Минут тридцать он гнал машину по трассе, потом еще столько же вилял по грунтовкам между скал, спускаясь в распадки, поднимаясь на горки, пока перед капотом не открылось довольно обширное открытое пространство. Судя по заросшей грунтовке да по остаткам строений – это было когда-то тепличное хозяйство. Антон всю дорогу пытался держать в голове карту. Получалось, что они отъехали от города километров сорок и сейчас находились где-то между трассой на Челябинск и рекой Исеть. Ближе к реке должен находиться поселок, кто-то же в этом хозяйстве работает. Но поселка Антон не заметил, никаких признаков не было: ни звуков соответствующих, ни линий электропередач, ни приличного грейдера, не говоря уже об асфальте. Скорее всего, поселок тоже погиб в некие времена вместе с тепличным хозяйством в конце восьмидесятых или начале девяностых, когда в стране многое умирало безвозвратно.
Антон привычно стал рисовать в голове карту-схему и ориентировать ее по сторонам света. Никакого плана в его голове не было и быть не могло, поскольку он не знал, кто и чем тут занимается, в чем будут заключаться его функции, как вообще сложится здесь его пребывание. Пока информация отсутствует, следует хотя бы получить представление о местности, в пределах которой потом, возможно, придется действовать.
Бывшее тепличное хозяйство было не очень большим – шесть кирпичных строений с провалившимся шифером на крышах. В пустые глазницы оконных проемов видны были бетонные корыта для рассады, ржавые трубы оросителей. Дальше, севернее, чернели остатки более легких конструкций. Когда-то там располагались остекленные «весенние» парники, а теперь от них остались только каркасы фундаментов, покореженные трубы и стальной уголок. Все это проросло насквозь молодым осинником.
Фактически чистой площадки было не так уж и много. Утрамбованная и частично когда-то заасфальтированная территория возле стационарных теплиц площадью примерно сто метров на двести. Дальше на север уходили заросли лиственных деревьев, обильно забитые кустарниками и молодой порослью. Южная часть, откуда они приехали только что на машине, была покрыта хвойными деревьями и выглядела чище.
Валера подогнал машину к строению, которого Антон сначала не заметил. Низкое одноэтажное здание, сложенное из шлакоблоков, ощерившихся во все стороны щербинами, как старческий рот. Окна забиты ржавым кровельным железом со следами обработки горячей олифой, шифер на крыше позеленел от времени. И если бы не душистый дымок, вившийся над трубой, картина запустения была бы полной.
Машина остановилась, и Антон вылез под душистый лесной воздух, в котором витал запах ржавчины и гнили. Сзади подходили двое парней, и он мысленно выругал себя за то, что не заметил их раньше. Это наверняка были охранники, которые должны следить за подступами к территории. Особенно, если учесть, что один был с автоматом Калашникова в руках.
Невысокие, но плечистые парни, с обилием наколок на кистях рук, наверняка ранее судимые. Антон сразу стал мысленно составлять себе словесные портреты. Характерной приметой у одного из парней был шрам на верхней губе, похоже на след после операции, видимо, у него была «заячья губа». Второго Антон мысленно назвал Красавчиком. Правильное приятное личико, наверняка «бабник» по жизни. Помимо автомата в руках одного, у обоих имелись подплечные кобуры с торчащими из них рукоятками пистолетов. Ничего не скажешь, охрана вооружена здесь здорово.
– Привет, босс, – развязно приветствовал Валеру один из парней. – Это что за кент?
– Принимай, Заяц, пополнение, – кивнул Валера на Антона. – Введи в курс дела и проинструктируй.
Заяц ухмыльнулся и жестом киногероя бросил свой «калаш» напарнику:
– Неси службу, Бубен, я новичка пока обучать буду.
Проходя мимо Антона, он вдруг резко присел и с резким возгласом изобразил, что сейчас схватит его за гениталии. Избитая шутка на уровне шестого класса сельской общеобразовательной школы. Антону удалось даже не отреагировать на этот выпад.
– Не боись, – покровительственно похлопал Заяц Антона по плечу, – я сегодня завтракал. Пошли, я тебе твою шконку покажу.
Антон двинулся в сторону дома, отметив, что Зайцу он не очень понравился. В отсутствие Валеры тот был, наверное, главным, типа старшины. Его должны побаиваться, ему должны подхалимничать и угождать. И уж тем более слушаться. Теоретически Антон должен был испугаться, когда его пугали, но он решил, что Заяц перебьется.
Темный коридор вывел их к большой комнате, где вместо двери висел толстый пыльный брезент. Здесь окно имелось, даже стекло было вставлено в раму. Правда, выходило оно в сторону леса, а на ночь, похоже, занавешивалось старым байковым одеялом. Светомаскировка! В комнате на грубо сбитых из тонких сосновых стволов нарах лежали грязные матрацы, на каждом – по два. Всего спальных мест было шесть, причем на трех сейчас дрыхли какие-то типы. Двое – небритые кавказцы, и очень контрастно выглядело лицо третьего, белобрысого, с редкой светлой порослью на подбородке и скулах. На столе лежал еще один «калаш», на гвоздях висели подплечные кобуры с пистолетами. Теперь Антон разглядел два «макарова» и один ТТ.
– Вот тут мы живем, – проворчал Заяц. – Хавку готовим по очереди, смены распределяю я. Спать будешь…
Он ухмыльнулся и пнул ногой конструкцию, на которой спал белобрысый. Парень подскочил и спросонок стал таращиться по сторонам, видимо, не совсем соображая, что произошло. Заяц заржал с идиотскими высокими нотками в голосе.
– Ты че? Труселя украли? – куражился он, засунув руки в карманы и стоя перед белобрысым. – Вставай, Белый, на пост пойдешь.
Парень неохотно, но молча слез с нар и принялся чесаться. Заяц без лишних слов стащил один матрац с постели Белого, бросил в угол и повернул глумливое лицо к Антону:
– Вот тут твое место.
Первым желанием было врезать по этой роже, да так, чтобы Заяц захлебнулся кровью, но Антон решил, что пока лучше воздержаться. В этой среде надо доказывать свое право быть личностью, а не нарываться на пулю или нож. Ударь он сейчас Зайца, тот непременно разрядил бы в него пистолет. Это потом они объяснялись бы и оправдывались перед Боруцким. К слову, а не махнул бы Боруцкий облегченно рукой на этот инцидент? Не факт.
Вариантов, как заслужить уважение к себе, было много, но Антон безошибочно выбрал самый быстрый и простой в данной ситуации. Взял двумя пальцами Белого за шею, сдавил ее так, что парень выгнулся дугой от боли, а потом толкнул его в сторону брошенного на пол матраца и с развязной ухмылкой проговорил:
– Приказ понял, Белый? Располагайся! – После чего плюхнулся спиной на освободившееся ложе, поерзал спиной и выгнул дугой губы: – Лапника надо бы подложить. Спина заболит.
Заяц удивленно приподнял одну бровь, посмотрел на борзого новичка, потом перехватил взгляд Белого, который молча требовал заступничества. Антон не ошибся – он проигнорировал взгляд Белого и вышел из комнаты. Это означало только одно, что каждый тут за свой статус борется самостоятельно и сам доказывает свое право на место под солнцем. Этот раунд в схватке за статус самого низшего существа Антон выиграл. Низшим оказался Белый. Не факт, что он с этим смирится, не факт, что Заяц разрешит ему с этим смириться. Возможно, он заставит Белого и еще кого-нибудь проучить новичка, проверить его «на вшивость». Ведь у новичка ни одной наколки, он ведь зоны не нюхал.
