– Вашу мать! – хлопнул себя по лбу адвокат. – Так я же сам отпирал этот засов…
Волостной досадливо покачал головой, пристраивая к ране сдобренный мазью тампон.
– А я вообще не видела, что там с дверью делали! – злобно выкрикнула Ольга Дмитриевна.
– А будучи человеком, немного знакомым с современной техникой и Интернетом, он понимает, что маска в телевизоре блефует: камеры снимают, спору нет, но сомнительно, чтобы шла прямая трансляция в Интернет. Это глупо, как тут можно что-то транслировать, если снимает одновременно множество камер? Другое дело – переработать впоследствии отснятый материал и выложить вразумительный фильм. Той же ночью, когда все уснули, он находит за распределительным щитком жесткий диск, куда аккумулируются записи со всех камер, и, естественно, его изымает. Руки развязаны. Он бродит по дому и начинает убивать. Ищет незапертые комнаты с постояльцами. Директор гимназии Гусь, господин Буревич… Аврамский, на свою беду, спускается в гостиную, где и погибает. Допускаю курьез – убийца не знал, что гостиную оккупировал полковник Вломов. Эдуард Владимирович спал в кресле, лицом к камину, возможно, немного сполз. От шума едва не проснулся, что-то забурчал или всхрапнул. Убийца оробел и покинул помещение, решив, что для одной ночи хватит. Он верит, что в запасе почти трое суток. Он фантазер, что-нибудь придумает. И на следующий день резвится по полной программе. Умирает, наглотавшись уксуса, госпожа Каледина. Неважно, кто выпьет из бутылочки, кто-нибудь да выпьет. Потом Ивану Петровичу мерещится некий ужас в чердачном окне, люди поднимаются наверх, и убийца понимает, что вот он, шанс. Там темно, неразбериха, и первый, кто попадается под руку, летит вниз. Несчастливый билет достается Ивану Петровичу. После этого люди в растерянности бродят по первому этажу, и убийца, улучив момент, опустошает баллон со сжиженным газом в вентиляционную решетку. Данная вытяжка не работает, имеется другая, над буфетом. Весь газ попадает в туалет. Поступок шальной, наудачу, ведь полковник курит везде и даже в туалете. А газ из картриджа «Примус» экологически чист, обладает минимальным запахом, который вряд ли вызовет у постороннего беспокойство. Но тут полковнику является вздорная мысль. Что-то заклинило в голове, он хочет выжить и ради этого готов загубить остальных. Обманом выманивает людей на мороз, где им просто некуда деться, кроме как лечь и помереть. На окнах первого этажа решетки, в дом не забраться. Что было дальше, помнят все. Задумка сработала, пусть и причудливо. Убийца не уверен, что сможет выполнить свой план на сто процентов, душа терзается, он осознает безумство своего замысла, но вынужден претворять его в жизнь, поскольку только в этом его спасение…
– Не хотите ли вы сказать, что знаете, кто убийца? – с напряженной озабоченностью на челе пробормотал Волостной.
– Вы детектив? – спросил адвокат.
– Козел он, – фыркнула, отвернувшись, Ольга Дмитриевна. – Миссис Марпл, блин. Сам не лучше своего убийцы.
– Гости сидят в гостиной, таращатся друг на друга, потом перетекают в комнаты, запираются, – невозмутимо вещал Никита. – У убийцы иссякает фантазия, он в отчаянии. Возводит параллельные замыслы на случай фиаско. Чуткие уши улавливают шум – это я обхожу дом. Человек проницательный, понимает, кто идет мимо двери. Адреналин так и прет. Ведь нас с коллегой он должен ликвидировать в первую очередь! Обычно мы ходим вместе, и это сделать трудно, а вот тогда… Он дожидается, пока я удалюсь, бежит к нашей комнате, полагая в первую очередь разделаться с моей коллегой. Выдает себя за меня. Но все идет не так, как он планирует. Он в ярости рыщет по первому этажу, вычисляет меня, совершает нападение. И снова не везет! Убегает, запирается в своей комнате… Ему и в голову не приходит, что Валентина Максимовна и Иннокентий Адамович облегчат ему задачу, предприняв безрассудную попытку прорваться через лес. Но, увы, дорогой убийца, на этом ваша деятельность завершена, больше вы никого не убьете.
– Я, кажется, догадываюсь, о ком идет речь, – адвокат Чичерин обратил плотоядный взор на притихшего следователя.
– Я, кажется, тоже, – вздохнул следователь и посмотрел на Ольгу Дмитриевну, которая под его прищуренным прицелом побледнела и заерзала.
– Не знаю, что вы там нарыли, – сказал адвокат, – но объясните ради бога, ПОЧЕМУ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК РЕШИЛ УБИВАТЬ? Ведь это… ну, просто уму непостижимо! ЗАЧЕМ?
– Разгадка звучала из телевизора, – охотно объяснил Никита. – Всей компании инкриминировались убийства. Для одного из присутствующих весть о том, что кто-то знает его страшную тайну, стала шокирующим откровением. А теперь еще и ЭТИ люди узнали… Страх и безысходность. Да, для каждого из одиннадцати это было неприятно. НО! Во-первых, нужно доказать, а кто этим будет заниматься при таком количестве связей и прочих «волосатых рук»? И даже если допустить, что начнется расследование, суд и все прочее. Ну и что? Можно найти приличного адвоката, и срок срезается втрое. Как в анекдоте – «ну, ужас», но ведь не «ужас, ужас, ужас». Посадят, не без этого. Люди в большинстве адекватные, не будут по этой причине замышлять убийство одиннадцати человек, что откровенно попахивает клиническим безумием. Но если уж кто-то решился на такое, значит, у него есть веские основания, не так ли? Рассудим логически: если это не страх сесть в тюрьму, то что? Ответ единственный: СТРАХ СМЕРТИ. Только этот страх может заставить пуститься во все тяжкие. Некто знает: если вскроется факт, что он замешан в убийстве, ему не жить. Смерть явится быстро и без вариантов. Сбежать не удастся. А если удастся, то ненадолго, и рухнет весь мир, рухнет то, что этот человек так долго для себя выстраивал…
– Не понимаю, что я тут выстраивала… – прошептала Ольга Дмитриевна. – Лично я никого не убива…
– Вы убили собственного мужа и его любовницу. – Голос Никиты отвердел. – Чему имеются весомые подтверждения, к сожалению, не пригодные для использования в суде. Признайтесь, Ольга Дмитриевна! – Он подошел поближе и презрительно уставился ей в глаза. – Вы сделали это? А может, вы сделали что-то еще? Посмотрите, пожалуйста, мне в глаза.
– Ну, ексель-моксель… – зачарованно пробормотал Волостной. – Это точно она, гадюка…
– Отстаньте от меня! – завопила Ольга Дмитриевна, впиваясь ногтями в обивку дивана. – Может, я в чем-то и виновата, но всех этих гадких людей в этом доме я точно не убивала!!! – И замолчала, шныряя глазами по сторонам, пытаясь осознать, что же такое она наговорила.
– То есть в убийстве любимого мужа и его пассии вы косвенно сознаетесь, – усмехнулся Никита и сместился на несколько шагов, уперся взглядом в Волостного. – Ладно, Игорь Константинович, не будем ходить вокруг да около. Только вы – такой решительный, неглупый, умеющий просчитывать ходы, физически развитый…
Волостной побагровел:
– Да кто вы такой, чтобы меня обвинять?! Докажите сначала, что я кого-то там убил на дороге! Это невозможно доказать, зарубите на носу!
– Ну, просто утро откровений, – усмехнулся Никита, поворачиваясь к адвокату: – Вы тоже, ясное дело, Генрих Павлович, не убивали свою жену в 2004-м, а заодно шестерых в этом доме?
