Они съехали к западному объезду. Ухабов и бугров здесь было поменьше. Пчелкин включил четвертую передачу. Вдруг действительно прорвемся? Слева громоздились скалы – разные, раздвоенные, острозубые, картина донельзя депрессивная – хотя, возможно, в свете дня она не такая уж муторная… Промелькнуло что-то вроде отворота в скалы, но заметили это поздно и проскочили. Но погони пока не было, спецназовцы возились со своим микроавтобусом. Но черта с два! Из северной части поселка навстречу внедорожнику выворачивала еще одна машина. Разминуться с ней уже было никак. Паша Пчелкин выплюнул уместное, а главное, всеобъемлющее слово, резко дал по тормозам. Орали люди, кувыркаясь по салону, – они сегодня чувствовали себя как в космическом корабле. Машина приближалась – и вдруг остановилась, было слышно, как с визгом работают тормоза. Сумрачные тени выскальзывали наружу, рассредоточивались по пространству. Никита распахнул окно, высунулся наружу.
– Не стрелять! Здесь заложники! Вице-губернатор, председатель областного суда и начальник областного УВД!
А неприятель словно того и ждал. Загремели автоматные очереди, свинцовые шмели понеслись к внедорожнику. Бились об капот, выворачивали бампер, изувечили переднюю раму, снесли боковые зеркала. Лобовое стекло пока держалось, но уже покрывалось разводами морщин.
– Ложись… – прохрипел Мурзин. – Пашка, давай назад, там, ей-богу, был какой-то отворот…
Орали заложники, скрученные в багажном отделении в тугой комок. Машина рывками двигалась задним ходом – инспектору ГИБДД, скорчившемуся под приборной панелью, пришлось демонстрировать вершину мастерства – езду вслепую.
– Что, господа чиновники? – злобно рассмеялся Никита. – Списали вас свои? Примите мои искренние сочувствия! – Он высунул автомат из окна, в запасе оставался последний магазин, и открыл ответный огонь. Люди перебегали, ныряли в канавы, прятались за кузовом машины. Стихала интенсивность огня – теперь лишь хлопали отдельные беспорядочные выстрелы. Внедорожник проскочил поворот влево – узкий проезд между висящими над головой скалами, Пчелкин переключил передачу. И когда за спиной прорезался дальний свет, их машина совершила опасный маневр и втиснулась между скалами…
Дорога петляла между каменными наслоениями. Пчелкин ловко маневрировал, мастерски манипулировал педалями и рычагом передач. Скалы неслись в глаза, отпрыгивали, снова неслись. Визжали тормоза, когда он входил в опасные повороты. Никита, сбросив с себя постороннюю ногу, начал перебираться из салона в багажный отсек. Перевалился, раскрыл перочинный нож, стал перерезать веревки на запястьях заложников. Те пыхтели, но помалкивали. Возможно, они уже и не чувствовали радости от грядущей встречи с коллегами и партнерами.
– Что ты делаешь? – прокричал Равиль.
– Избавляемся от непрофильных активов, что тут непонятного? – проворчал Никита. – На хрена они нам нужны? Эта публика даже в заложники не годится… Паша, притормози на чуток!
Машина остановилась, распахнулась задняя дверца. Никита выталкивал заложников ногами. Только к Нелли Павловне отнесся с чуткостью, женщина, как-никак, выпрыгнул наружу, выволок ее из машины и установил вертикально. Вроде не падала. Вылитая ведьма – спутанные волосы трепались по ветру, бледная, как призрак, безжизненные глаза отрешенно блуждали по пространству.
– Валите отсюда, господа, – посоветовал Никита, возвращаясь в машину. – В скалы или еще куда. А можете своих дождаться – тоже вариант, вас ожидает такая радостная встреча… – И прислушался. В отдалении рычали моторы – спецназ осваивал по их следам гористую местность.
Пчелкин врезал по газам. Ксюша следила за тем, что происходит сзади. Нависли скалы над головой, образовалось что-то вроде арки – рослой, помпезной, но как-то не похожей на Триумфальную. Она казалась эфемерным, очень неустойчивым образованием, и когда машина проезжала под ней, возникло опасливое чувство, что сейчас она развалится и упадет…
– Влипли, блин, колесо спустило! – заорал в сердцах Пчелкин, когда машину подбросило, она завиляла и смяла левый бок об отвесную стену. Тормоза пока работали, грузная туша остановилась, прижавшись к скале.
– Совсем? – ахнула Ксюша.
– Нет, блин, только сверху… – съязвил Пчелкин.
– Все из машины, через правые двери! – командовал Никита. – Хватайте девиц, вперед! Черт возьми, кто-нибудь знает, где мы находимся?
– Никита, я знаю! – выкрикнул Равиль, вытаскивая из салона полуобморочную Альбину – она вцепилась в него. – Мы проехали под «Небесными вратами» – та скала, похожая на ворота… Если ехать прямо, будет маленький поселок Восход, там лыжная база, оттуда стартуют маршруты на Ключинскую сопку. Из поселка до «Небесных врат» ездят экскурсии, но дальше, в Луговое, их не пускают. В поселке нас заблокируют, это как пить дать.
– Есть идеи?
– Никита, я знаю эту местность, я же в турбюро работаю… – зачастил Равиль. – Через сотню метров по дороге будет тропа направо, ей пользуются туристы – те, что любят лазить по горам… Тропа довольно сложная, но другой тут нет. Метров двести – и мы упремся в горную речку Вию и мостик через нее. Там очень живописные места, – добавил зачем-то Равиль. – А за мостом дорога, глухие леса у подножия сопки, там мы растворимся, и никто нас не найдет…
– Живописные места – это именно то, что нам сейчас надо, – усмехнулся Никита. – Веди нас, Сусанин, не тормози, заодно и полюбуемся на ночные красоты…
Восемь человек, двоих из которых приходилось нести на себе, одолели злосчастные сто метров и по одному пропадали в лабиринтах скал, когда местность озарилась, словно днем, и к покалеченному «Ниссану», закрывшему проезд, подкатили два микроавтобуса с бойцами спецназа…
Форы практически не оставалось. Вояки, навьюченные амуницией, уже топали по дороге. Обнаружили тропу, стали совещаться. Полдюжины бойцов побежали дальше по дороге, вторая группа повернула в скалы. Беглецы перебирались через камни, сбивая ноги – слово «тропа» в данной местности оказалось понятием условным. Повсюду возвышались скалы, громоздились груды камней, разобраться в которых по темноте было просто нереально. Выручал Равиль, отлично знающий эту местность. Альбина висела у него на плече, словно куль, он уверенно петлял между глыбами, взбирался на уступы. Ксюша и Диана волокли за ними Веронику. Та стонала, что в состоянии передвигаться сама, но в реальности это было не так. Остальные отступали в арьергарде, отходили, прятались за камни, считали пройденные метры. Головной дозор спецназа мог возникнуть в любое мгновение. Фонарями не пользовались – луна, растолкавшая тучи, выступала неплохим прожектором. Никита в нетерпении озирался – слишком медленно уходили девчонки, и ведь не ускоришь никакими пинками. Он отползал, перебегал, обустроился за каким-то гребнем, приладив автомат. Пыхтя, как паровоз, мимо него пробежал Пчелкин с «Грачом», расположился где-то сзади. Снялся с насиженного места Вадим, перепрыгнул через Никиту и Пчелкина, отбежал еще дальше. Тактика оказалась правильной. Шевельнулось что-то за камнем, отделилась фигура, перенеслась через открытое место. За ней еще одна. Никита ударил рассыпчатой очередью. И пока вояки корчились в камнях, ломая головы над дальнейшими планами, Никита отжался, помчался по тропе, перепрыгивая через товарищей. Прижался спиной к массивному булыжнику и, когда спецназ опять полез на штурм, подгоняемый зычными воплями командира, начал выбивать патроны, которых оставалось с гулькин нос. Товарищи тоже стреляли: Пчелкин – в белый свет, не щадя боеприпасов, Мурзин – основательно, вдумчиво, главным образом, по ногам, о чем и возвестил исполненный боли вопль: «Мужики, мля, меня в ногу ранили!!!»
