— Вам до города? — спросила она у девчонок. — Тогда садитесь.
— Мы не одни, — честно призналась девица.
Женщина насторожилась:
— С вами парни? — поинтересовалась она.
— Да. Подвезете?
— Раз уж остановилась, то придется, — пожала плечами дама.
Тем временем в темноте шел обмен мнениями. Клетчатый проявлял великодушие.
— Вы, девчонки, езжайте. А мы другую попутку словим.
Блондинка понимала, что пары на сегодняшний день уже сложились, и разбивать их не стоит.
— Ребята, вы без нас. Мы как-нибудь сами выберемся. Или хотя бы кто-нибудь один из вас с нами останется.
Ее поддержала и сексуально озабоченная, а потому и злая, брюнетка.
— Валите со своими девчонками. За нас не переживайте, — она подтолкнула клетчатого в спину.
Последовало короткое прощание. Машина, мигнув габаритами, укатила в сторону райцентра.
— Ну что, Наташка Бабарыкина? — Брюнетка достала пачку сигарет, щелкнула зажигалкой. — Ты машину ловить будешь или мне постараться? Сигарету не предлагаю, знаю, не куришь. Или возьмешь? Надо же когда-то начинать.
— Не в каждом деле, Танюха, стоит начинать, — ответила Наташа.
— Скучная ты, — вздохнула брюнетка. — Ладно, мне не впервой. Если одинокий мужик проезжать будет, мигом остановится. А вот если с женой, то не обещаю.
Позднее шоссе пока оставалось пустынным. Асфальт дышал накопленным за день теплом. Ветер поутих. Ночь все еще казалась спокойной и безопасной.
Танька села на лавочку, установленную на автобусной остановке, расставила ноги, свесив между коленей широкий подол юбки. Зажатая в зубах сигарета тлела в ночи неровным огоньком.
— Я тут фильм по кабельному смотрела, — глядя через дорогу в лес, проговорила Таня. — Прикольный. Не помню, когда там это уже случилось-приключилось. Вроде после войны. А, может, и до нее.
— Исторический? — поинтересовалась Наташа и покосилась на шоссе.
— Документальный, про чудака одного. Грузин вроде или армянин. Он у Сталина каким-то главным был.
— Берия, что ли, Лаврентий Павлович? — машинально переспросила более образованная Наташа.
— Во-во. Точно. Лаврентием его звали.
— Он НКВД в СССР командовал. Что-то вроде теперешнего ФСБ, только значительно страшнее.
Гул машины приближался. Из-за пригорка блеснули фары. Но, поскольку автомобиль ехал не к городу, Танька не напрягалась. Водитель притормозил. Наташа показала рукой направление, куда они собирались ехать, и помахала. Мол, мы вам компанию не составим, разве что вы на сто восемьдесят градусов развернетесь. Машина продолжила путь, на прощание моргнув фарами. Танька продолжила:
— Так вот, этот чудак Лаврентий очень крутым был. Ну, машины с личными шоферами у него круглые сутки под задницей, дома загородные, охрана, бухла немерено, жрачка. Днем он, это, людей по подвалам убивал, а по ночам на черной машине по Москве ездил и школьниц высматривал.
— Какие ж это школьницы ночью по городу ходят? — справедливо засомневалась Наташка.
— Это ему днем шестерки всякие высматривали, а потом показывали. Идет девка. Понравилась. Ее цап — и к нему привозят. Он ее, это, накормит, напоит и в постель тащит. Одни, дуры, упирались, так их силой брал, потом их или в лагеря отправляли, или убивали, иногда на кусочки резали. А чего упираться? Мужик при бабках, состоятельный. Так их потом или убитыми находили, или просто в лесу закапывали. А тех, что не сопротивлялись, он награждал. Деньги давал, на учебу в универ или на работу козырную устраивал.
Вновь послышался тихий шум мотора, на этот раз машина двигалась в сторону города.
— Легковая, — на звук определила Танька. — Стой и ничего не говори. Я сама все сделаю. А все-таки наши с тобой мужики — сволочи. Бросили нас ночью на шоссе, как котят. Выберемся, подруга, еще наверстаем упущенное удовольствие, если хочешь, конечно.
Из-за поворота показались слепящие галогенные фары. Их свет, казалось, пронизывал даже легкую летнюю одежду на девушках. Рассмотреть сам автомобиль было невозможно из-за этого сумасшедшего ослепительного света. Танька, как ни в чем не бывало, сидела на скамеечке и широко обмахивалась подолом юбки, будто бы ей было жарко. Белоснежные кружевные трусики буквально вспыхивали в ночи, то скрываясь, то показываясь.
Мягко скрипнули тормоза. Машина буквально подползла к остановке и замерла возле бордюра. В тонированных стеклах отразился загородный пейзаж с вмонтированной в него Танькой, которая обмахивалась подолом. Автомобиль впечатлял своим видом. Никогда раньше ничего подобного девушкам видеть не приходилось. Это был, несомненно, сделанный в наши дни лимузин, но исполненный под старину — в стиле ретро. Длиннющий, как городской автобус, в колесах не диски, а мотоциклетные спицы, под вытянутым капотом прятался мощнейший, но почти бесшумный двигатель, множество сверкающих никелем деталей, накладок, черный лак отливал идеальным блеском. Наверняка подобная «игрушка» стоила сумасшедших денег. Даже сложно было предположить, кому в городе может принадлежать машина. Лимузин просто стоял и пока не подавал «признаков жизни», если не считать тихого урчания мотора.
Наташе не к месту вспомнилась где-то вычитанная фраза, что мужчины ассоциируют мощь и размеры своих автомобилей с мощью и размерами фаллоса.
— Ни хрена себе, — тихо проговорила Танька, продолжая энергично обмахиваться подолом.
Наконец внутри машины обозначилось движение. Еле слышно загудел электропривод. Боковое стекло чуть сползло вниз. Света в салоне не зажигали. Из темноты донесся немного хрипловатый, но при этом высокий мужской голос. Говоривший явно был выпивши:
— Попутку, красотки, ловите?
— На последний автобус опоздали, — сказала Наташа.
— Ну так садитесь, подвезу, — донеслось из салона, затем послышалось, как обладатель хрипловатого голоса то ли цокает языком, то ли пьяно причмокивает губами.
— Сколько возьмете? У нас денег в обрез, — Наташа потянулась к защелке сумочки.
Из-за приспущенного стекла долетел смешок.
— Другим возьму.
— Нет, тогда — это вы одни езжайте. Мы не по этой части, — окрысилась на двусмысленность Наташа Бабарыкина.
— Шутка, садитесь. Задаром довезу.
Танька поднялась, зашептала подруге:
— Дуреха, поехали. Мужик крутой. Если чего, то я за двоих отдуваться буду. Это мой шанс. Я же тебя предупреждала, первой не говори. Испортишь все.
— Может, и твой шанс, но не мой, — ответила Наташа.
— Ну как, решили? — донеслось из машины.
— Едем! — Танька подбежала, дернула ручку дверцы, та оказалась закрыта.
Затем в машине что-то щелкнуло, дверца поддалась. Танька ахнула. Ей никогда прежде не приходилось ездить в лимузинах. Внутри было просторно, как в комнате. Кожаные диваны тянулись вдоль бортов, между ними располагался узкий длинный стол. Под потолком поблескивал выключенный жидкокристаллический экран, виднелись огромные круги динамиков мощной акустической системы.
