– Благодарю за внимание! Очень рад нашему знакомству! А теперь вы можете расходиться – притон закрывается на санитарную обработку…
«Привет от Тошали», – вот что сказал стрелок, нажимая на спуск. Возможно, Мария Ефимовна и не вспомнила бы в какой-то другой момент этого непривычного уху русского человека имени. Но в расслабленном состоянии, испытывая полное спокойствие и умиротворенность…
И еще она сказала кое-что, на взгляд Максима, интересное. Буквально вчера, в день убийства, Зинаида Григорьевна вынесла приговор – последний в своей судейской карьере – по делу таджикских наркодельцов. По нынешним временам, ничего особенного. Некто Рустам Шералиевич Бобошеров, двадцати семи лет от роду, гражданин Республики Таджикистан, доставил в Красногорск полтора центнера героина. Разумеется, незаконно. И, как того следовало ожидать, попытался найти оптового покупателя. Но кто-то его «слил», и в роли оптовиков выступили сотрудники наркоконтроля.
Следствие, суд… С учетом особо крупного размера партии судья Малышева «отвесила» таджику по полной – двенадцать лет лишения свободы. Это был ее последний процесс, по окончании которого она уходила на пенсию.
Разумеется, Максим начал с суда. Обычно дела, если еще не прошла кассационная жалоба и приговор не вступил в законную силу, для ознакомления не выдавали. Но в этом случае, с личного разрешения председателя, Оболенский дело получил. В конце концов происшествие касалось каждого из судей, и тут уж было не до соблюдения формальностей.
Оперативника интересовали два момента. Первый – кто задерживал Бобошерова, второй – кто выступал по делу в роли защитника. По словам Марии Ефимовны, защитник приходил к Малышевой, общался с ней при закрытых дверях и был выставлен вон. Как объяснила Лукина, адвокат просил судью изменить арестованному наркодельцу меру пресечения. За деньги. А когда уходил, сопровождаемый громкими криками до предела возмущенной Зинаиды Григорьевны, бросил что-то типа: «Вы еще об этом пожалеете…» Так что в течение буквально пятнадцати минут Максим выписал две фамилии, после чего дело вернул и «сел на телефон».
Первый звонок был сделан в наркоконтроль, был там у Оболенского знакомец. Не то чтобы очень близкий, но приходилось сталкиваться по службе, и человек произвел самое благоприятное впечатление.
– Привет, Слава! – не стал тянуть время Максим. – Оболенский беспокоит.
– Знаю, знаю такого! – откликнулся полковник Лазарев. – Что-то стряслось?
– Есть вопрос.
– Так спрашивай. Если смогу – отвечу.
– Бобошерова ты задерживал? Полтора центнера героина, – напомнил Оболенский.
– Это когда было?
– Полгода назад.
Лазарев некоторое время помолчал, потом ответил:
– Да, я. А у тебя там какой интерес?
– Слушай, в двух словах, что ты знаешь по этому делу, кроме протоколов?
– Ну… Учился здесь, в Красногорске. Строительный оканчивал. После того как диплом получил, к себе уехал. Есть у него ребенок от местной девки, сын. У этой девки и останавливался. Собственно, я думаю, что он и приехал сына проведать. Полтора центнера – не та партия. Так, дорогу окупить…
– Ого! – не удержался Максим. – А какая же партия, по-твоему, стоящая?
– Ну, тонны две-три. Это уже серьезный размах.
– Да уж… – Слов просто не было. – Слушай, а он один приехал?
– Говори конкретно, что тебя интересует?
– Меня интересует кто-нибудь из его близких родственников по имени Тошали. – Поразмыслив, Максим добавил: – У нас он подозревается в организации убийства…
– Это судьи, что ли? – сразу же въехал Лазарев.
– Да, – признался Максим.
– Значит, так. Знать я такого не знаю, но смогу уточнить. В самое ближайшее время.
– Перезвонить? Когда?
– Ладно, я сам…
Следующий звонок – Михайлову.
– Игорь, привет. Это я. Слушай, срочно выдерни такого адвоката – Пупырченко. Как куда? К себе! И дай мне знать. Зачем? Короче… – В нескольких словах Максим обрисовал ситуацию. – Только продержи его у себя до тех пор, пока я не отзвонюсь. Добро?
Ну и, наконец, третий звонок.
– Вася, здорово. Это Максим Оболенский. Долго размусоливать просто некогда, поэтому сразу. Мне нужна твоя помощь. Да… Да… Ты где? Я за тобой заеду…
Василий Арсеньевич Скопцов – старинный приятель Михайлова. Вместе когда-то играли за университетскую сборную по баскетболу. Правда, учился Скопцов на другом факультете – журналистики. И учился, если можно так сказать, в два этапа. Первый пришелся на юность, когда кажется, что жизнь и молодость бесконечны, не задумываешься о завтрашнем дне, оставаясь постоянно в дне сегодняшнем. Проще говоря, проучившись два года, Василий из университета был отчислен в связи с хронической академической задолженностью.
Практически сразу же за отчислением Скопцов получил повестку с приказом явиться в военкомат. Отсрочки от призыва ему больше не полагалось. «Косить» Василий не стал, да и не видел смысла – кандидат в мастера спорта, он должен был отыграть свои два года в каком-нибудь армейском спортклубе. Однако судьба распорядилась иначе. Вместо спортивной роты Василий попал в спецназ Внутренних войск. А еще через год началась чеченская мясорубка…
Скопцов прошел эту войну, сам удивляясь тому, что обошли его и пули, и осколки, даже контузии паршивенькой не было. Зато две медали – «ЗБЗ» и «За отвагу».
Вернувшись, восстановился в университете. Беготня под пулями как-то стимулирует тягу к знаниям. Правда, после окончания по специальности проработал недолго: уж слишком неуживчивый характер оказался у новоиспеченного журналиста. Повышенная требовательность к окружающим и к себе, гипертрофированное стремление к справедливости… Короче, неудобный такой тип.
Почти двухметрового роста, атлетического телосложения, с немного свернутым на сторону носом, Василий на первый взгляд производил впечатление этакого удачливого «братка», шагнувшего в двадцать первый век из кровавых девяностых века двадцатого. Однако внешность часто обманчива. Бывший замкомвзвода в отдельной бригаде специального назначения Внутренних войск, старший сержант и «краповик» Василий Скопцов бандитов ненавидел искренне и истово, из-за чего регулярно попадал в родном Красногорске во всякие сомнительные передряги. Благодаря армейской выучке и постоянно поддерживаемой на самом высоком уровне спортивной форме всегда выходил из этих передряг с честью.
Максим подхватил приятеля возле дома, подвал которого занимал детско-юношеский патриотический клуб. Кстати, Василий же и возглавлял этот клуб: пришлось после одной из тех самых передряг, о которых говорилось немного выше… Во время этого же «приключения» он – через Игоря – познакомился и с Максимом.
«Рейндж Ровер» Оболенского притормозил возле обычной, ничем не примечательной пятиэтажки на окраине города, и на переднее пассажирское сиденье с ходу плюхнулся жизнерадостный – впрочем, как обычно, – Скопцов.
