– Как фамилия этой твоей Лены?
– Панкратова.
– Где она живет?
– Где сейчас – не знаю. Не спросил.
– Телефон?
В ответ Решетилов только беспомощно пожал плечами...
– И как же ты собирался ее искать?..
– Через адресное. Мне известен год рождения и адрес, по которому она жила раньше.
– А где она, ты говорил, раньше жила? – небрежно уточнил Сумин.
И хотя ничего такого он и не говорил вовсе, Решетилов назвал адрес.
– Игорь, – повернулся Сумин к Михайлову, – займись.
Тот молча кивнул и пошел к выходу.
– Зажигалочку-то прихвати!.. – крикнул ему Сумин. – Скажешь девочке, что Володя просил передать.
Подхватив со стола зажигалку, Скопцов метнул ее остановившемуся в коридоре приятелю. Тот ловко поймал ее на лету и сунул в карман.
– Слушай, Вася, – начальник УУР развернулся к Скопцову, – откуда ты все эти фокусы знаешь?
– Какие? – прикинулся идиотом Василий.
– Ты нашего пацана спеленал в две секунды, – ухмыльнулся Сумин. – Чувствуется опыт.
– В армии научили, – неохотно ответил Скопцов!
– И где же ты служил? – поинтересовался Сумин.
– Во внутренних войсках. – Василий немного подумал и добавил: – Конвойник...
– Значит, говоришь, конвойник?! – понимающе усмехнулся Сумин. – Ну-ну...
Скопцов предпочел промолчать – пусть думает, что захочет. Его право.
– Слушай, а ты не думал о том, чтобы сменить профессию? – неожиданно серьезно спросил полковник.
– Это на какую же?
– Ну, мало ли, – пожал плечами начальник УУР. – Например, у нас с кадрами проблемы. Схорошими кадрами. Тем более ты ветеран внутренних войск. Служил в нашей системе. Свой, можно сказать, человек.
– Нет уж, – отмахнулся Скопцов. – Лучше уж вы к нам.
– А я бы тебя взял, – оценивающе мазнул глазами по сидящему Василию Сумин. – По-моему, у тебя бы пошло.
– Я выйду на минутку, – встал из-за стола Гнедков.
– Конечно! – откликнулся начальник УУР.
Гнедков встал, вышел в коридор, щелкнул выключателем, после чего скрылся за дверью туалета.
– Ты, Володя, не грусти. – Сумин опять повернулся к молодому сотруднику, все так же сидящему в углу и потерянно глядящему в пол. – Я надеюсь, что все разъяснится в самое ближайшее время.
В кухне вдруг зазвучала мелодия песни из старого-старого кинофильма "Следствие ведут Знатоки" – "Наша служба и опасна, и трудна..." Услышав ее, Сумин ожесточенно принялся хлопать себя по карманам. Потом извлек из одного сотовый телефон. Включая трубку, глянул искоса на Василия и пробормотал извиняющимся тоном:
– Никак привыкнуть не могу. Да, Сумин!
Василий не слышал, о чем именно был разговор, но лицо начальника УУР изменялось прямо на глазах. Сейчас на нем легко читалась целая гамма чувств: удивление, недоверие, растерянность.
– Это точно? – спросил он у своего собеседника через некоторое время. – Понятно. Выезжаю на место происшествия.
Отключив трубку, Сумин сунул ее в карман. Покосился на Скопцова и только лишь открыл рот, собираясь что-то ему сказать, как в кухню вошел Борисов:
– Ну, мы вроде закончили, Федор Михайлович.
– Боюсь, Аркадий, что все только начинается! – ответил Сумин, глядя при этом почему-то на Скопцова.
– Что начинается? – недовольно уточнил следователь.
– Только что сообщили – машина потерпевшего обнаружена.
– Где?! – Получилось так, что этот короткий вопрос и Борисов, и Скопцов задали одновременно, в один голос.
– На Северном посту ГАИ, – ответил начальник УУР. – Пассажиры машины вступили в бой с гаишниками. Вроде есть трупы. И знаете, ребята, что самое интересное?
Теперь Сумин опять смотрел только на Скопцова.
– Что? – спросил следователь прокуратуры.
– Что в машине были лица кавказской национальности. Предположительно чеченцы.
– Ничего не понимаю!.. – вырвалось у Скопцова помимо воли.
– Вот и я о том же, – сказал Сумин.
Из туалета донесся шум спускаемой воды, и в коридор вышел Гнедков.
– Витя, поехали! – Сумин уже был на ногах.
– А как же я? – растерянно спросил Решетилов.
– Ну и ты с нами! – мгновенно принял решение Сумин. – Не могу же я оставить тебя один на один с этим вот...
Голова начальника УУР качнулась в сторону Скопцова:
– Конвойником!
Василий смотрел, как милиционеры покидают квартиру, а в голове билась одна-единственная мысль: "Что-то здесь не так!"
Но только что именно? Ответ не приходил. Происходящее вокруг приобретало все большую фантастичность и несуразность.
И, наверное, имело смысл попытаться разобраться во всем самому.
4
Страх гнал Шамиля. Он вообще стремился вырваться из этого недружелюбного города. Шутки и развлечения закончились. И закончились не самым лучшим образом.
На заднем сиденье громко стонал Ваха. По большому счету, в его ранении ничего страшного не было – картечина, выпущенная из обреза, разбила стекло в задней двери и пробила бицепс левой руки, не задев кость. Но было больно. Да и крови порядком. А вид собственной крови способен кого угодно вывести из состояния душевного равновесия.
Несмотря на все свое уважение к Ахмаду, Шамиль не строил в отношении него иллюзий. Сейчас эти русские бандиты прижмут его. По-любому прижмут – пятки припалят, ногти вырвут или еще что-нибудь придумают, но только очень скоро Ахмад начнет говорить. И тогда придут и за ними с Вахой.
Кроме того, Ваха ранен. Вон в зеркало заднего вида видно, как кровь заливает заднее сиденье. Нужна медицинская помощь. А если обратиться к врачам в городе, сдадут сразу. Ментам сдадут. А на них еще и тройное убийство.
Значит, надо уходить из города. Почему-то Шамиль был уверен в том, что деревня сможет их укрыть от преследования.
Джип с явными следами обстрела мчался к северному выезду из города, с каждой секундой приближаясь к посту ГИБДД.
5
Телефонный звонок предотвратил чуть было не начавшуюся между недавними партнерами и друзьями драку.
Лом считал себя обиженным и обманутым. Входя в квартиру, он уже чувствовал в своих руках деньги. Большие деньги, просто огромные! И вот так все закончилось. Можно сказать, чудом унесли ноги.
– Ну и что твой человек?! – орал он на Мана. – Почему, если вы такие умные, вы не знали о ментовской засаде в квартире?!
