Мысли Антона вернулись к сегодняшнему инциденту в кафе. Что ему делать? Что предписывает служебный долг? Идти в управление и писать рапорт о хулиганстве, так пострадавших не было. А вот с пистолетом надо разобраться. Может, в самом деле сходить в дежурную часть и сдать его с соответствующим рапортом? Пусть начальство утром отпишет по территориальному признаку участковому.
Напрасно Антон думал, что инцидент исчерпан. Оказывается, эти трое шли за ним с Ольгой и дожидались, когда он останется один. Или они их потеряли и теперь наткнулись на Антона случайно? Антон успел сообразить, что в первом случае парни точно знали, кто эта девица, а теперь еще и протрезвели немного.
Место удивительно напоминало то, которое режиссеры любят снимать в классических фильмах. Особенно в старых советских фильмах. Ночь, глухое место, одинокий фонарь. Он идет, ему дорогу преграждают трое и окружают. Развиваться ситуация просто обязана по тому же классическому сценарию, в этом Антон не сомневался.
Хозяин пистолета с брезгливо-наглой ухмылочкой встал перед ним, держа руки чуть на отлете и чуть оттопырив пальцы в какой-то приблатненной манере, и самоуверенным тоном хозяина улицы спросил:
– Ты че, землячок? Заблудился?
Один из дружков в черной бейсболке, тот самый, который в критический момент утащил своего перепившего дружка на улицу из кафе, стал заходить слева. Что-то тихо и характерно звякнуло. Антон краем глаза заметил, как он вытягивает из кармана цепь. Второй уже стоял справа, и из его рукава в руку скользнуло что-то черное и толстенькое. Или рукоятка ножа с выкидным лезвием, или что-то вроде дубинки.
– А ты хочешь мне дорогу показать? – поинтересовался Антон, внутренне собираясь для схватки.
– А дорогу ты сам выберешь, мы тебе только направление зададим! – заржал тот, что стоял справа.
Антон его проигнорировал. Он смотрел в лицо главарю этой шайки, специально не фокусируя взгляд на его глазах. В таких схватках главное фиксировать одновременно всех противников, поэтому нужно «включать» периферическое зрение. Атака может последовать в любой момент и с любой стороны. Скорее всего, с двух сторон. Не такие уж они профессионалы, чтобы уметь нападать одновременно с точностью до долей секунды. В этом случае у Антона шансов было бы маловато. Да и не допустил бы он такого варианта. А тот, которого следовало ожидать, его не особенно беспокоил.
– Где мой ствол, гандон? – снова изрек главарь с наглой ухмылкой. Приблатненный жаргон начинал Антона смешить.
– У меня, – спокойно ответил он. – А почему ты меня гандоном назвал? Я что, похож на него?
– Ты че поешь! – выдвинув до предела вперед челюсть, процедил главарь и сделал взмах рукой к лицу Антона.
Наверное, это у них было отработано и служило знаком для начала превентивных мер. Вслед за взмахом руки главаря, который и не собирался доставать до лица жертвы, а только лишь напугать его, слева мелькнул энергичный жест. Тот, который держал цепь, не учел, что для такого оружия нужно уметь коротко размахиваться. Да и не подходит цепь для таких целей, как врезать наглецу по почкам. Цепь хороша для обороны, особенно если твой противник вооружен.
Именно момент размаха Антон и успел заметить, как успел заметить и то, что правый парень коротко махнул рукой вниз и со щелчком из рукоятки черного предмета выскочило короткое жало с круглым набалдашником на конце. Телескопическая дубинка! Но этот только пугал, этот пока не нападает. «Кем они вообще меня считают? – мелькнуло в голове Антона. – Они же в кафе видели у меня под мышкой пистолет. Решили, что я полицейский, но считают себя настолько крутыми, что рискнули напасть? Думают, что имеют надежную «крышу» в городе среди полицейского начальства, которое их отмажет? Или это вообще бандитская «крыша», в которую входит и местная полиция? Ведь не зря же Ольга что-то там говорила, что в городе не все просто, что его крепко кто-то держит, включая и ее отца. А может, они вообще считают, что я крутого только разыгрываю, приехав сюда из Екатеринбурга?»
Тем временем рука левого противника с зажатой в ней цепью еще только пошла на замах, а Антон уже ударом вбок и назад впечатал ему ногу в область груди. Короткий вскрик, и противник опрокинулся на спину, роняя цепь. Антон отступил, держа руки перед собой в боевой готовности. Никакого ступора двое оставшихся не испытали, может, были готовы к активному сопротивлению. Они оба рванулись вперед, изрыгая матерщину.
Антон, играючи, переместился на шаг влево, и между ним и двумя противниками оказался третий, который еще копошился на земле, держась за грудь, хрипя и отплевываясь. Главарь тут же споткнулся о лежавшего дружка и потерял драгоценные секунды. Зато правый, размахивая короткой дубинкой перед собой из стороны в сторону, приблизился к Антону на нужное расстояние. Резко поставленный блок, и рука с дубинкой на миг замерла в воздухе. Правая нога Антона согнулась, доставая коленом почти до ключицы, а потом сильным рывком разогнулась вперед. Удар пришелся парню всей ступней в нижнюю часть грудины. Взмахнув руками, он отлетел и грохнулся спиной на землю.
Теперь безрассудный главарь, перепрыгнув, наконец, через дружка, попытался ударить его по-крестьянски, с «уханьем», кулаком в голову. Антон чуть отклонился корпусом назад, пропуская кулак мимо себя. Левой рукой легко подтолкнул противника в плечо, помогая ему по инерции закручиваться в сторону удара, а потом сгибом локтя поймал за шею и рывком опрокинул на спину. Этого оказалось достаточно, чтобы парень, находящийся по влиянием алкоголя, не смог сгруппироваться в воздухе и опрокинулся. Было слышно, как его голова стукнулась о землю. Этот на некоторое время выбыл из игры.
Первый, наконец, пришел в себя, но вместо того, чтобы вставать и нападать, решил помочь дружкам иным способом. Он попытался броситься Антону в ноги и захватить их в замок. Прыжок в сторону, и руки парня схватили воздух. Но теперь поднимался с земли второй, который так и не выпустил из рук своей дубинки. Получив ногой точно в солнечное сплетение, он еще не мог нормально дышать, но мутный от алкоголя рассудок толкал его к агрессивным действиям. Антон просто опрокинул его коротким апперкотом.
Пора было заняться зачинщиком всего этого цирка, который что-то мычал не совсем членораздельное и крутил головой, лежа на спине. Его дружок, пытавшийся недавно наивно схватить Антона за ноги, нашел свою цепь и вскочил на ноги, но это получилось у него очень неуклюже. Взмах цепью, которая со свистом разрезала воздух, еще взмах. Антон раз за разом уворачивался и отходил в сторону. Наконец, на очередном ударе, он подставил руку под кисть руки нападавшего, и цепь обвилась вокруг его собственной руки. Рывок на себя, и противник, потеряв равновесие, чуть было грудь в грудь не врезался в Антона. Но удар раскрытой ладонью в лоб заставил его на миг потерять всякую ориентацию, а второй удар в солнечное сплетение – согнуться пополам. Еще один рубящий удар сверху в основание черепа, и Антон выпустил цепь. Его противник рухнул на землю, как мешок.
Присев на корточки перед зачинщиком, Антон сгреб в кулак воротник его рубашки и приподнял тело на несколько сантиметров над землей.
