– Ни к чему, – ухмыльнулся Юрьев. – Просто прокатятся с нами. До управления. Ну, а там посмотрим, как будут себя вести. Начнут дергаться…
– Не дождетесь, – угрюмо буркнул Максим, исподлобья поглядывая на «антитеррористов».
– Суки! Козлы! Уроды! – Оболенский ввалился в кабинет Михайлова, как пьяный матрос в кабак. – Эти-то!.. Какого черта им там надо?!
– Не кричи, – попытался остановить его Игорь. – Все нормально.
– Кому – нормально?! – Такого Оболенского здесь не видели никогда. – Им – нормально! А нам… – Тут Максим вспомнил, о чем, собственно, идет речь, и, развернувшись к Игорю, жадно спросил: – Ну что? В ЛОП звонили?
– Звонили, звонили! – Михайлов поднял раскрытые ладони на уровень плеч. – Все нормально.
– Что сказали? – продолжал напирать Оболенский.
– Максим… – Похоже было на то, что Игорь и сам стеснялся того, что говорит. – Ты пойми – убийцу взяли… Даша сейчас у прокурорских криминалистов. Они должны идентифицировать «ствол». Лунь – в больнице, допрашивает этого… недострелянного… Ты не поверишь, но он не молчит! Все нормально!
– Стоп! – остановил его Максим. – Ты хочешь сказать…
– Ничего страшного не произошло, – несвойственным ему, увещевающим тоном начал Игорь. – Убийца – непосредственный исполнитель преступления – задержан. И будет арестован. Преступление раскрыто. Все нормально.
– Нет, – отрезал Максим, – не нормально. Если говорить вашим, кодексным языком, задержан исполнитель. Но организатор – на свободе! – И тут же – как выстрелил: – Что ответили в ЛОПе?
– Ну-у… – замялся Игорь.
– Ты никак тоже в депутаты собрался? – Лицо Максима перекосилось в брезгливой гримасе. И тут же он повторил свой вопрос, усилив нажим в голосе: – Что сказали в ЛОПе?!
Игорь попытался отвернуться – не получилось. Глаза Максима – горящие, как угли костра на ветру – непроизвольно притягивали к себе взгляд.
– Начальник ЛОПа… Ему на пенсию через полгода. У него команда из ФСБ – не трогать! И плевать он на нас хотел. Мы ему – никто.
– Машина ушла? – безнадежно-усталым тоном спросил Максим.
– Какая машина? – неестественно удивился Игорь.
– Понятно… – Больше Максим ничего не спрашивал. Просто развернулся и направился к выходу из кабинета.
– Максим! – вскинулся, соскочил с места Игорь. – Ты пойми – преступление раскрыто. Ну зачем?
– Раскрыто, – согласился Оболенский. Он шел к выходу медленно и размеренно, как робот. – Я дал слово. И. Никто. Никогда. Не сможет. Сказать. Что свое слово я не держу. – Остановившись на пороге, обернулся к Игорю: – Мне жаль…
– Ты о чем? – растерялся Михайлов.
– Мне жаль, что я в тебе ошибся, – ответил Оболенский.
Слова хлестнули Михайлова, как пощечина.
– Да пойми ты! Плетью обуха не перешибешь!
– Я попробую… – ответил Максим и вышел в коридор, громко хлопнув дверью.
Вслед за ним и Василий, непонятно каким образом пробравшийся в святая святых УВД, задергался, задвигался.
– Я тоже пойду, пожалуй…
– Васятка, ну хоть ты!.. – Игорь не мог понять, почему так? Ведь вроде все нормально, преступление раскрыто. Откуда такое исступление?
– Не-е, – протянул Василий, выскальзывая из кабинета. – Мне с ним… – Кивнул он в сторону коридора, куда удалился Оболенский. – …А то кто мне пропуск подпишет?
– М-мать!.. – Михайлов, не любивший матерной брани, редко позволял себе такие выражения. Но сегодня позволил.
Красногорский аэропорт Елисеево – название по наследству перешло от деревни, на околице которой в свое время и была заложена взлетно-посадочная полоса, – находился в двадцати четырех километрах от городской окраины. Казалось бы, чего тут такого? По нынешним временам вообще не расстояние. Пятнадцать минут – и ты на месте. Однако…
Сорок минут отобрали перемещения по городским улицам, а если точнее, то короткие спазматические рывки в дорожных пробках. Вечер, лето, погода, кажется, наконец-то установилась. Народ стремится за город, к озерам с прохладной водой, к шестисоточным «фазендам», к горячим шашлыкам и холодной водке. А Красногорск – город старый, улицы при строительстве на такую интенсивность транспортного потока рассчитаны не были… И реконструировать – расширять – их просто некуда. Вот и приходится тащиться со скоростью пусть и взбесившейся, но все равно черепахи. И даже проблесковый маячок, в просторечье именуемый мигалкой – заветная мечта любого мелкого чиновника или депутата, который Максим установил на крышу своей машины еще у здания УВД области, – не помощник. Остальные участники дорожного движения дорогу уступать категорически не желали. Кто-то – по причине плохого знания правил: зачем, спрашивается, загружать мозги и что-то там учить, если можно просто дать денег постоянно нуждающимся гаишникам? Кто-то старательно «не замечал» блики маячка просто из вредности. А нефиг! Представителей привилегированных групп населения в России не любят традиционно, а уж напакостить им, пусть и по мелочи, всегда рады.
Глядя на весь этот дорожный беспредел, Максим вел себя относительно спокойно. Сидел ровно, смотрел прямо перед собой. Лишь иногда испытываемое им волнение проявлялось внешне, да и то всего лишь перекатыванием желваков на скулах да похлопыванием пальцев по рулевому колесу.
Зато сидевший рядом с ним Скопцов откровенно нервничал и злился. Даже скорее психовал. Вертелся на сиденье, подскакивал, ерзал, словно был готов в любой момент покинуть комфортабельный салон автомобиля и пуститься в аэропорт бегом. Да еще и приговаривал вполголоса:
– Нет, ну что за козлы! Они что, мигалки, блин, не видят?! Совсем уже оборзели, полицию ни во что не ставят, шакалы! – И – уже намного громче, в приоткрытое окно: – Ты куда прешь, дебилоид?! В шары долбишься, удод?!
«Дебилоид» и «удод» на дорогой иномарке прекрасно все слышал и понимал, что сказанные нелестные слова относятся именно к нему, однако каким-то образом выражать протест не решался. Ругавший его парень – здоровущий, стрижка короче некуда, и нос на сторону свернут… А если к откровенно бандитской внешности приплюсовать черный здоровенный джип из тех, что традиционно пользуются популярностью среди представителей не самой законопослушной части нашего общества… Да, лучше не искать себе на филейную часть приключений и промолчать.
– Спокойнее, Вася, спокойнее, – не поворачивая головы, сквозь зубы посоветовал Максим. И было не совсем понятно, кого он успокаивает – только Василия или и себя самого. – Криком ничего не решить…
– А чего он? – по-детски возмущался Скопцов. – Лезет, зараза такая… А мы время теряем.
– Ничего, – все в той же манере отозвался Оболенский. – На трассе наверстаем…
И действительно, стоило только внедорожнику вырваться из тесноты городских кварталов, как Максим резко увеличил скорость. Замелькали придорожные столбики, отсчитывая отлетающие назад километры, засвистал на разные голоса встречный ветер, заглушая победное завывание двигателя, заметался по салону, игриво дергая пассажиров «Рейндж Ровера» за одежду и волосы.
