– Ты, Фролов, должен верить не слухам, а фактам!
– Хорошо, – кивнул головой опер. – Есть следующий факт. Управляющий Малахитовых учился с мэром и его женой в одном классе. Я провел опросы одноклассников, которые рассказали, что Обносов Кузьма Сергеевич в выпускных классах ухаживал за Лидией и даже подрался с Иваном Малахитовым, которому Лида отдавала предпочтение.
– И что это может значить? – озадачился совершенно сбитый с толку полковник милиции.
– А то, что Обносов мог сохранить неприязнь к Малахитову, – оживился Фролов. – К тому же он еще был у него в услужении, а это вдвойне обидно. Каждый день видеть свою неудавшуюся любовь в объятиях соперника… От такого можно решиться на крайние меры.
– Одурел? – засмеялся такой фантазии подчиненного Сергей Михайлович. – Да он у них как у Христа за пазухой жил. После мэра одним из самых влиятельных людей в городе был. Серый кардинал, по сути. И все благодаря их семье.
– Взятки от Малахитовых по городу разносил, – согласился с ним Фролов, – отсюда и все его влияние.
Начальник невольно передернулся от этого очередного напоминания подчиненного. «Самому никто не дает, вот и бесится», – нашел причину его настойчивости Нефедов.
– Дайте мне разрешение допросить Обносова и провести в отношении него ряд оперативных мероприятий, – настаивал капитан.
– Если он, по твоей версии, Малахитова терпеть не мог, то почему исчезла жена? Ему бы выгоднее, чтобы она жива осталась, чтобы иметь шансы с ней сойтись, – с сомнением покачал головой начальник горполиции.
– Ну, тогда надо приостанавливать расследование, один черт бесперспективно, – разочарованно проговорил оперативник. – Тем более что в городе страшный рост тяжких преступлений, и у меня на исполнении уйма другого материала. Я тогда займусь деятельностью омсовцев. По моим оперативным сведениям, они уже начинают переходить на мокрые дела.
– Официально разрешение не дам, а по своей инициативе делай что хочешь, – сдался начальник, который понимал, что его должность очень сильно зависит от результатов этого расследования.
– А если засвечусь со своими инициативами? Прикроете? – обрадовался Фролов.
– Ты лучше не попадайся, – отрезал всякую надежду начальник городской полиции.
Машина с Николаем подъехала к зданию школы. У входа его встречала Галина Алексеевна. Директорша явно волновалась. Подойдя к лимузину подростка, она услужливо уставилась в непроницаемую тонировку, выказывая всем своим видом большую радость от встречи. Николай Малахитов, докуривший папиросу с марихуаной и находившийся в наркотическом опьянении, никак не мог вспомнить эту странную женщину с длинным носом-хоботом. Он опустил стеклоподъемник, и клубы наркотического дыма шибанули Галину Алексеевну. Она закашлялась. Ники увидел, как ее нос смешно затрясся, подпрыгивая от подбородка ко лбу. Женщина была похожа на носатую обезьяну из программы о животных. Свежий воздух, проникший в автомобиль, немного освежил его сознание, и он заржал, узнав в этой носатой обезьяне директора школы. Директриса, не понимая, что у нее с лицом, стала себя ощупывать, отчего в своей растерянности выглядела еще смешнее. Наконец у Николая от смеха стало сводить скулы, и он сделал над собой усилие, прекращая смех. Директор школы с большим опозданием поняла, что сынок мэра под кайфом, и взяла себя в руки, вернув своему лицу подобающее выражение. Малахитов вышел из машины и двинулся к зданию школы. За ним, сопровождая важного ученика, семенила «носатая обезьяна».
– Николай, я бы хотела поговорить с вами о ремонте спортзала, – подобострастно начала женщина.
– Говори «ты», – ответил Николай.
– До того, как пропали твои родители, я разговаривала с твоей мамой о ремонте спортзала, и она обещала выделить необходимую сумму, – заискивающе открывала перед учеником все двери директриса.
– Хорошо, будут тебе деньги, – снисходительно кивнул ей Николай, подходя к своему классу.
– Ой, спасибо, Николай, – обрадовалась Галина Алексеевна. – Я тогда смету передам вашему управляющему.
Николай взялся за ручку двери, но, не выдержав, обернулся к директрисе и показал пальцем на ее нос.
– А это у тебя, Галина Алексеевна, крутая штуковина, полная жесть, – одобрительно поднял он большой палец.
Ученик зашел в класс, и тогда директриса смогла снять с лица доброжелательную маску и показать свое настоящее отношение к Малахитову. Гнев и ненависть. С приходом Николая, без которого урок не начинался, учительница торопливо, чтобы наверстать упущенное время, вызвала к доске одного из учеников, который в классе из-за своего роста носил кличку Длинный. Тот неторопливо и вальяжно вышел к доске, явно без намерений отвечать по заданию.
– Я не выучил урок, – улыбнулся он классу, словно артист своей публике.
– Почему, Сергей? – поинтересовалась учительница.
– Вчера с отцом терки были, – хихикнул парень, подмигнув своему важному однокласснику, явно рассчитывая на его одобрение.
– Какие терки? – не поняла учительница, недоуменно обводя взглядом смеющийся класс.
– Ну, толковище, одним словом, чего тут непонятного, – уточнил Длинный.
– А, – догадалась женщина, – выяснение отношений.
– Ну, я и говорю, разборы, – устал объяснять Серега Длинный. – Пацаны из отряда самообороны молодежи к моему отцу подкатывали.
– Теперь понятно, – помрачнела учительница. – Надеюсь, с ним все в порядке?
– А че с ним будет, – гоготнул Длинный. – Он, правда, поначалу не въехал, что все по-серьезному, начал на понт свой ментовской брать, но пацаны ему быстро объяснили, что детей за двойки обижать не надо.
– Тебя то есть? – уточнила женщина.
– Ну, а кого же? Я же его дитя, а он меня за двойки пороть решил, – гоготнул Длинный.
– Ладно, если ты теперь в полной безопасности, садись, два, – по-своему отреагировала на его браваду учительница, но, прежде чем вывести оценку в журнале, посмотрела на Николая.
Малахитов качал указательным пальцем в знак своего несогласия. Класс также гудел, недовольный взрослым произволом.
– Хорошо, три, – не выдержали нервы у учительницы.
Николай продолжал выказывать свое несогласие. Класс в поддержку своего лидера встал с мест.
– Садись, четыре, – сгорая от стыда и страха, прошептала учительница, выводя в журнале оценку.
– И сюда тоже. – Длинный моментально, словно факир, положил перед ней свой дневник. – Отец сегодня как раз с пикета придет, бабла принесет немерено. Я теперь за четверку с него деньжищ срублю по полной.
На большой перемене Николай с одноклассниками решили смочить горло пивом. Длинный на выданные лидером деньги принес упаковку банок, и все дружно защелкали крышками. Таня Рыжова по кличке Рыжая стала жаловаться ребятам на свою мать.
– Короче, достала, швабра! То институтскими вступительными экзаменами кошмарит, то из дома грозится выгнать… – Она перехватила пущенный по кругу косяк с травкой.
