– И как же ты цыганку спас, а главное, от чего?
– На нее дело одно хотели повесить. Уголовное. Взяли-то ее за мошенничество, так, мелочовка. Ей условное светило, и то в том случае, если удастся доказать... А потом менты решили еще одно дело на нее повесить, к которому она была непричастна. Там у каких-то цыган крупную партию наркоты взяли. А те, похоже, откупились. Менты стали голову ломать, что с наркотой делать. Оставить себе нельзя: дурь уже по сводкам прошла... Короче, стали они искать, на кого все это повесить, и решили остановить свой выбор на этой несчастной. И тогда ей уже светил конкретный срок с отбыванием. А у нее, видишь ли, двое маленьких детей дома, а мужа нет. В общем, нарисовалась очередная жертва милицейского произвола. Но я ее научил, как себя вести, что следователю говорить, а тем временем написал, куда следует, адвоката ей нанял... Короче, так эта цыганка условным и отделалась, не удалось на нее ничего навесить.
– Значит, ты у нас тоже Дон Кихот? Мимо несправедливости не проходишь?
– Дон Кихот? Да нет, Владимир, я не Дон Кихот. Тот с ветряными мельницами боролся и так, со всякой шушерой, а мне приходится с такими монстрами дело иметь, что мама не горюй! А что делать? Как говорится, если не я, то кто? Кто будет бороться с воровской властью, с коррупцией, с продажной судебной системой? Кстати, ты слышал такую фамилию Епишев?
– Нет, а кто это?
– Как же! В СМИ довольно много писалось о нем. Это тоже журналист, мой друг. Он второй год сидит в тюрьме за то, что в своей газете посмел одного прокурора назвать взяточником. Не голословно, разумеется, у него были самые прямые доказательства: факт взятки был записан на скрытую видеокамеру, установленную в кабинете прокурора. Но Епишева тем не менее посадили. Мы, его братья по перу и компьютеру, второй год добиваемся его освобождения...
– Так за что же посадили, если все было доказано?! – возмутился Владимир.
– Нет, посадили его не за клевету, боже упаси! Хотя вопрос со взяткой так и остался открытым, прокурора ведь до сих пор так и не наказали. Мало того, он продолжает работать, правда, на другом месте... Его перевели в прокуратуру одного районного городка...
– Значит, все-таки понизили?
– Ну, как сказать, понизили... Все лучше, чем, как говорится, мотать срок по двести девяносто первой статье – получение взятки должностным лицом – от семи до двенадцати лет, между прочим! А в районе он, думаю, проработает недолго: год, максимум полтора... Потом, как всегда, все уляжется, забудется, и взяточник тихо вернется на свое рабочее место. Как оно тут и было...
– Лихо! – восхитился Владимир.
– Да, прокурор-взяточник продолжает работать, а честный журналист Епишев сидит в кутузке.
– Абсурд! – покачал головой Владимир.
– А у нас вообще страна абсурда, ты не заметил?.. Так вот мы, его друзья-журналисты, второй год боремся за освобождение парня. Куда только не писали! Главное, какую необыкновенную статью ему сфабриковали: заказное убийство!
– Как? – удивился Владимир. – Вашего Епишева подозревают в убийстве? Он что, грохнул кого-то?
– Говорят, что не он лично, но он, мол, заказал убийство какого-то предпринимателя...
– Нефиговый разворот! А зачем вашему журналисту заказывать убийство какого-то предпринимателя?
– Ну, якобы они очень сильно поссорились... Из-за денег, точнее, из-за больших денег.
– Валер, и что? Неужели посадят парня?
– Посадить, думаю, не посадят, но держать в кутузке могут еще долго. Наш закон на этот счет такой туманный и размытый, столько там лазеек и противоречий, что, как говорится, черт ногу сломит. Можно человека даже выпустить, но в этот же день снова арестовать и объяснить это тем, что в деле, мол, обнаружились новые факты. Опасность в том, что там нашего Епишева легко могут «пришить»...
– Да, ребята, я смотрю, вам весело живется!
– Это еще что! Мои коллеги еще и не через такое проходили. А сколько журналистов было просто убито? На улице, на глазах толпы... Прессу читаешь?
– И читаю, и новости смотрю иногда...
– Ну вот...
Пару минут ехали молча. Владимиру хотелось курить, но он воздержался. Если Валерию это неприятно, он может и потерпеть, ничего с ним не случится.
– Ты думаешь, сейчас Чиндяйкин и Тамбовцев обрадуются, что мы влезли в их дела и собираемся выгнать их с хутора, на который они уже раскатали свои чиновничьи губенки? – возобновил разговор Богоборцев. – Кстати, землю эту они пока еще не купили, я узнавал.
– Серьезно? А как там распоряжаются, козлы!
– Не купили, но купят обязательно, не сомневайся; причем, как всегда, за символическую плату. Потому, думаю, и с покупкой тянут: что-то наша сладкая парочка замыслила...
– Козе понятно, – усмехнулся Владимир, поймав себя на мысли, что повторяет слова Арсения Матвеевича. – Только что они могут замыслить?
– Ну, не знаю... Допустим, в документах будет записано, что земля эта бросовая, что там бурьян, овраги, бурелом... И потому стоить она будет три с половиной копейки.
Владимир усмехнулся:
– А на самом деле это такой чудесный кусок природы, с озером, лесом! А в лесу грибы, ягоды, птицы поют... Это просто рай!
– Ну, это ты знаешь, что там и озеро, и лес, и вообще красота, а тот, кто этого не видел вживую, подмахнет бумажку не глядя – и дело с концом! Вот так у нас все и делается...
За разговорами не заметили, как доехали до Еремеевки. Владимир заранее свернул с дороги и повел всех окольным путем, через деревню Песчаную. Боялся, как бы возле Дубровино их не тормознули гаишники. Лучше не рисковать, решил он, а держаться от всех представителей власти подальше.
Глава 12
На озере, как ни странно, никого не было. Вышедшие из машины журналисты и их помощники осматривали обгорелый остов сторожки, часть бетонного забора, который успели установить, песок. Все это было огорожено пестрой красной ленточкой.
– Подождите здесь, – сказал Богоборцев всем и, приподняв ленточку, шагнул за нее. – Володь, показывай, что тут есть интересного?
– Да ничего тут интересного нет, – пожал плечами Строгов. – Вон – следы на песке, кровь. Только костей уже нет. Либо следаки с собой увезли, либо собаки растащили.
– И как мы теперь это узнаем?
– Местные расскажут.
– Так мы что, выходит, опоздали? Нет уже ничего...
– Да, похоже, вся гвардия здесь побывала, но уже уехала, – подтвердил Владимир, – вон – следы колес на песке и ног. Хорошо потоптались, как стадо слонов...
– А это точно кровь? – Богоборцев присел на корточки и принялся рассматривать красный песок.
– Самая что ни на есть настоящая, поросячья. Я собственными глазами видел того поросенка и, кстати, ел щи с его мясом.
