Багров в это же время увлеченно выколачивал пыль из боксерских мешков и «груш», работал на макиварах.
Артем особого предпочтения какому-то конкретному направлению не отдавал. Пару раз спарринговал с Багровым, но контакт был серьезно ограничен – не хватало еще перед самым выходом лишиться одного из членов команды! – и эти схватки в большей степени напоминали танец.
В темное время суток – обязательные два часа на имитации кишлака. Это – не считая дневного часа.
Основную часть своего свободного времени Рождественский проводил, работая с картами, изучая район, в котором предстояло действовать команде, прорабатывал самые разные пути выхода к объекту атаки и, разумеется, отхода. Подолгу беседовал с земляком и одновременно личным врагом Бобошерова, впитывая малейшие подробности быта, организации охраны, расположения домов. Иногда подзывал Максима, и тогда они подолгу о чем-то шептались втроем, поочередно тыча в карту пальцами.
Пару раз после этих переговоров Максим исчезал из расположения команды и появлялся только вечером следующего дня. О своих отлучках особо не распространялся, ограничиваясь общими фразами. Но после этих отлучек бдения над картами и схемами продолжались с удвоенной энергией.
Две недели, отведенные на боевое слаживание команды, незаметно подходили к концу.
– Работаем «встречный бой», – повторил Артем и дослал патрон в патронник «стечкина».
Скопцов судорожно сглотнул. Команда Артема для него была своего рода напоминанием о том, что вчера Василий, грубо говоря, облажался.
Дело в том, что они уже пробовали это упражнение. Смысл действия достаточно прост – две пары стрелков с оружием в руках становятся друг напротив друга и по команде открывают огонь. Вроде бы ничего сложного. Вроде… Однако все дело в том, что мишень, которую ты должен поразить, находится за спиной стоящего перед тобой. То есть стрелять нужно не в сторону чистого поля, а таким образом, чтобы пуля, направленная в мишень, пролетала возле уха или у плеча твоего товарища. И Василий, несмотря на весь свой боевой опыт и спецподготовку, оказался психологически не готов к выполнению этого упражнения. Тем более что владение пистолетом было не самой сильной его стороной, о чем он и сам прекрасно знал.
Он, конечно, не стал отказываться – сделал попытку. Но по команде «огонь» так и не смог нажать на спуск. Хотел, старался – и не смог!
– Скопа, в чем дело? – поинтересовался Артем после того, как остальные члены команды сделали по несколько выстрелов.
– Я… – Во рту Василия было отвратительно сухо. – Я… Не могу…
– Почему? – удивился Артем.
– Боюсь… Что попаду, боюсь… – опустив голову, признался Скопцов. И, кивнув в сторону стоящего перед ним Оболенского, добавил: – В него…
– А ты не бойся, – ровным и совершенно спокойным голосом посоветовал Артем. – Целься в мишень. Не вижу ничего сложного. Тем более что мы это упражнение работаем в статике. Пока… – Голос Рождественского тут же изменился, в нем прорезались стальные командирские нотки: – Ну! Огонь!
Василий глубоко вздохнул, поднял пистолет, прицелился… Он не видел мишени – только удивительно спокойное лицо стоящего перед ним Оболенского.
– Нет, – опустил он все-таки оружие. – Не могу…
– Это окончательно? – спросил Артем.
– Васька! – Оболенский широко улыбнулся. – Не занимайся ерундой. Успокойся, расслабься и – стреляй!
– Нет! – упрямо помотал головой Скопцов.
– Свободен, – отрезал Артем.
– В смысле?! – не понял его Василий.
– Вечером – в Москву, – объяснил Рождественский. – И – свободен. Вообще.
– Почему?! – окончательно растерялся Скопцов.
– А потому, что ты, Вася, в критический момент можешь всех нас подставить, под нож пустить. Ты, Вася, – сейчас обращение прозвучало с легкой ехидцей, – слабое звено, поэтому ты выбываешь.
– Подожди, Артем, – шагнул к командиру Оболенский. – Ну нельзя же так!
– Как? – хищно прищурился Рождественский. – Мы должны вернуться. Все. И если есть хоть самая малая вероятность того, что он не справится… – Артем небрежно ткнул большим пальцем в сторону поникшего Скопцова, – …то мы должны эту вероятность исключить. Все. Разговор окончен. Скопа, ты свободен.
Василий «включил» предохранитель, положил пистолет на траву и, понурившись, побрел в сторону от огневого городка.
Максим, подхватив Рождественского под руку, отвел его на пару шагов и начал что-то горячо говорить. Артем хмурился, недовольно кривился, в конце концов, махнув рукой, крикнул:
– Скопа!
Василий замер на месте, потом медленно развернулся на окрик.
– В строй! – приказал Артем. И неохотно добавил: – Завтра посмотрим…
Вечером к Василию подошел Оболенский.
– Вася, не бойся и не нервничай, – негромко говорил он. – Да, пистолет – не самая сильная твоя сторона. Да, я стою вплотную к директрисе. Но ведь мишень отличается цветом. Ты не смотри на меня – смотри на цель. Забудь, что я перед тобой. Меня нет…
Голос звучал ровно, монотонно, убаюкивающе… Василий в какой-то момент поймал себя на том, что почти засыпает. Неожиданно он почувствовал в своей руке теплый стакан и недоуменно спросил, разглядывая какую-то зеленоватую жидкость:
– Что это?!
– Ты не спрашивай, – ответил Максим, – ты пей. Это тебе поможет…
Скопцов без особой охоты поднес стакан к губам. Вопреки ожиданиям, в напитке не оказалось ни грамма алкоголя. И вкус такой… Своеобразный. Но приятный.
– Что это? – повторил Василий, поставив пустой стакан.
– Микстура, – усмехнулся Оболенский. – С утра еще одну порцию – и все будет нормально.
– Думаешь?… – с надеждой спросил Василий.
– Знаю! – уверенно ответил Максим.
– …Огонь! – Четверка одновременно подняла пистолеты.
Василий, прищурив левый глаз, взглянул через прорезь прицела «стечкина». Первое, что он увидел, – лицо Максима, равнодушное, расслабленное, и с ужасом подумал: «Не смогу!» И тут Оболенский неожиданно подмигнул бывшему сержанту – ну же! Давай!
«Мишень, – вспомнил Василий. – Сосредоточиться на цели…»
Зеленый ростовой силуэт медленно увеличивался в размерах, наплывал на стрелка, приобретая все более четкие контуры. Одновременно с этим лицо Максима начало истончаться, расплываться и – все быстрее и быстрее! – смещаться, уходить куда-то в сторону. Через несколько секунд Скопцов уже ничего, кроме мишени, просто не видел.
Цель четко «села» на мушку пистолета, рука не дрожала. Василий нажал на спусковой крючок, уже зная, что не допустил промаха, что мишень поражена. Он даже видел ту точку, в которую ударит пуля. Второй выстрел достался уже намного легче…
– Есть! – радостно выкрикнул Василий, опустошив магазин.
