Теперь идея проскочить в узкую щель и перелезть через ограждение хозяйственного двора уже не казалась Антону такой привлекательной. Пока он протиснется, пока залезет на забор, кто-то успеет подбежать и выстрелить раза два-три. И Антон резко бросил свое тело вправо, как его учили на тренировках. Приземлился он правильно – на руку и плечо. Перевернувшись, оказался на одном колене в положении, удобном для нового толчка. Антон не слышал, стреляют ли в него снова, да и за таким топотом звука выстрела оружия с глушителем не услышать. Несколько шагов – и снова бросок, но уже в другую сторону.
Спасительные кусты и деревья пустыря. Теперь Антон бежал с такой скоростью, на какую только был способен. Курс он выбирал таким образом, чтобы между ним и его преследователями оказывалось как можно больше деревьев. Топот ног за собой он все еще слышал, и нужно было что-то придумывать, пока в него не попал какой-нибудь очень уж искусный стрелок или случайная пуля. Кроме всего прочего, неплохо было бы выяснить, кто, почему и по чьему приказу на него напал. Не с догадками убегать, а получить настоящие ответы.
На глаза Антону попалась небольшая ложбинка, которая пересекала его путь. Изобразив случайное падение, он добавил громкий болезненный вскрик, чуть приподнял голову и между кустами стал вглядываться в темноту. Ему помогало то, что за спинами преследователей были освещенные окна домов, а за его спиной кромешная тьма. И в этом свете он различил три фигуры преследователей. Бежали они, развернувшись цепью, с интервалом метров пять. Антон нащупал под мышкой пистолет и пальцем сдвинул флажок предохранителя. Патрон он постоянно держал в патроннике, но со спущенным курком, чтобы не ослабевала пружина боевого взвода. Стрелять он, таким образом, мог, не тратя времени на взведение курка. А с полным магазином и патроном в патроннике имел в запасе девять выстрелов. Это на случай, если попадется кто-то умный, кто начнет считать его выстрелы.
На четвереньках Антон по ложбинке быстро переместился влево, лег на живот и осторожно вылез на самый край своего укрытия. Теперь, когда преследователи приблизятся, то окажутся у него все на одной линии, на линии огня. Дешевый трюк, рассчитанный на дилетантов, но может сработать.
Трюк не сработал. Метров за двадцать до кустиков, скрывавших низину, преследователи разошлись еще дальше друг от друга и присели на корточки. Средний, который, наверное, был тут старшим, что-то громким шепотом приказал и сделал несколько недвусмысленных жестов пистолетом, приказывая охватить Антона с двух сторон. Вся троица стала неторопливо и осторожно приближаться. Крайний к Антону должен был, если не изменит траекторию движения, оказаться прямо перед ним метрах в двух. Достаточное расстояние, чтобы заметить лежавшего на земле человека, и недостаточное, чтобы достать своего противника броском.
Антон сунул руку под куртку и осторожно взвел курок пистолета. Все, теперь придется стрелять. Щелчок могли услышать, хотя Антон придавил оружие всем телом к земле. Рисковать стрелять самовзводом он не хотел, потому что такой способ стрельбы отрицательно сказывался на точности. Нагрузка на палец при нажатии на спусковой крючок раза в три больше.
Рука с пистолетом медленно вышла из-под куртки и стала распрямляться. До ближайшей цели метров пятнадцать, надо выждать, потому что на второй выстрел у него времени не будет. Эти парни не новички, времени ему просто не дадут.
Десять метров до ближайшего противника. Антон приподнял руку с пистолетом на уровень глаз, и гулкий пистолетный выстрел прорезал ночную тьму. Крайний левый противник взмахнул руками и повалился на бок. Антон успел заметить, как двое других мгновенно развернулись в его сторону. Он скользнул боком в низинку и стал быстро отползать назад. Сверху раздались тихие хлопки, несколько пуль ударились в верхнюю часть склона, где только что был Антон. Одна из пуль отрикошетила от камня и с протяжным жужжанием ушла в сторону.
Теперь их осталось двое, подумал Антон, а это хороший шанс. Убил я того или ранил – неважно, он все равно теперь не боец. И время играет на меня. Стрельба ночью в городе – это заметно, это привлекает внимание, рисковать они не будут.
Топот ног с двух сторон заставил Антона немного поубавить позитивного настроения. Отползать было больше некуда. За спиной только открытый участок и практически полное отсутствие кустарника. Несколько небольших валунов могут прикрыть, если за ними лежать, не поднимая головы. А настырные противники короткими перебежками по очереди приближались. Теперь они охватывали место, где лежал Антон, широким фронтом.
Он пошарил рукой возле себя. Вот и подходящий камень, величиной с кулак. Антон медленно приподнял голову над землей. Ого, эти типы уже метрах в двенадцати, и действуют они очень грамотно. Один прицеливается, водит стволом, а второй, низко пригибаясь, делает короткую перебежку. Потом меняются ролями. Ничего, хмыкнул Антон, вы всех хохмочек и приколов, которым меня научили в разведподразделении ВДВ, не знаете.
Изготовившись к стрельбе, он выждал, когда правый будет прикрывать, а левый двинется перебегать, и бросил камень вправо. Расчет был на неожиданность, на первую короткую реакцию и напряженные нервы. Нормальный и подготовленный боец почти сразу поймет, что это звук упавшего камня, а не пошевелившегося человека. Но редкий боец не дернется на этот звук вместе со своим оружием.
Правый, прикрывавший перебежку своего товарища, дернул стволом в сторону упавшего камня. Да и левый тоже успел проявить реакцию. Он мгновенно остановился и присел на одно колено. Этой половины секунды Антону хватило, чтобы дважды выстрелить в ближайшего бандита. В ночи раздался крик, и человеческая фигура закрутилась на земле, свернувшись калачиком. Кажется, я ему попал в живот, понял Антон.
Несколько пуль тут же взрыли землю возле его головы, еще две коротко свистнули чуть выше, еще одна с жужжанием свечой ушла вверх, отрикошетив от камня. Антон вжался в землю и громко вскрикнул, повернув голову так, чтобы звук был направлен вверх. Наступила тишина. Теперь все решали выдержка и то, у кого окажутся более тренированные органы чувств.
Антон, не поднимая головы и стараясь не выдать себя малейшим шорохом, подобрал ближайший маленький камушек и отбросил его в сторону. В тишине четко прозвучал короткий шорох, за которым ничего не последовало. Ну же, думал он, давай, купись на этот звук и мой крик. Реши, что ты меня ранил или убил и что это были последние звуки. Антон ничего не видел, но не рисковал даже чуть-чуть пошевелить головой. Он весь превратился в слух, в звериное чутье. Когда-то у него очень неплохо получалось стрелять на вспышку света и на звук. Благодаря тому, что он в своем подразделении славился отличным ночным зрением, его специально тренировали к таким вот действиям.
Тишина… Но долго это продолжаться не может. Бандит будет вынужден или уйти отсюда, или подойти убедиться, что убил свою жертву. Раненный в живот затих. Или умер, или потерял сознание. Хорошо, теперь надо ждать звуков. Антон лежал с закрытыми глазами, как его учили, так слух обостряется максимально. Он медленно приподнял над землей кисть руки, в которой держал пистолет, потом локоть. Попробовал перенести опору на ноги, нижнюю часть груди и левую руку. Так, теперь можно в любой момент переместить точку прицеливания от направления, куда смотрит ствол, влево. Сектор стрельбы будет градусов сто тридцать. Он может быть и все сто восемьдесят, но если противник будет заходить со стороны ног, то с каждым градусом влево шансы Антона получить пулю первым увеличивались. На то, чтобы кинуть руку в ту сторону, ему понадобится не больше половины секунды. Шанс успеть все равно меньше пятидесяти процентов не опустится.
