– В другие дни бывало!
– Ну-ну, – покачал головой капитан, не отводя от Василия заинтересованного взгляда. – Ну-ну...
– Короче, я сто процентов гарантии даю! – с нешуточной злостью на самого себя Скопцов рубанул ладонью воздух. – Это не кавказцы! И уж тем более не чеченцы!
– Тогда зачем вся эта бутафория, кавказский акцент? – упирался Гнедков.
– Отвлечь внимание от настоящих исполнителей, – бросил Сумин. – Очень распространенный прием. Сейчас все стараются закосить под чеченцев. Жуть гонят. Но все же, Василий Арсеньевич, а почему вы так категоричны?
Скопцов не успел ответить – на кухне появилась новая фигура.
– Разрешите, товарищ полковник? – В дверь просунулось чье-то усатое лицо.
– Что хотел, Володя? – повернулся к нему Сумин.
– Направили в ваше распоряжение. – Вслед за лицом появилось в проеме кухонных дверей и все остальное. Довольно крепкий и видный, но еще очень молодой парень в гражданском. – Автобусы я проверил.
– Об этом потом. Ну а раз тебя направили, – начальник УУР кивнул головой на свободный кухонный табурет, – проходи, присаживайся. Будем думать.
Обернувшись к остальным, Сумин представил вновь прибывшего:
– Оперуполномоченный лейтенант милиции Решетилов. Володя. У нас недавно. Но паренек толковый. Перспективный.
"Перспективный паренек" откровенно смутился, опустил глаза. Наткнувшись взглядом на переполненную пепельницу, спросил несмело:
– А курить можно?
– Конечно! – на правах хозяйки разрешила Аня. – Я только сейчас высыплю!
С этими словами она схватила пепельницу и быстро вышла из кухни. Решетилов между тем достал из кармана пачку сигарет и очень дорогую и престижную зажигалку "Зиппо".
"А не кисло у нас живут молодые и перспективные милиционеры!" – с некоторой долей неприязни подумал Скопцов, глядя на то, как лейтенант вертит зажигалку в пальцах.
– Ну, Василий Арсеньевич, – начал Сумин, – значит, вы уверены, что резвятся это наши, русаки, а кавказский акцент – своего рода покрывало, скрывающее истину?
– Ну да, – ответил Василий. Он вообще хотел рассказать все то, что уже было им обдумано по поводу чеченцев в частности и "кавказского следа" вообще, но тут вдруг увидел сумасшедшие, смертельно испуганные глаза вернувшейся в кухню Ани. Стоя на пороге, она двумя руками прижимала пепельницу к груди и, не мигая, смотрела куда-то в сторону стола.
– Аня, что с тобой? – поднимаясь с места, спросил Василий.
– А?! Что?! – испуганно вздрогнула женщина, потом сообразила, кто с ней говорит. В ее голосе появились умоляющие нотки: – Вася, можно тебя в коридор? На одну минуточку.
– Извините! – Окончательно поднимаясь с места, Василий успел краем глаза заметить неодобрительную мину на лице Сумина.
"А вот это, господин полковник, уже совсем не ваше дело! – подумал он. – Я у вас вроде как не служу!"
2
– Ну, ты пидор, реально!
Последовавший за этим возгласом удар ногой в живот согнул Артема Рассказова пополам и заставил выпустить на волю содержимое желудка.
– Не, ты глянь, че делает, мразь! – Паленый едва успел уберечь свои модные туфли от плеснувшей на землю струи блевотины, ловко отскочив в сторону.
Остальные пацаны, сопровождающие бригадира в этом "походе", громко заржали.
– Слышь, Димон, это его чечены науськали! Ну, чтобы он тебя, типа, офоршмачил! – пошутил один из наиболее приближенных и доверенных подручных, Толя Боксер.
Димон неодобрительно покосился на приятеля, но промолчал – слишком многое их связывало "по жизни".
Вместо этого он опять повернулся к скрюченному Рассказову и пнул его ногой, только на этот раз легонечко. Чтобы, так сказать, привлечь к себе внимание:
– Слышь, ты, конь педальный! Значит, говоришь, твоя "крыша" теперь – чурки?!
В последних словах явно слышалась угроза. Артем сжался еще сильнее и скороговоркой заговорил, причем в голосе слышались плаксивые нотки:
– Нет, ну что я мог сделать?! Они приехали, "наехали"! Нам, говорят, будешь платить теперь! Что я мог сделать?!
– Мужиком остаться! – ответил Паленый. – А ты живешь чмом и помрешь, бля буду, чмом!.. Накосорезил, а теперь сопли на кулак мотаешь!.. Ты понимаешь, что просто подставил пацанов?! Понимаешь или нет, урод мамин?!
– Понимаю, – простонал смертельно испуганный Артем.
– И что делать собираешься, чтобы грех этот свой отмолить?! – продолжал напирать Паленый.
– Может, денег надо? – Теперь в голосе Артема слышалась надежда. Он знал, что бандиты от денег никогда не отказываются. Но только это был не тот случай.
– Ах ты, сука! – закричал Паленый. – За жизнь братанов наших деньгами вонючими своими откупиться хочешь?! Да я тебя!
Он несколько раз пнул Рассказова по ребрам. Не особенно сильно – в большей степени для острастки. Ему Артем был нужен целый и невредимый. Но послушный.
– А что мне надо сделать?! – в полный голос теперь уже плакал большой и сильный мужчина. – Как вы скажете?!
– Вот это другой разговор! – одобрительно сказал бригадир. – От тебя требуется немного.
– А что?..
– Позвонишь своей "крыше" чурбанской и скажешь, что на тебя какие-то "левые" малолетки "наехали"...
– И все?
– Ну, еще пара пацанов в твоем ларьке вонючем посидят.
– Да не вопрос! – воспрянул духом Артем. Ему вообще было без разницы, кому платить, кому помогать. Для него все бандиты, как русские, так и приезжие, были на одно лицо. И всех их он смертельно боялся.
– Во! – обрадовался Паленый. – Вот это мужской разговор! Давай поднимайся.
Артем уже встал с колен, когда бригадир небрежно, как бы между прочим, добавил:
– А о деньгах мы потом еще поговорим.
3
Примерно в то же самоё время, в которое Паленый "убеждал" Рассказова в его неправоте, Борис Максимович Лосев встречался с Салманом Резаным, руководителем чеченской преступной группировки, действующей в городе.
Встреча проходила на нейтральной территории, в новом кафе на набережной. Называлось это кафе "Амиго", и внутренний интерьер был отделан с некоторым намеком на латиноамериканскую экзотику. Хозяину этого заведения даже настоящий кактус где-то удалось раздобыть, и теперь он красовался в большой кадке в самом дальнем углу помещения.
Кафе принадлежало и находилось на территории еще одного криминального "босса", лидера азербайджанской группировки Физули, который, собственно, и выступал гарантом безопасности обоих своих гостей.
Как люди солидные и уважаемые, оба гостя были без телохранителей и прочей пристяжи. На этом настоял Лось. Он прекрасно понимал, что ему надо добиться от Салмана уступки. А на глазах у земляков он никогда не подвинется ни на миллиметр – побоится потерять лицо, уважение в среде обитания.
