Судьба Лося в этом случае его волновала меньше всего. Он знал совершенно точно – каждый, кто встает на нелегкую бандитскую стезю, должен ожидать того, что рано или поздно найдется некто, желающий превратить активного и деятельного человека в тихий и мирный, совершенно безобидный труп... И бандитская жизнь коротка...
В данном случае он был полностью согласен с Оболенским – подзадержался Лось на этом свете...
2
В соответствии со своим распорядком дня, Лось прибыл в кафе "У дяди Вани" в тринадцать часов пятнадцать минут. Не спеша выбрался из "Мерседеса", поправил длинное черное пальто и в центре "коробочки" телохранителей прошел в зал...
Сегодня обошлись без тех воистину беспрецедентных мер безопасности, которые были предприняты во время его встречи "на высшем" уровне. То действительно было событием своего рода знаковым. Сам городской "положенец" удостоил Лося визитом, на его территории, полностью вверяя свою жизнь в его руки! Это, знаете ли, не кот начхал...
А сейчас... Обычный обед. Такой же, как был вчера. Такой же, как будет завтра. Рутина...
Поэтому охрана авторитета действовала по отработанной схеме. Вошли в зал, осмотрели публику. После того как ничего такого, что внушало бы подозрения, в поле зрения не было обнаружено, "коробочка" распалась, выпуская из своих недр Лося...
Борис Максимович неторопливо снял пальто. Не глядя, швырнул его назад, где уже стоял наготове один из "телков". Трое остальных в это время еще раз осматривали зал с самым грозным, устрашающим видом. Работали в большей степени на публику. Отрабатывали вложенные в них бабки.
Сам авторитет прошел к своему постоянному столику, уселся, бросил возникшей рядом официантке:
– Как обычно...
И только после этого, с видом утомленного многочисленными делами человека, обвел взглядом помещение. Те из посетителей, на которых случайно наталкивался полусонный взгляд авторитета, торопливо прятали глаза. Мало ли что может не понравиться большому человеку... Вдруг сочтет открытый, прямой взгляд вызывающим... Оскорбительным для себя, любимого. И крикнет своим бульдогам: "Фас!" А тем только волю дай. На куски разорвут.
Телохранители в это время устраивались за другим столом, все тем же, у входной двери. Но не забывали при этом поглядывать по сторонам. И, разумеется, ни на секунду не выпускали из-под контроля вход в кафе. Возле столика охраны уже толкалась, принимая заказ, вторая официантка. В то время, когда здесь был Лось, внимание одной из официанток было приковано к нему одному. И на весь остальной зал оставалась всего лишь одна, вторая в смене.
Кстати, об официантке... Лось недовольно повертел головой, демонстративно посмотрел на дорогой швейцарский хронометр. Что-то девочка не торопится... Обнаглела... Надо будет сказать кому-нибудь, тому же Димке Паленому, чтобы вразумил хозяина, дядю Ваню – дорогой гость должен всегда обслуживаться быстро и качественно.
И тут же, словно бы уловив нетерпение уважаемого человека, из глубин подсобного помещения, с подносом, прикрытым сверху белоснежной салфеткой, вышел мужчина. Высокий и подтянутый, в какой-то степени даже изящный, внешне ярко выраженный кавказец лет около сорока. Смуглость кожи лица и чернота небольших усов особо подчеркивались белоснежной рубашкой с длинным рукавом, заправленной в черные, с отутюженными стрелочками, брюки.
Кавказец направлялся к столу Лося, глядя при этом на авторитета с каким-то непонятным тому интересом. Впрочем, почему непонятным?.. Решил этот жарщик, не появляющийся на свет божий из подсобки, посмотреть на авторитетного человека, чтобы потом, дома, у себя в Чуркистане, было о чем рассказать друзьям и знакомым, было чем похвастаться... Именно так расценил это пришествие Лось.
Охранники было зашевелились... На кухню ушла, значит, официантка-женщина, а оттуда появился официант-мужчина... Нечто странное... Но в то же время человек никаких враждебных действий не предпринимает... Несет обед шефу... Покосились в сторону Самого. Тот сидел как сидел – не дергался и не кричал, ничем не проявлял внешне своего недовольства. Значит, все идет так, как и должно идти.
Между тем официант приблизился к столу, поставил свой поднос на его край и сдернул салфетку. Под ней не было ничего, кроме пустых тарелок... Возмущенный до глубины души этим розыгрышем, Лось хотел уже заорать... Да что там заорать! Борис Максимович был рассержен настолько, что готов был вспомнить лихую молодость и лично поправить этому черномазому шутнику лицо! Но когда авторитет поднял глаза на обидчика, он увидел черный зрачок пистолетного дула, сосредоточенно глядящий в его переносицу...
3
Салаутдин в полной мере насладился теми короткими, но предельно насыщенными эмоциями мгновениями, что прошли от того момента, как Лось увидел оружие, до того, как он понял, что сейчас произойдет...
Сначала – гнев... Немногим позже – недоумение, недоверие, растерянность и наконец страх... Смертельный, безысходный страх, даже ужас загнанного в угол зверя, чувствующего приближающуюся к нему смерть. Салаутдин с наслаждением пил этот страх, смаковал, как хорошее вино. Или слизывал, подобно собаке, жадно лижущей на пыльной дороге капли крови, оставшиеся после пронесенного здесь куска парного мяса. Месть – это сладко... Конечно, для того, кто понимает...
Эти мгновения длились немыслимо долго... А потом наступило то самое, долгожданное, последнее, когда в глазах Лося вспыхнула надежда на чудесное спасение от смерти. Толкнув стол от себя, он вместе со стулом начал заваливаться на спину, надеясь уйти с линии прицеливания. Но делал он это медленно. Слишком медленно...
Легким движением руки подкорректировав направление ствола привычного полевому командиру пистолета Стечкина, Салаутдин спустил курок... Пуля ударила авторитета в переносицу, превратив его лицо в какую-то гротескную кровавую маску. Вторая пуля довершила начатое первой, вообще сделав жуткое месиво из того, что еще недавно было человеческой головой.
Одновременно с этим полевой командир выдернул спрятанный за его спиной "ПСМ" и начал раз за разом неприцельно стрелять в сторону стола охраны авторитета. Он не рассчитывал в кого-то попасть – это был своего рода отвлекающий маневр. Реакция у охранников все же была получше, чем у расслабившегося за годы тихой и спокойной жизни Лося. И они уже разрывали пиджаки, стремясь извлечь укрытое под ними оружие...
Вообще-то в такие минуты очень-то и не задумываешься о том, в тебя ли это стреляют или просто в том направлении, где ты сейчас находишься. И на калибр оружия как-то внимания не обращаешь... Грохот выстрелов, срывающиеся с дульного среза огни догорающих частиц пороха, посвист пуль над головой... Все вместе это как-то не располагает к тому, чтобы стремиться совершать подвиги...
Поэтому охранники попадали на пол и в свою очередь открыли неприцельный огонь в сторону Салаутдина. Перекатывались, падали за столы, стараясь укрыться от пуль... И стреляли, нажимали на спуск, стремясь дать выход переполняющему их в эти минуты страху...
