Родина предлагала героям солдатский сухой паек.
– Блин! – обиделся Василий. – Могли бы чего-нить и повкуснее подкинуть.
– Ни хрена! – отмахнулся Дед, совсем уже освоившийся в команде. – Не сдохнешь до Москвы.
– А если сдохну? – заинтересованно спросил Скопцов, с хрустом раздирая картонную коробку сухпая. – Вы представляете, опускается рампа, а за ней – мой труп, молодой и красивый!
– Да ну тебя, балаболка! – Максим хмыкнул, сделал пару шагов в сторону и присел на одно из боковых сидений. Достал из кармана несколько листов чистой бумаги, шариковую ручку, которые выпросил у ЗНШ на базе, и принялся что-то писать.
Артем отмахнулся от Василия, который предлагал ему разделить с ним сухой паек, и улегся прямо на чисто вымытый пол.
Чем хорош «гадкий утенок», так это тем, что фюзеляж его герметичен. Поэтому находящиеся в грузовом отсеке пассажиры не испытывают каких-то неудобств. Исходя из этого… Что делает солдат в те редкие минуты, когда ему делать, собственно, нечего? Спит, стараясь выспаться впрок, в преддверии грядущих великих сражений.
5
Москва встретила мелким противным дождиком. Здесь уже была ночь. Самолет легонечко встряхнуло в тот момент, когда его колеса коснулись бетонки взлетно-посадочной полосы. Рулежка – и двигатели смолкли.
Опустилась рампа. В грузовой отсек с земли поднялся офицер, на этот раз в звании капитана. Уселся за руль «уазика». Вбежавшие следом за ним солдаты убрали крепеж, автомобиль взвыл двигателем и выкатился из фюзеляжа самолета. Четверка тоже направилась к выходу.
На полосе, точнее, рядом с полосой, стоял черный «Мерседес». Около него – высокий и прямой пожилой мужчина в гражданском плаще.
– Подождите, парни! – Максим не спеша направился к этому мужчине.
Подошел, остановился за шаг:
– Ну, здравствуй, отец.
– Здравствуй, сын. – Генерал шагнул вперед и обнял Максима.
Несколько секунд просто молчали.
– Каким ветром тебя туда занесло? – наконец-то спросил генерал.
– Стреляли! – усмехнулся Максим. – Долго рассказывать.
– Все равно ведь придется…
– Вот. – Оболенский-младший достал из кармана густо исписанные листы. – Здесь все так, как было на самом деле. Обоснование и «легенду» придумаешь сам.
Генерал негромко хмыкнул и убрал листки в карман.
– Авантюрист… Кто с тобой?
– Двоих ты не знаешь, – ответил Максим. – Ну а третьего тебе лучше не видеть.
– Понятно, – кивнул генерал. – Ты, как я понимаю, сейчас не домой?
– Я с ребятами. Есть еще кое-какие дела… Но обязательно появлюсь, пока буду в Москве.
– Хорошо. – Генерал склонился к машине. Водитель предупредительно опустил боковое стекло. – Вывезешь их за пределы части. Там высадишь. И – назад.
– Могли бы и до города подкинуть, – усмехнулся Максим.
– Перебьешься, – ответил Оболенский-старший. – Мне еще с вашим трофеем возиться. На автобусе доедете.
– Ну, и на том спасибо. – Максим, развернувшись к товарищем, призывно взмахнул рукой. Генерал в это время отошел в сторону и демонстративно развернулся спиной к собственной служебной машине.
Уже через несколько минут генеральский «Мерседес» без досмотра и проверки документов проскочил КПП. Выехал на дорогу и около первой же попавшейся на пути будочки автобусной остановки остановился.
– Все, – заявил водитель. – Конечная. Вылезай.
Выбрались из автомобиля, который, презрительно фыркнув двигателем, развернулся и покатил в обратном направлении.
Накрапывал нудный мелкий дождь. Но было тепло. В воздухе приятно пахло озоном и свежепромытым березовым листом.
– Хорошо… – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес негромко Максим.
– Здравствуй, Родина! – дурашливо заорал Скопцов и раскинул руки, как будто собирался обнять если уж не весь этот мир, то хотя бы его видимую часть. И дождь. Такой родной и по-братски близкий.
…Немного в стороне стоял таксист-частник. Наблюдал за четверкой. Мужики уже вроде как взрослые, а камуфляж новенький, необмятый, солдатский. И ведут себя… Как дети, честное слово. Ошарашенно оглядываются по сторонам, орут что-то.
Впрочем, ничего странного в их поведении таксист не видел. Он жил неподалеку, постоянно «бомбил» от этой остановки и уже не раз сталкивался с такими вот, немного ошалевшими, возбужденными, немного потерянными. Такое уж тут место. Военный аэродром, на который приходят «борта» со всех сторон географии, где выполняли и выполняют свои секретные задачи русские солдаты.
Водила тронул машину, подкатил к четверке.
– Ребята, а автобусы уже не ходят… – Вроде как и не предлагал ничего – просто делился информацией.
– Ага, – заинтересованно посмотрел на него Скопцов. – А ты, батя, до города довезешь?
– Да можно… – кивнул водитель.
– Ну, что? – развернулся Василий к остальным. – Поехали?
– Погоди. – Максим что-то лихорадочно искал в карманах.
– А чего ждать-то?! – удивился Скопцов.
– Чем рассчитываться с человеком будешь? – спросил Максим. – У тебя деньги-то есть?
Василий тоже зашарил по своим карманам. Через несколько секунд растерянно произнес:
– Нету…
– И у меня. – Максим неожиданно расхохотался. – Нет, ну это надо же так! Денег – как у дураков махорки, а за такси заплатить не можем. Вот же чушь!
– Есть! – радостно закричал Шовкат. И победно поднял вверх руку, в которой была зажата изрядно потертая стодолларовая купюра. – Нашел! Меж документов завалилась!
– Ага! – возликовал и Скопцов. – Батя, сотки хватит?
– Да хватит, – усмехнулся таксист. – Садитесь.
Через несколько секунд на остановке никого не было. И только по мокрой дороге быстро удалялись в сторону Москвы красные габаритные огни автомобиля…
6
– Разрешите? – Генерал Талаев замер на пороге кабинета начальника управления.
– А-а-а, это ты! – Можно было подумать, что шеф генерала уже забыл, кого он десять минут назад вызвал к себе. А еще Виктору Васильевичу очень не понравилось выражение лица начальника. Точнее, как он смотрел на подчиненного. Наверное, с таким же выражением лица могла бы смотреть гимназистка на дохлую мышь. С брезгливым отвращением. Талаев сразу понял – сейчас его ждет разнос.
– Ну, раз пришел, заходи, не стесняйся. – Начальник управления приглащающе взмахнул рукой.
Проходя и занимая место за столом для совещаний, Талаев обратил внимание, что сегодня его начальник, несмотря на относительно раннее время, выглядит усталым, а рука непроизвольно поглаживает под пиджаком рубашку в области сердца.
