– …Я бы мог попробовать, – задумчиво произнес Оболенский. – У меня есть веревка…
– Откуда? – удивился Артем.
– Прихватил из машины, – ответил Оболенский.
– Зачем?!
– А вот хрен его знает, – пожал плечами Максим. – Просто взял и намотал под куртку. Подумал – вдруг пригодится…
– И что? – Рождественский понимал, что сейчас скажет старый товарищ. И подсознательно оттягивал момент окончательного приговора.
– Мне придется идти без страховки, на пальцах. – Максим отвернулся. – Как ты понимаешь, это вопрос времени. А его у нас нет.
– Значит…
– Да, – кивнул Максим. – Либо кому-то придется остаться в заслоне, либо ляжем все.
– Значит – все, – тяжело вздохнул Артем.
– Хрена вам! – Багров, который, как казалось, был в бессознательном состоянии, вдруг открыл глаза. – Вколите мне еще, вынесите на позицию и оставьте пулемет. Я их задержу.
– Закрой рот, Федор! – прикрикнул Артем, отворачиваясь. – Все – значит, все!
– Гер-рой! – презрительно прохрипел Федор Аверьянович. – Мне – кирдык. Что так, что этак. И ложиться из-за одного всем – глупо. Пулемет, гранату – и уходите. Если есть хоть один шанс, вы должны его использовать.
Сказал – и устало откинулся на камни. На бледном лбу выступили капельки пота.
– Какая чушь! – Артем вскочил на ноги. – Не говори ерунды, Федор! Я тебя не брошу!
Разговор уже шел на повышенных тонах. Заинтересованный Ислам встал с камня и, прихрамывая, направился к собеседникам.
– Товарищ майор! – Голос лежащего с закрытыми глазами Багрова усилился, окреп. – Как старший по званию, я вам приказываю! Уходите сами и уводите людей! Вы за них отвечаете! Они вам доверяют! Выполняйте!
– Нет у нас здесь званий! – Рождественский уже кричал. – Нет! Мы все равны!
– Но отвечаешь – ты! – Багров тоже пытался кричать. И, уже понизив голос, почти шепотом: – О Лизке подумай. Как она без тебя?.. О ребенке вашем неродившемся. Уходи. Не рви душу. И так сил нет, а тут еще тебя, идиота, уговаривать…
– Он дело говорит, – вмешался подошедший Ислам. – Всем не уйти.
– Ты бы вообще!.. – резко развернулся к чеченцу Артем.
Молодой мститель и бровью не повел.
– Дадите мне патронов, гранат, сколько сможете – и уходите. Я останусь с ним.
– Да сколько вы вдвоем сможете продержаться?!
– Сколько надо будет – столько и продержимся, – уверенно ответил молодой чеченец. – Только у меня условие.
Артем и Максим переглянулись, потом Оболенский предложил:
– Выкладывай.
– Я – остаюсь, – повторил чеченец. – Но его…
Он кивнул в сторону пожилого, который, далеко в стороне, сидел на камне, обхватив голову руками, монотонно раскачивался и что-то бормотал себе под нос.
– …Вы берете с собой.
– Еще ничего не решено, – огрызнулся Артем.
– Эйе-е! – скривился Ислам. – Все решено давным-давно. И не нами. Давай, командир. Уводи своих людей. И моего не забудь…
– Уходи, Тема, – поддержал чеченца Багров. – Если мы все здесь поляжем, это ничего никому не даст. А так, глядишь, ты за моими присмотришь… У девчонок возраст самый такой начинается…
– Монах! – опять послышался выкрик Скопцова. – «Духи» приближаются!
– М-мать!.. – с нечеловеческой тоской и болью выкрикнул Артем. И еще почти минуту выкрикивал самые грязные и черные ругательства. Потом диким взглядом посмотрел вокруг:
– Нет, я не понял… А почему сидим? Почему не готовим позиции для заслона?! Бегом!..
9
Абдул Карим, сопровождаемый моджахедами из числа наиболее проверенных и приближенных, не спеша поднимался в гору. А куда торопиться?.. Люди Бобошерова никуда из этой долины не денутся. Здесь они и найдут свою смерть.
Тропа уводила все выше и выше, цепочка боевиков растянулась. Полевой командир остановился у края тропы, прикрикнул на отстающих. Наверное, эта задержка и спасла ему жизнь.
Оттуда, куда они двигались, коротко простучал пулемет. Опытный воин, Абдул Карим сразу же узнал его по звуку. Моджахед, который занял в колонне место отставшего командира, схватился за простреленную грудь, упал и тяжело покатился вниз по тропе.
Остальные моджахеды сразу же порскнули по обе стороны от тропы. Укрывались за камнями, готовились к бою. Сразу же началась стрельба. Не прицельная – боевики выплескивали свой страх. Стреляли не в какую-то конкретную цель – просто по направлению.
– А ну, не стрелять! – рявкнул, приседая, полевой командир.
Ни к чему жечь патроны зря. Боеприпасы могут еще пригодиться при переходе через охваченный пламенем войны Афганистан. А эти… Ну, пусть затягивают свою агонию. Тем страшнее будет наказание, которому их подвергнет обманутый Абдул Карим.
10
– Бегом! – лютовал Артем. – Шире шаг!
Он от души пнул в зад бегущего перед ним Бобошерова. Тот взвизгнул и, сделав широкий прыжок, на какие-то двадцать метров ускорился. Но потом опять «сдох». Не был приспособлен таджикский наркоделец к такого рода переходам.
Старого чеченца, подхватив за ремень, тащили Скопа и Дед. Старик вообще не хотел уходить. Складывалось такое впечатление, что он полностью, окончательно потерял разум. Широко открытые глаза, бессмысленный взгляд, устремленный даже не в пространство, а куда-то в самые потаенные и глубокие недра собственной души. Артем, если честно, не видел смысла в том, чтобы его спасать. Но… Он обещал Исламу. И слово свое собирался сдержать. Мужество – даже если оно проявлено противником – заслуживает уважения.
Шаман на бегу контролировал Блэра. Американец, надо признать, бежал без особой на то охоты. Но и деваться ему было некуда – Максим тоже с ним не церемонился. А когда он остановился и заявил, что никуда не побежит, даже если его будут убивать, Оболенский, склонившись к самому его лицу, уточнил:
– Убить, говоришь? Да запросто!
После этого резидент бежал изо всех своих сил. И только время от времени поглядывал с опаской и сомнением в сторону бегущего за ним Максима.
– Все! – Артем остановился и поднял руку. – Приплыли!
Полностью обессилевший Бобошеров тяжело упал на землю. Остальные, по мере приближения, переходили на шаг, останавливались.
– Вот так. – Рождественский оглядывался по сторонам. И то, что он видел, оптимизма отнюдь не внушало…
Они оказались в небольшой котловине, со всех сторон вздымались скалы. И тропа – только одна, по которой можно было лишь вернуться. Дороги вперед не было. Ни хорошей, ни плохой – никакой. Тропинка, что привела их сюда, здесь терялась, растекаясь меж камней и редких растений.
