В руке злоумышленника появился пистолет, ствол вдавился в чиновничий лоб, и тот заерзал, испуская упругие волны страха.
— Он хочет что-то сказать, — флегматично заметила женщина.
— А мне не интересно, — фыркнул мужчина, взводя курок. — Хватит с ними нянькаться, дорогая, они того не заслуживают. Им можно злодействовать, а нам нельзя? Завтра беседа с господином Козякиным попадет в Интернет, и его хладный труп, кстати, тоже. Вот тут-то фигуранты и задумаются. Или ты надеешься, что мы еще не заработали на пожизненное?
— Мне без разницы, дорогой. Что бы там ни говорили, что убивать нельзя даже плохих людей, это вопрос дискуссионный. И про торжество закона лучше забыть. Но, может, дадим ему напоследок сказать слово? Посмотри, он уже на мостик встает. Ну, хотя бы из любопытства.
— Ну, хорошо, — подумав, согласился мужчина. — Вам предоставляется последнее слово, господин министр. Сейчас я сниму с вас скотч, но если вы будете кричать, не забывайте про пулю, она уже на выходе. И толку от ваших криков? Поднять вы сможете только жену, но, думаю, мы с ней договоримся.
Послышался резкий звук снимаемого скотча, и слюна полилась по губам и трем подбородкам.
— Не убивайте, бога ради, не убивайте… — забубнил чиновник. — Я сделаю все, что хотите, только не убивайте…
— Все, что хотим? — задумался мужчина. Опомнился, качнул головой: — Нет, Анатолий Феоктистович, решение принято.
— Не убивайте, заклинаю… — чиновник заплакал, как дитя. — Я сделаю все…
— Так вот она какая, золотая рыбка, — пробормотала женщина.
— А также цветик-семицветик и старик Хоттабыч, — усмехнулся подельник. — Ну, допустим, из чисто спортивного интереса. Вы разжалобили наши черствые сердца, Анатолий Феоктистович. Как насчет традиционных трех желаний? Выполняете беспрекословно, и мера наказания теряет приставку «высшая». Согласны?
— Да… да… — мямлил чиновник.
— Дорогая, подай, пожалуйста, радиотелефон, он стоит на обеденном столе. Спасибо. Итак, господин министр, до нас дошли сведения о вашей нетрадиционной ориентации, которую вы всячески скрываете. Это бывает, во второй половине жизни человек прозревает и перестраивается. К черту этих баб, от них одни дети, верно? С нашей стороны было бы неправильно позорить вас и выставлять напоказ. Человек имеет право тыкать свои атрибуты, куда ему вздумается, но только не в малолетних и исключительно по согласию. И чтобы никакой пропаганды — в данном случае мы согласны с властями. Но ваш случай отягощен инцидентом. Ваш дружок — смазливый студент академии госслужбы Перевязов Александр, к которому вы воспылали прямо-таки нечеловеческой страстью. В один из вечеров, посвященных любовным утехам в арендованной квартире на окраине города, куда вы прибыли без охраны, вас случайно застукала девушка на лестничной площадке. Тоже студентка — из академии водного транспорта. Стыд и срам. Возможно, она не знала вас в лицо — подумаешь, парочка голубых слилась в трогательном прощании. Разве знают простые граждане всех государственных воров? Но вы занервничали, раздали инструкции своим клевретам. Наутро девушка до места учебы не дошла. Ее подкараулили в подворотне и жестоко избили, проломив череп, пострадавшая в коме. Если очнется, вряд ли что-то вспомнит. Так что ваша пагубная страсть — дело уже не личное, а общественное. Сейчас вы позвоните своему ненаглядному и решительно заявите, что между вами все кончено. Вы нашли другого. А будут попытки продолжить отношения — не забывайте, Анатолий Феоктистович, за вами непрерывно наблюдают. Звоните — ваш голос не должен дрожать.
Камера снимала, как подобие человека набирает номер, дожидается, пока в трубке отзовутся, и худо-бедно справляется с поставленной задачей. Александр рвал и метал, обливался горючими слезами, умолял назвать причину такого ужасного решения.
— Бедный мальчик, — сокрушенно вздохнула соучастница преступления. — А он решил, что уже весь в шоколаде. Беззаботная сытая жизнь, хорошие отметки, отличная карьера по завершении учебы…
— Усложняем задачу, — сказал мужчина. — Желание номер два. Не кладите трубку, господин министр. Сейчас вы позвоните вашему шефу Василию Ивановичу и чистосердечно признаетесь, что вы не такой, как все, и вам очень жаль. Вы глубоко раскаиваетесь и просите Василия Ивановича подписать прошение о вашей немедленной отставке. Лично нам безразлично, куда вы суете свои рудименты, но в свете последних решений партии и правительства — это не очень здорово. Не сомневаюсь, что он подпишет. Незаменимых нет. Смелее, Анатолий Феоктистович, у вас получится, вы же мужчина со стержнем.
— В каком это смысле? — удивилась женщина.
— Не в том, что ты подумала. Вперед, господин министр, и не забывайте — первое возражение или неэтичное слово в наш адрес, и скучающая пуля — ваша.
Рыдающий чиновник, стоя на четвереньках, набирал номер, пальцы срывались. А когда губернатор отозвался и разразился возмущенным басом, дескать, что за херня посреди ночи, чиновник начал мощно заикаться.
— Василий Иванович, это К-к-козякин… П-простите, что звоню в т-такое в-время, но тут т-такое дело…
— Не боишься, что губернатор почует неладное и отправит сюда спецназ? — шепнула женщина.
— С какого перепуга, солнышко мое? — отозвался мужчина. — Власти не знают, что мы в городе. А иначе бы, конечно, среагировали. Василий Иванович должен проснуться, озадачиться — мол, что это было? Хорошенько подумать, все проанализировать. Возможно, перезвонить своему министру. Допускаю, что он неглуп, и идея про спецназ может возникнуть. Но даже если так, сколько времени нужно спецназу, чтобы добраться до Васильково и оцепить его? Минимум полчаса. А мы уже уходим.
Министр что-то бубнил. Губернатор переспрашивал, тот снова бубнил. Слушать это было противно. «Мстители» терпели — это было не самое противное, что приходилось выслушивать в этой жизни.
— Толян, ты с дуба рухнул? — отчетливо донесся голос высшего должностного лица субъекта Федерации. — Чё за херню ты тут сморозил?
Но министр продолжал бубнить — особенно после того, как ствол уперся ему в висок, и указательный палец выбрал люфт спускового крючка.
— Вы справились, Анатолий Феоктистович, — одобрил мужчина. Трубка телефона вывалилась из трясущейся руки, и под министром образовалась лужа. — На троечку, но справились. Ну что ж, подсудимый, если вы справились с двумя первыми заданиями, то справитесь и с последним. Оно не сложное, физических усилий не требует. Итак, наступает понедельник. На работу вы сегодня уже не идете. Да и правильно, понедельник — не самый лучший день для начала рабочей недели. Давайте посчитаем ваше движимое и недвижимое имущество. Два загородных дома, не считая незаконченного третьего, две хорошие квартиры в Яроволье, пять машин — два «Мерседеса», «Ягуар», «Камри» и почему-то розовый «Витц», в который вы пытались затолкать свою жену, но ничего не вышло, а машинка чуть не лопнула. Недвижимость за рубежом, включая скромный домик в Палм Бич, Флорида, и аналогичный особнячок в курортном местечке Коста де ла Луз, Испания. На ваших счетах аккумулировано порядка десяти-двенадцати миллионов долларов. Сейчас вам будет предоставлен список, который вы до утра можете внимательно изучить. Это детские дома, детские сады, парочка сиротских приютов, несколько больниц и ряд благотворительных организаций, включая фонд помощи детям, страдающим заболеваниями центральной нервной системы. Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню?
