– Нужен один экипаж, – задыхаясь, сообщил подбежавший Том. – Пять-шесть человек. В город – и назад!
– Когда выезжать? – недовольно спросил Артем.
– Сейчас и выезжать, – заявил Том. – Я же сказал тебе, парень – срочно!
– Тогда… – Рождественский оглянулся на замерших наемников. – Ганс – водитель, Хохол – на пулемет, Дёма и Янош – стрелки. Вперед, экипироваться!
Весьма довольные выбором, названные бросились назад, в модуль. Остальные проводили их завистливыми взглядами. Хохол, правда, задержался и как-то странно посмотрел на командира. Впрочем, ничего удивительного в этом не было – именно с ним Артем сцепился в первый же день.
– Мишарин! – Бывший связист чуть приосанился и сделал пусть едва заметный, но все же шаг вперед. – Остаешься за меня. Продолжать зарядку, далее по плану. Я поеду старшим. Все. Не стоим, наемнички! Побежали, побежали!
Явно разочарованный Мишарин повел нестройную колонну полуголых наемников на пробежку.
– Монк! – окликнул Артема стоящий немного в стороне Том.
– Что?
– Ты свой контракт внимательно читал? – почему-то спросил начальник базы.
– А что такое? – насторожился Рождественский.
– Тебе не обязательно ехать куда-то самому, – напомнил негр. – Твоя оплата не зависит от того, будешь ли ты куда-то выезжать сам или не будешь. Ты получаешь оклад. И, черт возьми, весьма приличный оклад. Почти как у меня. Так что можешь сидеть на этой чертовой базе, плевать в потолок и не подставлять свою шкуру. Ты все равно получишь в два раза больше любого из своих людей.
– Да что-то я засиделся здесь… – ответил Артем. – Заскучал…
Можно было, наверное, попытаться объяснить американцу, что в дальнейшем Артему предстоит планирование боевых операций. И ему придется еще не раз прокатиться по этой дороге, от базы до города и обратно, стараясь не только запомнить каждый поворот и изгиб, но и оценить их потенциальную опасность. Что объединяет диверсантов всех стран и народов?.. Направление мышления. И никто лучше Артема не способен подобрать самое удобное место для засады или установки фугаса. Значит, рано или поздно в эти места непременно придут и «гости». И, кроме того, что он за командир станет, если его солдаты отправятся в бой, а он будет отсиживаться в охраняемом периметре, рядом с санчастью и кухней?.. Вот то-то же.
Но Артем ничего не стал объяснять Тому. Не поймет… Другой менталитет.
Так и вышло.
– Никогда я вас, русских, не пойму, – сокрушенно махнул рукой Том и направился в сторону административного модуля.
Через двадцать минут, когда мини-колонна из двух «Хамви» покидала территорию базы, Артем обратил внимание на то, что зарядка практически сорвана. Наемники медленно стягивались к жилому модулю, покуривая и о чем-то разговаривая на ходу. Значит, Мишарин этот экзамен на командирскую зрелость не выдержал…
А еще Артем не без интереса отметил, что сопровождали они машину с людьми из локалки. И пусть те так же, как и все остальные на этой базе, были одеты в камуфляж без каких-либо эмблем и знаков различия, можно было понять по поведению, что двое – всего лишь охранники, тогда как третий – явно большая шишка.
Но это так. Еще одна небольшая зарубочка в памяти. И Рождественский даже не знал, пригодится это знание ему или нет…
3
– Онобозначился! – волной прокатилось по кабинетам и коридорам ГРУ.
Конечно, не по всем кабинетам, да и число коридоров было весьма ограничено… Однако неожиданное известие произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Обычно принято как считать? Есть разведчик, и есть его куратор. «Алекс – Юстасу». И всё… На самом же деле процессом обеспечения занимается масса народа. Ну, не масса, конечно… Но и не пара человек – это точно. Разумеется, все эти люди многократно проверены всеми доступными способами, имеют положенные допуски, отнесены к числу секретоносителей, им никогда не суждено посетить не только турецкие или египетские пляжи – даже побережье Крыма, оказавшееся украинским, для них закрыто навсегда.
Эти люди не знают и не узнают никогда настоящего имени агента. И – тем более – не увидят его в лицо. Более того, каждый будет обрабатывать только часть получаемой информации, без расшифровки источника ее поступления, без обозначения страны, из которой она пришла. Они – солдаты разведки. И, как каждый хороший солдат, знают только свой маневр. Только то, что положено.
Но это – не больше, чем лирическое отступление. Важно же здесь совсем другое – нелегал вышел на связь. Через нескольких посредников – но вышел. В зашифрованном сообщении, пришедшем издалека, было четко обозначено: задание выполнено, информация получена, разведчик проводит операцию выхода самостоятельно.
Разумеется, ему могли бы подобрать десяток-другой вариантов относительно безопасной и более комфортной эвакуации. Но для этого необходим постоянный канал связи. А ее-то как раз и не было. Поэтому начиналась подготовка к приему агента в той точке, которую он обозначил как точку выхода.
Разрабатывалась новая «легенда», готовились документы прикрытия. В страну, где нелегал должен был проявиться, срочно перебрасывались дополнительные силы для организации более плотного и надежного во всех отношениях прикрытия.
Многие вздохнули с облегчением – не предал. Не перешел на сторону противника. Остался верен присяге.
Разумеется, по возвращении в страну нелегалу предстоит еще многоступенчатая углубленная проверка. Юлиан Семенов в одном из своих романов описывал нечеловеческие страдания Штирлица-Исаева, томящегося в советской тюрьме после окончания войны. Типа, был такой злюка и бука Берия, которого хлебом не корми, а дай только кого-нибудь посадить или расстрелять. Вот он, реализуя свои порочные наклонности и пристрастия, и отрывался по полной на несчастном безответном Штирлице. И то ли не знал советский детективщик, то ли просто не счел нужным сказать, что процедура проверки – это вполне нормальное явление для агента, вернувшегося «с холода». То есть с нелегальной работы.
Такие агенты, как правило, – одиночки. То есть организация плотного контроля по месту работы исключена. И кто его знает, в чьих он там интересах работает?.. Может, уже пашет, как трудолюбивый колхозник, от зари до зари, сразу на три или четыре разведки, кует по-тихому бабло, снабжая Отечество профессионально сфабрикованной «дезой»?.. И на Родину вышел не по своей воле, а выполняя задание нового командования, для глубокого внедрения в службу разведки. Всяко, знаете ли, бывает…
Значит, по выходу – проверять, проверять и еще раз проверять. И не всегда это делается в белых перчатках и с реверансами. Проверка обязательна даже в тех случаях, если прямых оснований для подозрений нет. И вообще, тот, кто занимается ею, изначально видит в проверяемом предателя. Иначе будет не рыть, а искать причины, по которым этого делать не следует. Сможет доказать предательство – хорошо. Справился с поставленной задачей. Не доказал… «Повезло тебе, сволочь». Лучше, как говорится, перебдеть, чем потом десятками менять «спалившихся» агентов на кого ни попадя. Или срочно выводить годами внедряемых на представляющие определенный интерес объекты людей. Так что Штирлиц еще благодарить должен того же паскудника Берию. Просто в тюрьме подержал, зубы маленько проредил… А ведь могли, особо не заморачиваясь, и расстрелять где-нибудь в подвале. Времена-то простые были, безыскусные. Да и послевоенная неразбериха… Тем более что было за что.
