– Была, – кивнула Лилия. – Он нервничал больше обычного. И
почти каждый вечер запирался в своем номере. Но утром выходил как всегда чисто
выбритым и трезвым.
– Что-нибудь еще?
– Нет. Хотя подождите. В последний день у нас произошла
размолвка между помощниками генералов. И Виталий Чхиквадзе, это помощник
Гургенидзе, ударил помощника Аситашвили по лицу. Остальные офицеры их тут же
разняли, и никто не понял, что случилось. А генералам не стали докладывать.
– И вы тоже не знаете, из-за чего началась драка?
– Нет, не знаю. Но это была не драка. Чхиквадзе ударил
Левана по лицу. Только один раз.
– Леван – это помощник Аситашвили? Среднего роста и с
прилизанными волосами?
– Да. Где вы его видели?
– В кабинете Аситашвили. И генералы ни о чем не узнали?
– Нет, не узнали.
– Ясно, – Дронго задумался, затем произнес: – Спасибо,
Лилия, что приехали. И извините, что я мучил вас так долго. Останетесь со мной
поужинать?
– Обычно меня приглашают поужинать, имея в виду вполне
определенные цели, – рассмеялась она. – Спасибо большое, но я должна вернуться
к отцу. Уже поздно, а он беспокоится, когда я задерживаюсь.
– До свидания, – Дронго поднялся и церемонно пожал руку
молодой женщине. После чего проводил ее до двери и прошел на кухню, где
колдовал Мераб.
– Я принесу ужин в гостиную, – предложил хозяин дома.
– Зачем? – Дронго уселся за небольшой столик. – У вас
чудесная кухня, уютная, вполне комфортабельная. Мне у вас нравится.
Для такого большого дома кухня была небольшой, всего метров
двадцать. Старая почерневшая от времени мебель, резные тяжелые дубовые стулья и
легкий березовый столик, за которым могло разместиться несколько человек. На
стенах висели тарелки с пейзажами старого Тбилиси. У правой стены, выложенной
из красного кирпича, небольшой камин. Над столом висел абажур, собранный из
разноцветных лоскутков.
– На этой кухне сидело столько знаменитых людей! –
усмехнувшись, поделился Мераб. – Здесь бывали писатели, поэты, художники,
актеры. Словом, много известных людей. Говорят, даже сам Тициан Табидзе. Сюда,
к моему отцу, приходили актеры после удачных спектаклей и музыкальные
исполнители, гостившие в нашем городе. Зураб Церетели тоже был гостем на нашей
кухне и оставил свой автограф вон на той тарелке. А однажды пришел мой тезка –
великий Мераб Мамардашвили, наш известный философ. Он просидел весь вечер в
углу, как раз на вашем месте. Через две недели после этого умер, но у нас
принято показывать место, где сидел этот достойный человек.
Хозяин, постелив красную скатерть, поставил на стол
различные закуски и три прибора по разным краям стола.
– Мы кого-нибудь ждем? – полюбопытствовал Дронго. – Или вы
хотите пригласить нашего охранника?
– Он уже поел, – возразил Мераб. – И к тому же парень на
службе, а значит, не сможет попробовать моего вина. Мы будем ужинать с вами
вдвоем. Я думал, что вы сумеете уговорить вашу гостью остаться на ужин, но она
ушла.
– Торопилась к больному отцу, – пояснил Дронго.
– Это похвально, что вы не стали настаивать, – кивнул Мераб.
– Так третий прибор все-таки для нее?
– Нет. Она ушла, и я мог бы его убрать, но в этом доме на
столе всегда стоит лишний прибор как забота о случайном прохожем, который может
зайти, или друге, которого мы давно не видели.
– Хорошая традиция, – оценил Дронго, – садитесь же, иначе я
умру с голода.
Мераб протянул руку и достал откуда-то сверху две вытянутые
бутылки с длинными узкими горлышками. Поставив их на стол, принес три стакана и
разместил их рядом с приборами. Затем наполнил стаканы вином из первой бутылки
и только после этого уселся напротив Дронго.
– За ваше здоровье, – поднял он свой стакан. – Можем начать
ужин.
Дронго улыбнулся и, чокнувшись с хозяином, попробовал вино.
Оно было терпким, сладким и явно пьянящим.
– У вас хорошее вино, – одобрил он.
– Я сразу понял, что вы тонкий ценитель вин, – отозвался
Мераб, – не зная, чем вы занимаетесь и зачем приехали. Но раз вы друг Нодара и
Тамары, то, значит, прибыли сюда по очень важному делу, и я желаю вам успеха.
Попробуйте мое лобио. Я обжариваю лобио по собственному рецепту, вместе с орехами.
И только после этого готовлю его традиционным способом.
– Спасибо. Вы давно знаете Тамару?
– Несколько лет. Она часто приходит сюда, когда здесь
останавливаются их гости.
– А у вас часто останавливаются их гости? – тут же уточнил
Дронго.
– Не ловите меня на слове, – нахмурился Мераб. – У меня
обычная гостиница, и я не имею никакого отношения к вашим играм. Но когда меня
просят, я отдаю мой дом для приехавших гостей. И не вижу в этом ничего
позорного.
– Извините, батоно Мераб, если я вас обидел. За ваш дом. Мне
он очень понравился. Я уже понял, что вы из тех людей, кому могут доверять не
только ваши друзья, но и все порядочные люди. За ваше здоровье!
Мераб удовлетворенно кивнул и осушил свой стакан.
– Сегодня меня чуть не убили, – сообщил Дронго, – и,
кажется, я абсолютно случайно остался жив. Наверно, поэтому у меня сегодня
несколько мрачный юмор.
– Вас хотели убить? – нахмурился Мераб.
– Да. Взорвали автомобиль, в котором я должен был приехать к
вам. Вместо меня погиб очень достойный человек, отец двоих детей. Каждый раз,
когда случается нечто подобное, мне кажется, что я как вечный горец, который
получает часть жизни от погибшего человека. Словно, умирая, тот передает мне
частицу своей энергии.
– Я не знаю, о каком горце вы говорите, – признался Мераб, –
но если он погиб вместо вас, то думаю, что вы правы. Если это был хороший
человек, то вы должны особенно постараться, чтобы жить сразу за двоих. И быть
достойным его памяти. Возьмите сациви. Говорят, моя мать лучше всех готовила
сациви. Я многому у нее научился.
– Очень вкусно, – попробовав сациви, сказал Дронго. –
Давайте выпьем за погибшего. Говорят, что он был замечательный человек. К
сожалению, я знал его только несколько часов.
– За погибшего. Как его звали?
– Отар Джибладзе. Полковник Джибладзе. По телевидению должны
были показать, как от взрыва сгорела его машина. Она была припаркована у здания
Министерства обороны.
– Я уже несколько лет не смотрю телевизор, – признался
Мераб, – поэтому не знаю, что там показывают. И не хочу знать. Все, что мне
нужно, я узнаю от соседей или приехавших гостей. А смотреть, как убивают
достойных людей или сжигают их машины, мне совсем не нужно. Я и так знаю, что
не все нормально в нашем мире. И уже очень давно.
