей тут же сунул руку в карман комбинезона. В ладонь легла рифленая рукоять пистолета. Несколько минут он простоял, вслушиваясь в звуки ночной квартиры: едва различимое тиканье ходиков, почти неслышный шелест воды в трубах, ленивое урчанье холодильника на кухне… Тягуче шли минуты, и, если бы не все эти звуки, можно было бы подумать, что время остановилось навсегда. Внезапно сбоку послышался унылый скрип – незваный гость резко обернулся на звук, но тут же выдохнул; сквозняк из зала распахнул незакрытую фрамугу. В спальне сразу же потянуло холодком.
Удерживая пистолет в вытянутой руке, Ларин вышел в коридор и двинулся на кухню.
У холодильника, в луже растекшейся крови, лежала женщина – та самая, что и на фотографии в гостиной. Рука ее была неестественно вывернута назад, на шее темнела глубокая рана – то ли от бритвы, то ли от кинжала. Ларин осторожно дотронулся до руки покойной – она была еще теплой.
За свою жизнь Андрей видел немало крови, немало трупов. Однако вид беззащитной пожилой женщины, безжалостно зарезанной в собственном доме, заставил содрогнуться даже его.
И тут из-за спины Ларина донесся едва различимый стон. Андрей резко развернулся на девяносто градусов и тут же опустил пистолет. Стон, несомненно, доносился из-за неплотно прикрытой двери ванной комнаты…
В ванной, до краев наполненной розоватой от крови водой, лежал бородатый мужчина – безусловно, хозяин квартиры. На его лицо, распухшее от побоев, было страшно смотреть: разорванная губа, разбитая до кости скула, клочья волос, выдранные кое-где до самых корней, подожженная борода… На шее темнела огромная резаная рана.
