Нет зверя свирепее человека, совмещающего в себе дурные страсти и власть.
Плутарх
Тишина царила в доме. Лишь секундные стрелки настенных часов с отрывистым шелестом меняли позиции на циферблате. Толстые стены хранили обитателей особняка от порывов ветра и настырного дождя, молотящего по черепице. Боковое окно на галерее было задернуто не полностью — в разрывах туч, осадивших небо, мелькнула луна. Мерклый свет прокрался сквозь прореху в шторах, вырвал из мрака вычурный узор паркета, перила из лакированного дуба, монументальные ступени, сбегающие в холл. Озарилась картина над лестницей: абстрактная мазня, буйство красок, обитатели дома никогда в нее не всматривались. Набежавшая туча заслонила луну, и снова в замкнутом пространстве дорогого коттеджа воцарилась темень.
Скрипнула дверь в глубине второго этажа, послышались кряхтение, шаркающие шаги. На галерею выбралось тело — в халате, в уютных домашних тапках. Мужчина был приземист, нехватку роста компенсировали поперечные размеры. Он остановился, взявшись за ограждение галереи, прислушался. За спиной было тихо, жена не слышала, как он поднялся среди ночи с постыдным намерением прокрасться на кухню и чего-нибудь съесть. А кабы услышала — такой бы вопль подняла. Он запахнул халат и начал двигаться к объекту ночной охоты. Упитанное тело сопя спускалось со ступенек. Почему жизнь так несправедливо складывается? Он — незаменимый в регионе человек, вершитель судеб, инициатор важных процессов в экономической и политической жизни. А в быту находится в полной зависимости от страдающей избыточным весом супруги. Почему большой начальник не может просто поесть? Она вечно твердит: «Анатолий, отойди от холодильника! Ты не должен так много есть! У тебя проблемы с сердцем! Посмотри на себя, разве можно оказывать на него такую нагрузку?» На себя бы лучше посмотрела, уродина! Не жизнь, а реалити-шоу «В постели с крокодилом». Всю жизнь отравила! Вцепилась клещами, висит на шее, как стетоскоп у доктора Румянцева, которым она его постоянно стращает, да еще и командует на каждом шагу. Поставит руки в боки, взор ястребиный, грудь огромная колесом, хоть не смотри. Он частенько задумывался, а если ей грудь проколоть, улетит со свистом? Он спустился с лестницы, перевел дыхание и ехидно хихикнул, представив, как супруга, быстро сдуваясь, уносится, вращаясь, колотясь о стены. «Дорогой, когда ты бросишь эту каку? — ревниво вопрошал на последнем свидании молодой любовник. — Неужели она в постели лучше, чем я? Ну, признайся, милый, как она в постели?» Как, как?! Пока помещается. Что будет через год, неизвестно…
Отдышавшись, он засеменил в южную часть огромного дома. Там находилась кухня. Расстояния, как в тайге, пока доберешься до нужного агрегата, семь потов сойдет. Даже здесь, на первом этаже, он боялся включать свет. Запугала, тварь. Он столкнулся со стулом, кто-то выставил на проход, и почувствовал, как его обуял страх, дыхание перехватило. Вот же черт, что происходит? Темень оплетала со всех сторон, она сжималась вокруг мужчины, давила. Неясные тени сновали по кухне, вихрились. Казалось, кто-то смотрит на него. Может, зря он затеял столь рискованное путешествие с этажа на этаж? В конечном счете благоверная права — ночные трапезы не всегда благотворно влияют на организм. Как и алкоголь — не всегда полезен. Но это нонсенс! В доме никого, кроме хозяина и храпящей наверху хозяйки, это факт. Мгла сгущалась. Он всматривался в пространство. Показались контуры огромного импортного холодильника. Он на цыпочках приблизился к нему. Потекли слюнки, призывно заурчал желудок. Сейчас его, кажется, покормят. Бедные чиновники Российского государства, почему они всегда недоедают? Приложив усилие, он распахнул обе двери в «Сезам» и тоскливо уставился на скудное содержимое агрегата. Кто отпустил домработницу в краткосрочный отпуск? Почему ему не доложили? В огромном пространстве лежали лишь жалкие овощные наборы, брокколи, пекинская капуста, которую он на дух не выносит, галерея баночек с ненавистным кефиром, изобилующим тошнотворными бактериями. Не еда, атипичные элементы питания. Он рылся в упаковках, пыхтя от возмущения. Все несъедобное и надоевшее. Наткнулся на фарш из австралийского мраморного мяса. Поразмыслил, что делать: съесть в сыром виде, пожарить котлеты на скорую руку? Отличное сбалансированное питание. Мысль о том, что второй жизни не будет и рано или поздно придется убить жену, уже не казалась чересчур смелой. Он уже подмерзал перед открытым холодильником — холод оттуда источался нешуточный. Да и за окном не жаркий июль — сентябрь уже кончается. Ладно, нынче понедельник, пообедать он сможет в ресторане напротив обладминистрации, а вот сейчас…
Он потянулся к вакуумной упаковке, в которой разглядел что-то подозрительно красное, предположительно мясо. Упаковка лежала в глубине на нижней полке, пришлось с головой погрузиться в холодильник и вытянуть руку. И вдруг он с ужасом почувствовал, как сзади в него что-то уперлось, замкнулись тяжелые двери, защемив шею. Мужчина задергался, захрипел. Двери сдавили жировой участок, условно именуемый шеей, перехватило дыхание, искры сыпались из глаз. На какое-то мгновение двери приоткрыли, дышать стало легче. Но он не мог отойти от холодильника — держали сзади. Не успел мужчина перевести дыхание, собраться с мыслями, как сила за спиной активизировалась, его втолкнули в холодильную камеру. Что за бред! Проблем не возникло, места в холодильнике хватало. Он уперся во что-то макушкой, поволок его вверх. Под ним трещали и ломались решетчатые полки, продавил одну, за ней другую. Корежились лотки, лопались хрупкие конструкции, содержимое полок сыпалось и давилось. Мужчина стряхивал с себя продукты и не верил, что это происходит в реальности. Быть может, это сон? Он начал дергаться, чтобы выбраться обратно, но тут его схватили за ноги, сложили вдвое, придавили к туловищу. Пронзила острая боль, невозможно было находиться в вывернутом положении. Чиновник задыхался, собрался закричать, но в горле будто вырос противотанковый еж, он только и сподобился что-то проблеять. И снова на него нажали, захлопнулись двери, и в холодильнике погас свет.
Почему он погас?! Боже правый, что происходит? Он завыл от ужаса, затем сделал попытку выдавить дверь — пришлось извернуться, что-то доломать. Но дверь держалась, ее придавили снаружи. На голову что-то потекло — побились яйца, лицо и макушку облепила вязкая субстанция с огрызками скорлупы. Эмоции переполняли. Он навалился на дверь, наплевав на боль, но та и не думала открываться!
— Розочка, любовь моя, ты что затеяла? — заскулил он. — Зачем ты это делаешь? Я хотел всего лишь молочка попить…
Но здравая мысль промелькнула в голове, что супруга у него, конечно, дама бескомпромиссная, но руки не распускает, предпочитает жечь сердце глаголом. Да и не будет она гробить технику ценой в четверть миллиона. Он перестал возиться и скулить, заставил себя замереть и прислушаться. Глухо, как в танке. Но нет, снаружи что-то скрипнуло, донеслось глухое покашливание.
— Анатолий Феоктистович собрался покушать, не наедается, — сообщил мужчина.
— Безобразие, — согласилась женщина. — В такое сложное для страны время… Поставим на максимальную заморозку, дорогой?
