Вслед за этим экраны телевизоров заполнила фотография Степана, сделанная два года назад. На фотографии он был не похож на себя, только что после ранения, худой, осунувшийся.
«Что ж, прекрасно, что у них такая фотография», – подумал Степан и спокойно пошел вдоль по улице. Однако сходство все равно было, и его могли опознать. А самое плохое, что многие работники правоохранительных органов знали его в лицо.
Свернув за угол, Степан увидел нужный ему дом, и настроение его резко испортилось. Дом относился к разряду элитных, с крутой системой безопасности: постом охраны в холле, видеокамерами по периметру и внутри, контролем доступа в здание. Так просто не пройти. А если он и пройдет, то конкретно засветится. С другой стороны, он засветится, если будет караулить объект у дома. Его могут опознать, или патруль решит проверить документы у подозрительного небритого субъекта с разбитой губой… Решение пришло быстро. Его взгляд упал на электрическую распределительную подстанцию недалеко от здания. Рядом, на соседней улице, был магазин промтоваров. Там Степан приобрел набор инструментов для электромонтажных работ в пластиковом чемоданчике, еще к этому фонарик и диэлектрические перчатки. После магазина он отправился прямо к подстанции, вскрыл куском проволоки замок на дверях, вошел внутрь, нашарил лучом фонарика выключатель на стене, включил свет, потом стал прикидывать, как бы обесточить объект.
Вырубать всю подстанцию не хотелось. Степан начал приглядываться к ячейкам распределительного устройства низкой стороны. Автоматы были не подписаны, но в глаза сразу бросился новый счетчик, установленный тут же. Кабели к нему шли тоже новые и довольно толстые, как раз для десятиэтажного здания-новостройки. Остальные здания вокруг были ровесниками хрущевской оттепели. Степан проследил кабель до автомата и вырубил его. Затем закрыл подстанцию и пошел к элитному дому, полюбоваться результатами своего труда. Расчет оказался точным. Охранник с огненно-рыжими волосами, обеспокоенный и раздраженный, стоял у открытых входных дверей и лично пропускал людей. Ни электромагнитный замок, ни считыватели пластиковых карт не действовали. Возможно, и видеокамеры также не работали, если, конечно, владельцы здания не установили на систему видеонаблюдения резервный источник питания с аккумуляторными батареями.
– Стой, куда? – остановил рукой Степана рыжий охранник.
– Я электрик, меня вызывали, – проревел Степан с наглым видом, напирая. – Давай, нах, зови главного. Начальство мне велело быстро все починить, а то лишат премии. Я ни хера не буду тут в дверях торчать! Пропускай, нах, или сейчас уйду!
– Давай не бузи, – скривился охранник и крикнул напарнику: – Эй, Федя, сходи с электриком в щитовую. И глаз с него не спускай. – И снова глянул на Степана с подозрением. – Документы покажи.
– А может, тебе еще штаны снять? – хрипло хохотнул Степан. – Какие, на хрен, документы! Вон, в электросети позвони! Я паспорт с собой не таскаю. Удостоверение в робе осталось, а парни уже уехали. Ты вообще хочешь, чтобы тебе сегодня свет починили, или в темноте посидишь?
– Да ладно, заткнись, мать твою, достал уже, – рявкнул на него охранник, краснея от злости. – Пока не починишь, я тебя из здания не выпущу, понял! Жить у меня в щитовой будешь!
Федя, увалень с тяжелым взглядом, вразвалочку подошел к Степану и буркнул:
– Ну, давай пошли.
Щитовая располагалась в цокольном этаже здания. Степан шагал следом за охранником и как мог прикрывался от видеокамер, установленных в холле и коридоре. Было непонятно, работают они или нет. На тех, которые имели световую индикацию, индикатор не горел.
Федя остановился перед заветной металлической дверью с черной молнией в желтом треугольнике и зазвенел ключами, отпирая замок.
– Слышь, мужик, а ты там долго будешь возиться? – спросил он озабоченно.
– Нет, я быстро, – пообещал Степан, огляделся и саданул охранника ребром ладони по шее. Тот рухнул лицом вперед в открытый дверной проем. Степан пинком закинул в помещение его ноги, закрыл дверь и пошел прочь, насвистывая с беззаботным видом. Лифт не работал. Поэтому на четвертый этаж он поднялся пешком.
* * *
Зазвонил телефон. Эдик снял трубку и услышал голос Стаса Липкина:
– Подойди к окну и выгляни. Машина стоит у подъезда.
Эдик бросился к окну и увидел телохранителя, стоявшего у подъезда, а рядом поблескивал хромированными деталями на солнце отцовский темно-зеленый «Lincoln MKT».
– Отец разрешил тебе взять эту машину и велел передать, что оторвет голову, если с внедорожником что-нибудь случится, – продолжал бубнить телохранитель. – Ключи у меня, могу занести.
– Нет, я сейчас сам спущусь, – бросил Эдик, выключил сотовый и вытащил из кармана пакетик с кокаином. На дорожку надо было взбодриться. Он насыпал немного порошка на полированную поверхность стола, торопливо разделил на две дорожки пластиковой карточкой и… вздрогнул от голоса, внезапно раздавшегося сзади.
– Уж не наркотик ли это?
Бледный Эдик повернулся и увидел в дверях незнакомого небритого мужика с разбитой губой, который зло смотрел на него.
– Как в-в-вы с-сюда попали? – заикаясь, пролепетал он и почувствовал неприятное дрожание в ногах. Казалось, они вот-вот подогнутся, и он рухнет на пол прямо перед незнакомцем.
– Дверь была открыта, – не моргнув глазом соврал незнакомец и шагнул к нему.
– Я закрывал, – слабо возразил Эдик, попятившись.
Сначала что-то в лице незнакомца показалось ему знакомым, а в следующую секунду он с ужасом понял: это тот мент, который его поймал и избил. Отец сказал, что его вроде бы посадили, но на деле оказывается, что он вовсе не в тюрьме, а здесь, в его квартире, и явно замыслил что-то недоброе. Эдик сглотнул подступивший к горлу ком, когда мент достал из кармана пистолет.
– Вот, зашел к тебе поговорить, – с наигранной веселостью сообщил Степан, помахивая перед носом парня пистолетом. – Ты как, не против?
– Нет, – затряс головой Эдик.
– Что значит «нет»? – зло переспросил Степан.
– Я в том смысле, что согласен, – торопливо пояснил Эдик. У него появилось сильное подозрение, что гость спятил, и ему лучше не перечить. Только псих мог вот так заявиться к нему в квартиру и размахивать оружием.
– Не будем ходить вокруг да около, – начал Степан сурово. – Я хочу, чтобы ты признался в убийствах, что именно ты сбил тех людей, понял? Если не сделаешь этого, я вышибу тебе мозги.
– Я во всем признаюсь, – сразу же согласился Эдик.
– Тогда бери бумагу и пиши чистосердечное признание, – приказал Степан, – и поживее!
– Да, конечно, сейчас все напишу, – закивал Эдик, вырвал из ежедневника лист, присел к столу, щелкнул кнопкой дорогой авторучки и принялся писать. Степан встал рядом, наблюдая за процессом и вставляя свои комментарии:
– Так, и не забудь написать, что ты был обдолбанный.
